Вспомнить всё - Филип Киндред Дик
Идут на горку Джек и Джилл,
Несут в руках ведерки…
«Споткнулся Джек и лоб зашиб, а Джилл слетела с горки», – мысленно закончил куплет Оскар Феррис, водитель спецфургона номер три.
«Какой там еще лоб? – сально осклабившись, подумал он. – Знаем мы, что он зашиб, с горки-то навернувшись – пипиську торчащую, к гадалке не ходи! Игрался с ней этот Джек, и Джилл небось тоже. Ведерки в руках… ага, как же! Известно, ради чего они оба в кусты забрались, да только с зашибленным причиндалом не слишком-то разгуляешься!»
– Не свезло этой Джилл, – подытожил он вслух, привычно, умелой рукой вертя баранку руля.
Фургон – всего четыре года как с конвейера – ровно, шустро катил вдоль извилистой ленты Калифорнийского шоссе номер один.
«Ребятня эта… все они таковы, – размышлял Феррис. – Мерзкие, грязные твари, и игры у них соответствующие».
По обе стороны от шоссе тянулись вдаль дикие, незастроенные земли, бродячей детворы в здешних полях и оврагах шныряло немало, так что Феррис держал ухо востро, и… ага, вон, справа, мальчонка лет шести – шмыгнул вбок, поспешая убраться с глаз!
Завидев мальчишку, Феррис тут же потянулся к кнопке, включающей сирену. Перепуганный воем, мальчишка вздрогнул, замер как вкопанный, не в силах сдвинуться с места, а спецфургон, по-прежнему наигрывая «Джека и Джилл», принял правее, сбавил ход, подкатил вплотную к нему и остановился.
– Кто таков? Чей? Откуда? Ж-справочку предъяви, – велел Феррис, не выходя из кабины, а попросту выставив за окно локоть с нашивкой, символом власти, на рукаве коричневого форменного кителя.
С виду мальчишка выглядел худосочным, недокормленным, как большинство побродяжек, однако на носу у него поблескивали очки. Белобрысый в футболке и джинсах, мальчуган в ужасе взирал на Ферриса снизу вверх, а лезть в карман за справкой даже не думал.
– Ну? Справка, Ж-карточка, у тебя есть или нет?
– К-к-к-какая Ж-карточка?
Растолковывая мальчишке его права, пришлось перейти на официальный, казенный тон.
– Справка по форме тридцать шесть-В, заполненная любым из твоих родителей либо законных опекунов. Документально удостоверяющая желанность. То есть тот факт, что они – он, она, безразлично – считает тебя желанным ребенком. Для краткости – Ж-карта. У тебя такой нет? Тогда ты по закону бродячий, беспризорный, даже при наличии родителей, желающих оставить тебя при себе, для чего им надлежит уплатить штраф в размере пятисот долларов.
– Ого, – охнул мальчишка. – Но я… я ее потерял.
– Не беда, в архиве есть копия. У нас все документы, все сведения такого рода микрофильмируются. Я отвезу тебя в…
– В окружной детприемник?!
Тонюсенькие, будто ершики для чистки трубок, ноги мальчишки подогнулись, задрожали от ужаса.
– На заполнение справки по форме тридцать шесть-В твоим родителям отпущено тридцать дней. Если они по истечении данного срока ее не оформят…
– Мама и папа договориться никак не могут… а я сейчас с папой живу.
– И он не оформил на тебя Ж-карточку, удостоверяющую принадлежность?
В зажимах под потолком, поперек кабины фургона, полагалось возить дробовик. Мало ли, как обернется дело, когда берешь побродяжку? Всякое в жизни случается. Вспомнив об этом, Феррис машинально поднял взгляд к потолку. Да, помповый дробовик никуда не делся, поблескивал воронением, будто новенький: за весь срок службы в органах правопорядка Феррису доводилось пускать его в ход только пять раз. Убойная штука… один выстрел – и человека разносит чуть ли не на молекулы!
– Придется тебя задержать, – объявил Феррис, распахнув водительскую дверцу и выдернув из замка зажигания ключи. – Там, сзади, еще мальчуган сидит, так что скучать в одиночестве не придется.
Мальчишка моргнул, упрямо набычился, будто бы врос в землю.
– Никуда я не поеду, – отрезал он.
– Э-э, да ты небось страшилок насчет окружного детприемника наслушался! Брось, чушь это все: усыпляют там только уродов, калек, а хорошего, нормального с виду парнишку непременно кто-нибудь да усыновит! Тем более у нас тобой профессионалы займутся – постригут, отмоют, отчистят, в божеский вид приведут. Мы тебе и таким, как ты, дом подыскать хотим, в этом-то вся и суть. Никому не нужны считаные единицы – ну, знаешь, те, кто либо умственно, либо физически нездоров, а за тебя-то какой-нибудь зажиточный гражданин вмиг обеими руками ухватится, вот увидишь. Тогда тебе уж не придется бегать в такой глуши одному, без родительского присмотра. Обзаведешься новыми, заботливыми родителями, а они еще, слышь-ка, кучу денег за тебя отвалят – зарегистрируют тебя в законном порядке, черт побери! Соображаешь? Сейчас я тебя просто во временный приют отвезу, а уж там-то кандидаты в усыновители себя ждать не заставят!
– Но если в течение месяца меня никто к себе не возьмет…
– Дьявол, да ты и здесь, в Биг-Сур, вполне можешь со скалы свалиться и расшибиться насмерть! Словом, не беспокойся. Первым делом секретариат детприемника свяжется с твоими кровными родителями, и они, скорее всего, явятся за тобой с подтверждением желанности по форме пятнадцать-А еще до конца дня. Ну, а ты прокатишься в свое удовольствие, с кучей новых ребят знакомство сведешь, а нередко случается, что…
– Нет, – непреклонно ответил мальчишка.
– К твоему сведению, – сменив тон, заговорил Феррис, – я – представитель окружных властей.
С этими словами он, распахнув дверцу кабины, спрыгнул на обочину и предъявил мальчишке блестящую бронзой бляху.
– Санитар-полицейский Феррис, при исполнении служебных обязанностей. Приказываю проследовать в задний отсек спецфургона.
Тут к ним неторопливо, с оглядкой подошел рослый человек средних лет, примерно в такой же футболке и джинсах, как у мальчишки, только без очков на носу.
– Вы – отец мальчика? – спросил Феррис.
– Вы что ж это, на живодерню его забрать вздумали? – едва не задохнувшись от возмущения, осведомился подошедший.
– Среди нас данное учреждение принято называть детским приемником либо приютом, – осуждающе поправил его Феррис. – «Живодерней» его презрительно именуют радикальные хиппи, искажая – причем умышленно – общую картину, самую суть нашей деятельности.
– У вас ребятишки заперты там, вон в тех клетках, если не ошибаюсь? – кивнув на фургон, спросил подошедший.
– Так. Предъявите-ка документики, – потребовал Феррис. – А еще мне хотелось бы знать, арестовывались ли вы ранее.
– Арестовывался, но был признан невиновным, или же арестовывался и был признан виновным? – саркастически уточнил подошедший, не торопясь с ответом.
– Отвечайте на вопрос, сэр, – велел Феррис, раскрыв и подняв к самому его носу плоский черный бумажник с удостоверением служащего окружной санитарной полиции, которое обычно предъявлял взрослым. – Кто вы такой? Давайте-давайте, назовитесь и предъявите
