Костры миров - Геннадий Мартович Прашкевич
Часть II. Египтянка и браток
Он говорил с ними необычайно благодушно, хотя в глубине души был раздосадован тем, что эти бесконечно малые существа обладают бесконечно большой гордыней. Он обещал сочинить для них превосходный философский труд и переписать его мельчайшим почерком, чтобы они смогли его прочесть; из этого труда они узнают суть вещей. И он действительно дал им это сочинение перед своим отъездом, и том этот был доставлен в Париж, в Академию наук. Но когда секретарь раскрыл его, он ничего, кроме белой бумаги, там не обнаружил.
Вольтер
Коммодор Фрина
Ли Гордон Пим родился в 1703 году после Катастрофы.
Он был назван Ли Гордоном в честь деда, автора известного учебника по ориентированию на Мертвых территориях. Закончил Верхнее училище связи, прошел обязательную службу на границах Мертвых территорий, служил в орбитальной Охране Большого телескопа. Астероидный рой, сквозь который прошла Земля в дни Катастрофы, продолжал тревожить планету; гигантское зеркало при Большом телескопе концентрировало солнечную энергию на поверхности астероидов и, создавая тягу испаряющегося вещества, сталкивало их с опасных орбит. Мелкие обломки уничтожались баллистическими ракетами. Простая, нужная работа.
Работая в Охране, офицер Ли получил премию за создание специального рабочего костюма.
Это было необычно.
Офицера заметили.
С рекомендациями двух членов Тайного совета офицер Ли попал в Северо-восточный филиал Старой Базы. Правда, сектор, в котором он начал работу, был связан с Отделом искусств. При полной неопределенности самого термина (искусство) трудно было ожидать значительного роста по службе, к тому же практически все наработки офицера с завидным постоянством уходили в компьютерные файлы, помеченные грифом «секретно». Об искусстве было известно только то (чисто теоретически), что оно якобы смягчает нравы.
Новый вызов на Старую Базу насторожил офицера.
Чудовищное нагромождение каменных складок, перегружающих Южный континент, выглядело как гора тумана. Гора эта не становилась ясней по мере приближения к ней, напротив, расползалась все шире и шире, заняв наконец весь горизонт.
Ли вздохнул.
Он боялся, что его окончательно упекут в Отдел искусств.
И шея побаливала. То ли простуда, то ли меня вчера душили.
Если душили, подумал он, то это офицер Скирли. В шутку, конечно.
А вот милая Лим Осуэлл вовсе не в шутку получила от генетиков мой код, думал в дороге офицер Ли. Конечно, он предпочел бы в будущем получить жену менее впечатлительную. А то, когда в подземном парке, украшенном множеством табличек («не сорить», «не плевать», «не шуметь», «соблюдать безопасное расстояние», «не отключать индивидуальный транслятор»), он предложил Лим хотя бы на пару минут отключить индивидуальный транслятор (дежурная офицерская шутка), дисциплинированная девушка взглянула на него как на полного придурка. Он всей шкурой чувствовал, что с такими шуточками действительно можно попасть в отдел, в котором шутки невозможны по определению.
Дежурный сотрудник встретил офицера Ли у трапа.
Судя по шуму в ушах, подземный поезд опускался все ниже и ниже.
Это был не лифт, а именно поезд, работающий в спиральных туннелях.
Обычно таким путем доставляют важных гостей – это утешило офицера. Он даже пожалел, что не надел костюм, разработанный фирмой милой Лим Осуэлл специально для деловых приемов: фиолетовый пиджак, бежевый жилет, брюки очень темного, почти черного, цвета. Или второй вариант, выполненный буквально перед самым вызовом офицера Ли на Старую Базу: красное пальто с голубым воротником, красные носки, желто-черная обувь, черные брюки, зеленый пиджак, жилет небесного цвета, узенький красный галстук…
Он критически глянул в никелевое покрытие дверей.
Угловатое сильное лицо, стильная стрижка. Взгляд ясен, выражает почтение. Вот костюм, пожалуй, следовало выбрать ярче.
– Вы готовы?
Офицер Ли кивнул.
На Старой Базе ценили время.
На Старой Базе всегда что-нибудь ценили.
Ходили слухи, что самые секретные файлы хранятся как раз на Старой Базе, упрятанной в самую глубину мощного горного массива, но подобные слухи тем и хороши, что не соответствуют действительности.
– Надежное местечко, – подумал Ли вслух, представив всю толщину горного массива.
Дежурный сотрудник охотно откликнулся:
– Обычно у нас говорят – место.
– Полагаете, я вру?
– Нет, что вы! – испугался дежурный сотрудник. – Просто у нас так говорят.
Офицер Ли улыбнулся. Он не любил шуток. И еще ему не нравилось, что офицер Скирли остался в метрополии. Тут все так сложно. С одной стороны, офицеру Ли не хотелось навсегда связывать жизнь даже с милой Лим Осуэлл, но одновременно ему не хотелось, чтобы милая Лим Осуэлл оставалась наедине с офицером Скирли и принимала как должное знаки его внимания, например обсуждала цветовую гамму новых костюмов. Офицеру Ли очень нравилось, как милая Лим Осуэлл одевалась к Парашютным дням. Костюм лилового цвета, длинный лилово-зеленый пояс, под жакетом – блузка, на которой яркие цвета чередуются с блеклыми, бело-розовый сменяется лазурью и пурпуром (это считалось смелым). Очень, очень недурно, хотя все равно связывать навсегда свою жизнь с милой Лим Осуэлл офицеру Ли пока не хотелось. Не меньше он боялся и того, что на Старой Базе его представят какому-нибудь старому пердуну, который давно забыл о том, что такое Охрана или Мертвые территории, и ему придется долго и нудно убеждать указанного старого пердуна в том, что всегда найдется много молодых, но опытных людей, желающих принести пользу как раз там, где офицер Ли не может показать хороших результатов.
Но разговаривать на Старой Базе надо особенным образом.
Сотрудники отдела искусств (давно окрещенного Отделом бесполезных знаний), как правило, обидчивы. Их не убедишь словами о том, что изучать несуществующее – бесполезно. Они убеждены в том, что если несуществующее отмечено их многочисленными работами, значит оно существует.
Офицер Ли маялся. Как-то уж в один день все сошлось: и генетическое определение будущей жены (с разрешением на трех детей), и подозрительный вызов на Старую Базу, и, наконец, ожидание: его не сразу пригласили в кабинет.
Единственное, что сразу обрадовало, – серый цвет стен.
Голые скальные породы. На Старой Базе не скрывали истинного положения вещей.
Да, люди загнаны глубоко под землю, жизнь нелегка, это так, но кому, собственно, нужна
