Вспомнить всё - Филип Киндред Дик
Настораживало одно: полная неподвижность устройства. Сколько Пуль ни присматривался, за это время лента не сдвинулась вперед даже на долю дюйма.
«Должно быть, устройство берет управление на себя только в определенных ситуациях, – догадался Пуль. – Разворачивает мышление в нужную сторону по мере надобности… и так всю жизнь. Всю мою жизнь!»
Сунув руку в грудную клетку, он коснулся подающей катушки пальцем.
«Всего-то и дела – выдернуть ее к дьяволу, – подумал он, – и тогда…»
На столе вновь засветился экран видеофона.
– Мастеркредитчарджкарта номер три-би-эн-икс восемьсот восемьдесят два эйч-кью-ар четыреста сорок шесть-ти, вас беспокоит ВВВ-триста семь-ДР относительно вопроса, поступившего от вас шестнадцать секунд назад, четвертого ноября тысяча девятьсот девяносто второго года. В действительности катушки с перфолентой над вашим сердечным приводом – не механизм, задающий программу поведения, но устройство, конструирующее реальность. Данное устройство генерирует все чувственные раздражители, воспринимаемые вашей центральной нервной системой, и вмешательство в его работу крайне опасно. Возможно, смертельно опасно. Программирующими поведение контурами вы, как оказалось, не оборудованы. Ответ на вопрос дан. Всего хорошего.
Экран моргнул и угас.
Замерший голышом перед видеофоном, Пуль снова, с сугубой осторожностью, коснулся пальцем катушки.
«Понятно, – опешив, подумал он. – Вернее, что мне понятно-то? Этот блок… выходит, если перерезать ленту, мой мир исчезнет? Для остальных реальность останется прежней, а для меня все кончится, так как мою реальность, мою вселенную создает вот этот крохотный узел? Пленка разматывается виток за витком, головка переправляет считанное центральной нервной системе… и так уже многие-многие годы?»
Одевшись, Пуль уселся в глубокое покойное кресло – роскошный подарок из штаб-квартиры «Три-Плана» – и закурил сигарету с настоящим табачным листом. Руки его заметно дрожали. Отложив зажигалку с собственной монограммой, он устроился поудобнее и выпустил изо рта колечко сизого дыма.
«Похоже, спешка тут ни к чему, – мысленно подытожил он. – Чего я, собственно, хочу добиться? Обойти, обмануть программу? Но вычислитель не нашел во мне программирующих устройств. Стоит ли трогать ленту, генерирующую реальность? Если да, для чего? А вот для чего. Управляя ею, можно управлять реальностью. По крайней мере, с собственной точки зрения. Субъективной реальностью… а другой-то и нет! Что такое объективная реальность? Синтетическое построение, умозрительная универсализация множества реальностей субъективных. Подумать только: вся моя вселенная, все мироздание – в моих руках! Только бы разобраться, как устроена эта чертова штука. Изначально я собирался всего-навсего отыскать в себе программирующий контур, добиться полной самостоятельности, стать подлинно гомеостатическим существом, но теперь, обладая такой штуковиной…»
Обладая такой штуковиной, он сможет распоряжаться не только самим собой, но вообще всем – всем на свете!
«То есть добиться того, чего не добился никто из людей за всю историю человечества», – вмиг посерьезнев, подумал Пуль.
Подойдя к видеофону, он набрал номер собственной штаб-квартиры, а как только на экране возникло лицо Дэнсмена, резко, отрывисто заговорил:
– Немедленно пришли ко мне на квартиру полный набор прецизионных микроинструментов и увеличительный экран. Мне нужно поработать с кое-какой микроэлектроникой.
На этом он, не желая вступать в дискуссии, дал отбой.
Не прошло и получаса, как во входную дверь постучали. Отперев замок, Пуль обнаружил за порогом одного из начальников производственных участков, согнувшегося под тяжестью всевозможных микроинструментов.
– Вы не уточнили, что именно требуется, – пояснил начальник участка, входя в квартиру, – и мистер Дэнсмен велел взять с собой все, что есть в наличии.
– А экран с увеличительной оптикой?
– В грузовике, на крыше.
«Возможно, мне просто хочется умереть, – подумал Пуль, закурив в ожидании, пока начальник участка втаскивал в квартиру тяжеленный увеличительный экран с автономным питанием от аккумуляторной батареи и пультом управления. – Да, верно… эта затея – самоубийство чистой воды».
Охваченный страхом, он невольно вздрогнул.
– Что стряслось, мистер Пуль? – забеспокоился начальник участка, успевший избавиться от нелегкого аппарата и встать. – Должно быть, нервы после катастрофы шалят?
– Именно, – негромко подтвердил тот и замер, подобрался, дожидаясь его ухода.
Под объективами системы увеличения лавсановая лента приняла новый вид, превратилась в широкую полосу с вереницами из сотен тысяч крохотных отверстий.
«Так я и думал, – удовлетворенно отметил Пуль. – Не магнитная запись на тонком слое оксида железа, а настоящая перфорация».
На экране, в увеличенном виде, полоса ленты заметно ползла вперед – крайне медленно, но ползла, с постоянной скоростью двигаясь в направлении считывающей головки.
«Насколько я понимаю, – продолжил размышления Пуль, – пробитые в ленте отверстия – что-то вроде открытых клапанов, и работает эта штука по принципу пианолы. Сплошная лента – „нет“, отверстие перфорации – „да“. Как бы это проверить?»
Очевидно, залепив часть отверстий чем-нибудь подходящим.
Измерив длину ленты, оставшейся на подающей катушке, с великим трудом определив скорость движения ленты, Пуль высчитал следующее. Если заклеить отверстия в ленте у самой кромки считывающей головки, изменения вступят в силу спустя пять-семь часов. По сути, он «нарисует» себе раздражители на ближайшее будущее!
Вооружившись микрокистью, он смазал немалый – относительно немалый – участок ленты непрозрачным лаком, обнаружившимся в прилагавшемся к инструменту ремнаборе.
«То есть замазал какие-либо раздражители примерно на полчаса, – рассудил он. – Минимум тысячу отверстий, что бы они ни означали».
Интересно будет взглянуть, как – если вообще хоть как-нибудь – это скажется на его окружении через шесть часов…
Спустя пять с половиной часов он, сидя за столиком «Крэктера», одного из роскошнейших манхэттенских баров, потягивал скотч с лимонным соком в компании Дэнсмена.
– Неважно выглядите, – заметил Дэнсмен.
– В точности по самочувствию, – буркнул Пуль и, одним махом покончив со скотчем, заказал еще порцию.
– После катастрофы?
– Можно сказать, да.
– Дело в том, что вы… о себе выяснили? – осторожно осведомился Дэнсмен.
Пуль поднял голову, вгляделся в его лицо сквозь окутавший бар полумрак.
– То есть вы в курсе.
– Да, – подтвердил Дэнсмен, – я знаю, что вас следовало бы называть просто «Пуль», не «мистер Пуль»… однако предпочитаю последнее и не намерен отказываться от прежних привычек.
– И давно вам об этом известно? – полюбопытствовал Пуль.
– С тех пор, как вы возглавили компанию. Мне сообщили, что настоящие владельцы «Три-Плана», проживающие в системе Прокси, желают вверить управление делами электрическому муравью – существу, во всем им послушному, но при том энергичному, выдающегося ума…
– Настоящие владельцы? – О таковых Пуль слышал впервые. – У нас две тысячи акционеров. Разбросанных по всей обозримой вселенной.
– Однако пятьдесят один процент голосующих акций принадлежит Марвис Би и ее мужу, Эрнану, с Прокси-четыре. Принадлежит и принадлежал с самого начала.
– Почему этого не знал я?
– Мне было велено вам ни о чем не рассказывать. Вам следовало считать, будто всю политику компании вы определяете сами. С моей помощью. На самом деле
