Вспомнить всё - Филип Киндред Дик
– Мам, – заговорил он, – а как можно закрыть окружной детприемник? Ну, знаешь: клинику-абортарий, куда забирают новорожденных и младших ребят.
– Идешь и подаешь петицию в законодательное собрание округа, – ответила мать.
– Петицию… А знаешь, что бы я сделал? Подождал бы, пока там не останется никого из ребят, только служащие, и поджег бы его! Поджег бутылкой с «коктейлем Молотова»! – выпалил Уолтер.
– Это что еще за разговорчики?! – в гневе рявкнула мать.
Увидев на ее лице те самые жесткие, суровые морщины тощего налогоплательщика, Уолтер не на шутку перетрусил, всерьез испугался родной матери. Ее ледяные, непроницаемые глаза не отражали никаких чувств… ни малейших следов души.
«Это не у нас – у тебя души нет. У тебя и у всех вас, чучел костлявых, желающих нам сдохнуть», – подумал Уолтер и побежал на улицу продолжить игры с ребятами.
Жуткий фургон заметил не только Уолтер – почти все ребята, жившие по соседству. Теперь они, собравшись кучкой, порой перебрасывались парой слов, но большей частью попросту ковыряли носками башмаков пыль, отфутболивали в сторону камешки, давили подвернувшихся под ноги мерзких жужелиц.
– За кем фургон приезжал? – спросил Уолтер.
– За Фляйшхаккером. За Эрлом Фляйшхаккером.
– Забрали?
– Еще бы… ты что, не слышал, как он орал?
– А его предки тем временем дома были?
– Не-а. Смылись заранее, будто бы по делу, типа «пора масло в машине сменить».
– Так они сами фургон и вызвали? – уточнил Уолтер.
– Ну да, по закону его только родителям вызывать можно. Вызвать-то вызвали, а дожидаться фургона небось не стали, забздели… а как он орал, как орал, а! Ты-то издалека, наверное, не слышал, но орал он как резаный, точно тебе говорю.
– Знаете, что надо с ним сделать? Бутылку с бензином в фургон этот бросить. Замочить санитара к дьяволу, – объявил Уолтер.
Остальные ребята, презрительно щурясь, уставились на него, будто на идиота.
– Ага. За такие выходки в психбольницу на всю жизнь упекут.
– Кого на всю жизнь, а из кого будут «создавать новую, социально жизнеспособную личность», – со знанием дела уточнил Пит Брайд.
– Ну, а что, что делать тогда? – буркнул Уолтер.
– Тебе двенадцать есть? Ну и вот. Тебе-то чего бояться?
– А если закон опять поменяют?
Да, Уолтер знал, что по закону детприемник ему не грозит, однако легче от этого не становилось: казалось, абортваген, приезжавший за теми, кому еще нет двенадцати, сделался страшнее прежнего. Сколько ребят сейчас сидят в детприемнике, час за часом, день за днем смотрят наружу из-за стальной проволочной сетки, ждут, считают убегающие минуты, надеясь, что кто-нибудь приедет и усыновит их?
– Ты там когда-нибудь был? – спросил он Пита Брайда. – Сам был хоть раз в окружном детприемнике? Сколько там ребятишек, совсем малышей, младенцев, ползунков не старше года! Эти ведь даже не соображают, что им уготовано!
– Самых-то маленьких разбирают обычно, – заметил Зак Яблонски, – а вот у тех, кто постарше, вправду ни шанса нет. Их вот всего и жальче: разговоры ведут с приходящими, из кожи вон лезут, чтоб желанными себя показать, но люди-то все понимают… желанного в детприемник никто не сдаст.
– Ну, давайте хоть колеса проколем, – пораскинув умом, предложил Уолтер.
– У фургона-то? Хм-м-м… О, кстати, вы в курсе? Если нафталиновый шарик в бензобак бросить, двигателю через неделю конец! Может, так и сделаем? Даже проще.
– Но тогда на нас охоту начнут, – с сомнением пробормотал Бен Блэр.
– Уже начали, не видишь? – парировал Уолтер.
– А по-моему, фургон поджечь – дело хорошее, – подал голос Гарри Готлиб, – только вдруг внутри ребята окажутся? Сгорят ведь! Сколько ребят там помещается? З-зараза, не помню… но где-то по пять человек с разных концов округа он в день собирает.
– А вы знаете, что с улиц даже собак забирают? – вспомнил Уолтер. – И кошек тоже. Сами, наверное, видели: за ними специальный фургон приезжает примерно раз в месяц. Только надпись сбоку, «ОТЛОВ БРОДЯЧИХ ЖИВОТНЫХ», а в остальном все то же самое. Загоняют их в большую палату и убивают. Воздух из легких выкачивают. Даже собак, даже кошек – и тех не щадят!
– Вот сам увижу, тогда и поверю, – с издевкой, недоверчиво щурясь, заявил Гарри Готлиб. – Скажешь тоже: фургон, увозящий с улиц собак…
Однако Уолтер знал, о чем говорит: он лично видел фургон собаколовов целых два раза.
«Собаки, кошки, а главным образом, мы, – нахмурившись, подумал он. – Ну, то есть, если уж за нас взялись, ясное дело, следом и до собак с кошками доберутся: не такая уж между нами большая разница. Вот только что за человек согласится на такую работу, даже если все по закону? „Крайнее соблюдение законности может оказаться крайним беззаконием“… помнится, так писали в какой-то книжке. А еще писали: „Если закон несправедлив, нарушать его – благо“. Нет, первым делом нужно сжечь, взорвать этих собаколовов – их фургон куда хуже, страшней нашего!»
Да, почему чем слабей, чем беспомощней существо, тем легче некоторым взять и погубить его? Сначала «предличностями», как сейчас говорится, считались младенцы в утробе матери, жертвы «предродовых» абортов. Как нерожденному защититься? Кто за него заступится, замолвит словечко? Сколько же это жизней – беспомощных, бессловесных, гибнущих сотнями, по сотне на каждого доктора в день, многие годы?
«Гниды они, эти типы, потому и берутся за такие вещи, – подумал Уолтер. – Знают, что сдачи не прилетит, вот и показывают силу на безответных. Пара минут, и малыш, зародыш жизни, не успев увидеть белого света, высосан, втянут вакуумным насосом, а доктор идет обрабатывать следующую цыпу в очереди! Тут требуется своя сила, организация вроде мафии. „Мочи мокрушников“, или еще как-то так. Подходит наш человек, наемный убийца, к такому вот доктору, выхватывает из кармана трубку, а доктор туда, внутрь – вж-жик – и съеживается, становится крохотнее младенца в материнской утробе!»
Представив себе докторишку-зародыша со стетоскопом не больше булавочной головки на шее, Уолтер расхохотался от всей души.
Ребятишки… Вроде бы несмышленыши, но на самом-то деле все знают – все, и даже куда больше, чем им положено!
Спецфургон абортария, как обычно, катил вперед под перезвон колокольчиков, под джингл из «Продавца „Хорошего Настроения“»[47]:
Идут на горку Джек и Джилл,
Несут в руках ведерки…[48]
Записанная на склеенную кольцом магнитную ленту мелодия гремела из динамиков стереосистемы, сконструированной инженерами «Ампекса» специально для «Дженерал моторс», целый день напролет, умолкая лишь незадолго до очередного задержания. Приблизившись к цели, водитель выключал стереосистему и отыскивал нужный адрес в
