Роберт Хайнлайн - Свободное владение Фарнхэма

Когда Хью увидел все это, его охватила какая-то печаль, и он почувствовал тоску по дому. Он и раньше из книг знал, что так должно было произойти, но впервые видел перед собой подтверждение тому — карту.

— Вопрос в том, — сказал Понс, — явилось ли таяние льдов следствием большого количества радиоактивной пыли в атмосфере в результате войны между Востоком и Западом, или все случилось благодаря природным явлениям, которые только в небольшой степени были ускорены искусственно? Некоторые из моих ученых придерживаются первой версии, некоторые — второй.

— А сами вы что думаете? — спросил Хью.

Лорд пожал плечами.

— Я не так глуп, чтобы составить мнение, не располагая достаточной информацией. Поэтому оставлю это на рассмотрение ученым. Единственное, за что я благодарен Дяде, так это за то, что я живу во времени, когда могу выйти, за порог, не обморозив ступней. Однажды я был на Южном Полюсе — у меня там кое-какие шахты. Так что вы думаете — иней на земле. Ужасно. Льду место в напитках!

Понс подошел к окну и некоторое время стоял, вглядываясь в силуэты гор на фоне заката.

— Все же, если бы здесь стало так холодно, то мы бы мигом выковыряли их оттуда. А, Джо?

— Да, и они вернулись бы, поджав хвосты, — согласился Джо.

Хью был озадачен.

— Понс имеет в виду, — объяснил Джо, — беглых, скрывающихся в горах, за которых сначала приняли и нас при нашем обнаружении.

— Да, беглые и горстка аборигенов, — добавил Понс. — Дикари. Бедняги, никогда не вкушавшие плодов цивилизации. Их очень трудно спасти, Хью. Они не ждут, к сожалению, когда их схватят, как вы, например. Они хитры, как волки. Стоит в небе появиться хоть тени, замирают на месте. И никак их не обнаружить с воздуха. Кроме того, они способны на все. Конечно, мы с легкостью могли бы выкурить их оттуда, но тогда и игра кончится, а это нежелательно. Хью, кстати, ты ведь и сам жил там, поэтому должен знать, как это можно устроить. Как нам переловить всех этих бродяг, не портя игры?

Мистеру Хью Фарнхэму понадобилось несколько секунд на то, чтобы сформулировать ответ:

— Их Милость, должно быть, знает, что ничтожный слуга — всего лишь слуга. И он никогда не осмелится предложить, что его незначительные соображения могут хотя бы близко подойти к тем гениальным решениям проблемы, которые, несомненно, переполняют великий ум их Милости.

— Что такое, черт побери? Перестань, Хью. Я действительно хочу знать твое мнение.

— Вы уже знаете мое мнение, Понс. Я слуга. И мои симпатии на стороне беглецов и дикарей. Вам известно, что я и сам пришел сюда не по собственной воле, — Хью мужественно вступил в диалог с лордом Протектором.

— Ну уж, наверное, ты теперь не жалеешь об этом? Конечно, и ты, и даже Джо были захвачены. Но ведь тогда свою роль сыграл языковый барьер. Теперь-то ты видишь разницу. Не так ли?

— Да, вижу.

— Тогда ты должен видеть и то, как улучшились условия твоей жизни. — Понс словно убеждал собеседника. — Разве теперь ты не спишь в лучшей постели? Разве не ешь сытнее и вкуснее? Дядя! Да ведь когда мы подобрали вас, вы голодали и били вшей. Вы были чуть живыми от непосильного труда, я же знаю! Я не слепой, и я не глуп: в моей семье даже последний слуга не работает и вполовину того, как приходилось вам, и спит в куда лучшей постели, а у вас еще стояла и вонь — нам едва удалось вывести ее. А что касается пищи, если можно так назвать то, что ели вы, то любой из моих слуг просто побрезговал бы взять в рот такую гадость. Разве все это не правда?

— Правда.

— Так в чем же дело?

— Я предпочитаю свободу, — ответил Хью.

— Свободу! — Их Милость презрительно фыркнул. — Понятие такое же воображаемое, как, например, «призрак». Бессмыслица. Хью, тебе бы следовало запастись семантикой. Современной семантикой, конечно. Вряд ли в ваше время такая наука существовала. Мы все свободны — идти предписанными путями. Так же, как камень волен падать, когда ты подбрасываешь его в воздух. Никто не свободен в абстрактном смысле этого слова. Может, ты думаешь, я свободен? Поменялся бы я с тобой, если бы мог? С радостью, клянусь! Ведь ты даже представления не имеешь о том, какие заботы обуревают меня. Иногда я по полночи лежу не в силах заснуть и мучительно размышляю о том, как мне быть дальше, — а ведь такого в спальнях слуг не бывает. Они счастливы, у них нет забот. А я должен терпеливо нести свое бремя.

Лицо Хью приняло упрямое выражение. Понс подошел к нему и обнял его за плечи.

— Ладно, давай обсудим это без эмоций, как два умных человека. Я не отношусь к тем отягченным предрассудками людям, которые считают, что слуга не способен думать, потому что кожа его белого цвета. А ведь такие есть, ты знаешь. Разве я не уважаю твой интеллект?

— Да… уважаете.

— Это уже лучше. Тогда позволь мне кое-что объяснить тебе — Джо знает что, — а ты будешь задавать вопросы, и мы придем к разумному взаимопониманию. Во-первых… Джо, ты же видел Избранных повсюду. Свободных Избранных, по определению Хью. Расскажи ему о них.

Джо хмыкнул:

— Хью, доведись тебе увидеть их, ты посчитал бы за счастье жить в имении Понса. Я могу описать их существование только так: «Нищее черное отребье». Совсем как то «нищее белое отребье», жившее на берегах Миссисипи. Нищее черное отребье, которое даже не знает, что будет есть в следующий раз.

— Понимаю.

— Я, кажется, тоже понимаю, — согласился их Милость. — Очень выразительно. Я предвижу день, когда каждый человек будет иметь слуг. Конечно, этого не случится за одну ночь, потребуется долгое время, чтобы прийти к такому. Но мой идеал — это слуги в доме каждого Избранного, а о слугах будут заботиться так же, как в моем имении. И я для этого делаю все, что в моих силах. Я слежу за тем, чтобы они с рождения до смерти ни в чем не испытывали недостатка. Им нечего бояться, они живут в абсолютной безопасности — чего нет в этих горах, и думаю, что тебе это известно, как никому другому. Они счастливы, они никогда не работают до седьмого пота — как я, например, — они развлекаются, чего я никак не могу сказать о себе! Эта партия в бридж — мое первое настоящее развлечение за целый месяц. И их никогда не наказывают, разве что только для того, чтобы показать им, что они совершают ошибки. И это необходимо, так как сам знаешь, что большинство из них — глупцы. И не подумай, что я тебя отношу к этой же категории… Нет, я могу честно сказать, что считаю тебя способным руководить другими слугами, несмотря на цвет твоей кожи. Хью, неужели ты считаешь, что простые слуги могли бы сами позаботиться о себе так же хорошо, как я забочусь о них?