Роберт Хайнлайн - Свободное владение Фарнхэма

Гораздо раньше, чем он ожидал, ему удалось достать грим. Праздник всегда означал оргию слуг в Большом зале, где рекой лилось «счастье». Настал праздник, который всякий раз предполагал небольшие представления, устроенные силами слуг. Хью выпало играть комическую роль лорда Протектора в небольшой веселой пьеске. Он, не колеблясь, согласился, потому что даже сам Мешток отметил, что его комплекция делает его самой подходящей кандидатурой на эту роль. Хью ревел на импровизированной сцене, размахивая жезлом, раза в три большим, чем жезл их Милости.

Он имел успех. Фарнхэм заметил, что Понс следит за его игрой с балкончика, где они с Мештоком как-то наблюдали за раздачей «счастья» слугам. Понс смотрел и смеялся. И Хью, будучи Повелителем, пусть даже шутовским, крикнул:

— Эй, там, на балконе! Потише! Мешток, а ну-ка всыпь этому насмешнику!

Тут их Милость расхохотался пуще прежнего, слуги чуть ли не катались по полу от восторга. На следующий день за бриджем Понс похлопал его по плечу и заметил, что лучшего лорда Чепухи он еще не видывал.

Результат превзошел все ожидания: украденный пакетик краски, которую достаточно было смешать с обыкновенным кремом, — и пожалуйста, изображай копию их Милости; парик, отлично скрывавший лысину под копной черных волнистых волос. Это был не тот парик, в котором он играл, — тот он вернул Главному управляющему, нет, этот парик он выбрал из множества других, из года в год накапливавшихся после представлений, и он тоже отлично подходил ему. Хью примерил его, отбросил, даже поддал ногой, а затем украдкой подобрал и сунул под балахон, где и держал несколько дней, не зная, хватятся его или нет. Когда стало ясно, что пропажа осталась незамеченной, он вечером спрятал его под стеллажом в рабочем кабинете, задержавшись там немного дольше своих помощников.

Фарнхэм продолжал подыскивать что-нибудь, из чего можно было бы выточить нож.

После встречи с сыном прошло уже три недели, и за это время он ни разу не видел Дьюка. Иногда от него поступали переводы, иногда день или два ничего не было. Хью прощал ему эти перерывы. Но когда прошла целая неделя без единого перевода от Дьюка, Хью решил проверить, в чем дело.

Он подошел к комнатке, которая была одной из «привилегий» Дьюка как «последователя истории». Постучав в дверь, он не получил ответа.

Недостучавшись, Хью подумал, что Дьюк или спит, или отсутствует. Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

Дьюк не спал, но пребывал в состоянии самого сильного наркотического опьянения, которое только приходилось когда-нибудь наблюдать Хью. Он лежал на постели совершенно голый. Увидев отца, Дьюк поднял голову, глупо хихикнул, взмахнул рукой и произнес:

— Привет, старый мшен ник! Кээк тыи дделла!

Хью приблизился к нему, чтобы получше рассмотреть то, что, как он подумал, ему просто показалось, и тут, когда он убедился, что глаза его не обманывают, его чуть не стошнило.

— Сынок! Сынок!

— Все ноешь, Хьюги! Старый ппадлкжа Хью, выжжига чертофф!

Судорожно сглатывая, Хью попятился и чуть не налетел спиной на главного Ветеринара. Хирург улыбнулся и спросил:

— Пришли навестить моего пациента? Сейчас он вряд ли в этом нуждается.

Пробормотав извинение, он проскользнул мимо Хью, подошел к кровати и поднял Дьюку веко, затем обследовал его еще несколькими способами, при этом шутливо похвалив:

— Дела идут отлично, кузен. Давай-ка проделаем еще процедурку, и можно будет посылать тебе вкусный обед. Как ты насчет этого?

— Аттлична, док! Зазамечательно! Я ття увжаю! Очень увжаю!

Ветеринар покрутил циферблат на каком-то маленьком приборчике, прижал его к бедру Дьюка, подержал немного и удалился. Уходя, он сказал Хью с неизменной улыбкой:

— Практически здоров. Еще несколько часов он пробудет в забытьи, затем проснется голодным и даже не заметит, сколько прошло времени. Тогда мы покормим его и дадим порцию… Прекрасный пациент — никакого беспокойства. Он даже не знает, что случилось. А когда поймет, не будет ничего иметь против.

— Кто приказал сделать это?..

Хирург был явно удивлен:

— Конечно, Главный управляющий. А что?

— Почему мне не сообщили?

— Не знаю. Лучше спросите его самого. Для меня это ординарный приказ, и выполнили мы его, как всегда. Сонный порошок в ужин, затем ночью — операция. Затем послеоперационный уход и обычные большие дозы транквилизаторов. Некоторые из них первое время нервничают. Поэтому иногда мы поступаем немного по-другому. Но сами видите, он воспринял это исключительно легко, как будто ему удалили зуб. Кстати, все забываю спросить: как тот мост, который я вам поставил? Довольны?

— Что? Ах, да. Но это неважно. Я хочу знать… — Мысли Хью путались.

— С вашего позволения, лучше поговорить с Главным управляющим. Теперь, если будет позволено, я осмелюсь покинуть вас, так как я спешу к больному. Я заглянул просто проведать пациента.

Хью вернулся к себе, и тут его вырвало. Он тотчас же отправился разыскивать Мештока.

Мешток принял его в своем кабинете незамедлительно, пригласил садиться. Фарнхэм уже понемногу стал считать Главного управляющего если не другом, то, по крайней мере, почти другом. Мешток часто захаживал к нему по вечерам и, несмотря на то что по сути дела был просто старшим слугой, оказался человеком недюжинных способностей и острого ума, по-своему довольно эрудированным. Создавалось впечатление, что Мешток страдает от одиночества, которое сродни одиночеству капитана судна, и что в обществе Хью ему приятно расслабиться и насладиться задушевной беседой.

Поскольку другие старшие слуги были, скорее, подчеркнуто вежливы со Старшим Исследователем, нежели дружелюбны, Хью также страдал от одиночества. Поэтому компания Мештока его вполне устраивала… до сегодняшнего дня.

Хью прямо, пренебрегая формальностями, объяснил Главному управляющему, с чем он к нему пришел.

— Зачем вы сделали это?

Мешток, казалось, был удивлен:

— Что за вопрос? Что за неприличный вопрос? Конечно, потому, что таков был приказ лорда Хранителя.

— Он отдал такой приказ? — переспросил Хью.

— Дорогой кузен! Оскопление никогда не делается без приказа лорда. Конечно, иногда я рекомендую ему это. Но приказ о непосредственном исполнении должен исходить только от него. Однако, если это так важно, могу заверить, что подобной рекомендации я не давал. Мне просто был отдан приказ. Я его исполнил. Вот и все.

— Но мне тоже есть до этого дело! Он работает в моем департаменте!

— О, но его перевели еще до того, как это было сделано, — успокоил Мешток. — Иначе я бы не преминул известить тебя. Приличия, приличия — вот что главное в жизни. Я всегда строго контролирую своих подчиненных. Но зато и сам никогда не подвожу их. Иначе хозяйство вести нельзя. Честность есть честность.