Вспомнить всё - Филип Киндред Дик
Отклики «Три стигмата» вызвали неоднозначные. Кое-кто из английских обозревателей счел их чистой воды богохульством. Несколько позже Терри Карр, мой агент из литературного агентства Скотта Мередита, обозвал роман «полной шизой», хотя впоследствии изменил мнение. Некоторые обозреватели оценили его как глубокое, весьма содержательное произведение искусства. Сам я считаю «Три стигмата» просто страшными. Настолько пугающими, что даже не смог, не рискнул вычитать гранки. Роман этот – жуткое погружение в мистику, в сверхъестественное, в абсолютное зло, каким оно в те времена виделось мне. Скажем так: я очень хотел, чтобы однажды в мою дверь постучалась Прелестница Пат, но цепенел от ужаса, воображая, как отзовусь на стук и вместо Прелестницы Пат обнаружу за дверью Палмера Элдрича. Правда, если уж начистоту, за семнадцать – почти семнадцать – лет, минувших с тех пор, как роман был написан, ни он, ни она навестить меня не удосужились. Наверное, такова уж проза обыденной жизни: то, чего сильнее всего боишься, в действительности не сбывается никогда, но и то, о чем сильнее всего тоскуешь, никогда не сбывается тоже. Этим жизнь и отличается от беллетристики… и, по-моему, к лучшему, хотя в этом я порой сомневаюсь. (1979 г.)
Резервист
[Stand-By] 18 апреля 1963 г. «Amazing», октябрь 1963 г. Входит в условный цикл «Джим Брискин».
Как же быть с Рэглендом Парком?
[What'll We Do with Ragland Park?] 29 апреля 1963 г. «Amazing», ноябрь 1963 г. Входит в условный цикл «Джим Брискин». Альтернативное название рассказа No Ordinary Guy.
Ах, у блобеля житье!..
[Oh, To Be a Blobel!] 6 мая 1963 г. «Galaxy», февраль 1964 г.
На заре писательской карьеры, в начале пятидесятых, главной моей экономической опорой был «Galaxy». Хорасу Голду из «Galaxy» нравилось мое творчество, тогда как Джон У. Кэмпбелл-младший из «Astounding» считал его не просто никчемным, но, как сам выражался, «полной белибердой». В общем и целом, «Galaxy» я читал с удовольствием, поскольку там не стеснялись расширять спектр идей, отваживаясь углубляться в гуманитарные направления наподобие социологии с психологией, в то время как Кэмпбелл – однажды он мне так прямо и написал! – считал непременной основой научной фантастики существование псиоников и ни о чем другом не желал даже слышать. Вдобавок Кэмпбелл утверждал, что персонажи-псионики в любом сюжете должны играть главную роль, возглавлять все, что бы там ни происходило. Одним словом, «Galaxy» обеспечивал широту взглядов, которой «Astounding» мог только позавидовать. Однако меня угораздило насмерть рассориться с Хорасом Голдом, обладавшим манерой править чужие рассказы без ведома авторов, добавляя от себя и персонажей, и целые эпизоды, а печальные концовки вычеркивая и заменяя их оптимистическими. Многих авторов это возмущало, а я не только возмутился, но и, невзирая на то что «Galaxy» служил мне основным источником заработка, пригрозил Голду прекратить сотрудничество, если он не прекратит править мои рассказы… и после этого он не купил у меня ни строки.
Больше я в «Galaxy» не появлялся до тех самых пор, пока его редактором не стал Фред Пол. Рассказ «Ах, у блобеля житье!..» купил у меня именно он. В этой истории со всей очевидностью выражены мои стойкие антивоенные убеждения, снискавшие, как сие ни смешно, бурное одобрение Голда, однако я-то держал в уме вовсе не войну во Вьетнаме, а войну вообще – особенно ее обыкновение стричь всех под одну гребенку, уподобляя нас врагу. Однажды Гитлер сказал, что истинным триумфом нацизма станет вынужденное преображение противника – в частности, США – в подобие Третьего рейха, то есть в тоталитарное общество, ради победы. Таким образом, Гитлер рассчитывал победить, даже проиграв. Сколько раз я, наблюдая, как разрастается после Второй мировой американский военно-промышленный комплекс, вспоминал о расчетах Гитлера и думал: как же этот сукин сын оказался прав! Да, мы побили Германию, однако и Соединенные Штаты, и СССР – при своих-то необъятных полицейских аппаратах – с каждым днем уподобляются нацистам все сильнее и сильнее. Что ж, по-моему, в этом имеется некоторая – увы, не такая уж большая – толика горького юмора. Возможно, мне еще удастся написать что-либо на данную тему, не слишком углубляясь в полемику, однако вопрос, затронутый в моем рассказе, – вопрос вполне насущный. Посмотрите, кем нам пришлось стать во Вьетнаме, только чтобы проиграть, не говоря уж о победе! Посмотрите, представьте, во что пришлось бы нам превратиться, чтоб победить! Представьте, как посмеялся бы, видя все это, Гитлер, причем посмеялся бы он в основном над нами… и вполне, вполне заслуженно. Вполне заслуженно хохотал бы над нами от всей души – гулко, мрачно, без капельки юмора какого-либо пошиба. (1979 г.)
Здесь мною выставлена на всеобщее обозрение, доведена до абсурда бессмысленная ирония войны. Человек преображается в блобеля, а блобель, его враг, преображается в человека, и в этом заключена вся тщета, весь черный юмор, весь идиотизм ситуации – и это при том, что история для всех заканчивается хорошо. (1976 г.)
Черный ящичек
[The Little Black Box] 6 мая 1963 г. «Worlds of Tomorrow», август 1964 г. Рассказ-приквел к роману «Мечтают ли андроиды об электроовцах?».
Этим рассказом я воспользовался, когда писал роман «Мечтают ли андроиды об электроовцах?», но, если уж начистоту, в рассказе главная идея очерчена много лучше. Религия здесь воспринимается как угроза для всех без исключения политических систем и посему тоже является своего рода политической системой – возможно, даже абсолютной. Понятие «каритас», или «агапе», служит в моих творениях ключевым свойством подлинного человека: андроиды – псевдолюди, машины, управляемые рефлексами, – не способны к сочувствию, к состраданию. В самом ли деле Мерсер – пришелец из иного мира? Однозначного ответа на этот вопрос рассказ не дает, но, скорее всего, да. В каком-то смысле все духовные вожди в нашем мире – пришельцы… пусть даже не с иных планет как таковых. (1978 г.)
Война с фнулами
[The War with the Fnools] «Galactic Outpost», весна 1964 г.
Что ж, нас опять вознамерились завоевать, причем, как это ни унизительно, таких нелепых завоевателей еще не знала история вторжений с иных планет. Однажды мой коллега, Тим
