Свет над океаном - Евгений Закладный
Это длилось всего несколько мгновений, но Саммерсу показалось, будто прошла вечность. Он вдруг поймал себя на мысли, что перед ним какое-то неземное существо, но вот девушка сделала шаг в сторону, уступая ему дорогу, и обратилась к командиру спутника:
— Николай Иванович, это страшно: Нодар не отзывается.
Седой подошёл почти вплотную, девушка наклонила голову, и он, будто забыв о присутствии Саммерса, нежно поцеловал её высокий, чистый лоб. «Дочь? — подумал Саммерс. — Не может быть, они совершенно не похожи друг на друга!» А Горов, внимательно глядя в голубые глаза, сказал что-то непонятное:
— Девочка, ты ведь одна у нас? Не забывай об этом, не расстраивайся. Я уверен: всё будет хорошо. Займись работой. Ты уже проверила данные анализов?
Она ушла, и в глазах Горова снова засветился холодок — для Саммерса, это он сразу почувствовал.
— Кажется, вы были не прочь отдохнуть… Не голодны? Хорошо. Прямо, первая дверь налево. Если что-нибудь понадобится — микрофон у стола.
Опустив руки по швам, он медленно наклонил голову. Джон отправился в отведённое ему помещение.
5. Отчаяние
Светлана очнулась от пронизывающего холода. Открыв глаза, она сначала удивилась, потом испугалась: почему вода до сих пор не вынесла её наверх? И в тот же миг с ужасом ощутила на своих ногах какую-то тяжесть. Взглянув вниз, она увидела под собой человека, удерживающего её за ноги. Очертания фигуры, черты лица человека терялись в зеленоватых сумерках, тёмные волосы беспорядочно рассыпались во все стороны. Светлана поняла, каких усилий стоило ему удерживать своё и её тела под водой, спасая от сокрушительных ударов волн, бушующих на поверхности.
Согнувшись, она выбросила вперёд руки, с силой развела их в стороны. Человек тотчас отпустил её, одним рывком приблизился, заглянул в лицо… Нодар!
Светлана ощутила вдруг щемящую тоску, — почему не Генрих?
— Где Генрих? Где остальные? — крикнула она.
Нодар как-то вяло поднял руку, указал вперёд.
— Там. Ты можешь плыть? Вероятно, они уже далеко…
— Да, я могу плыть!
Она сделала несколько энергичных гребков в указанном направлении, но, посмотрев в сторону, остановилась. Нодара рядом не было.
Светлана вернулась. Приблизившись вплотную, она поняла, что сделало энергичного, волевого Нодара таким вялым, апатичным: большое тёмное пятно крови, которое он неловко пытался прикрыть рукой от взгляда девушки, расплывалось в верхней части живота… На какое-то мгновение Светлане сделалось дурно, но она быстро взяла себя в руки..
— Придётся снять рубашку! — сердито крикнула девушка.
Нодар отрицательно покачал головой. Его лицо исказилось болезненной гримасой, и Светлана поняла, какие страдания он испытывает: солёная вода, проникая в рану, жжёт, как крапива…
Ей пришлось прижаться ухом к его шлему, чтобы услышать:
— Плыви одна, если можешь… Я потерял слишком много крови.
Он почти выкрикнул последнее слово, и тотчас послал вверх тело энергичным рывком. Но Светлана успела поймать его за ногу: нет, теперь она его уже не отпустит!
Нодар позволил снять с себя рубашку, перевязать рану. Потом они медленно, страшно медленно двинулись вперёд. Нужно было экономить силы, тщательно следить за курсом, ориентируясь лишь по слабому колебанию глубинных слоёв воды, отражающих направление ревущих на поверхности волн. Не сговариваясь, они разделили труд: Светлана взяла на себя роль двигателя, Нодар — ориентировку. Однако скоро она поняла, что исход этой борьбы будет далеко не блестящим…
Позволяя Светлане тратить на себя силы, Нодар напряжённо размышлял о благородстве человека: девушка знает, что девяносто девять процентов из ста сулят ей гибель, знает, что теряет и этот единственный шанс, пытаясь спасти Нодара. Следовательно, Светлана поступает попросту неразумно; Конечно, она понимает всё. Больше того: она знает, что и Нодар сознаёт это… Что же, какая сила заставляет разумное существо поступать так неразумно? Ведь она не питает к нему никаких чувств — ей, кажется, нравился Генрих… Чувство долга? Но чувство ли это? Нет, сознание долга! И чем разумнее человек, тем сильнее должно быть развито это сознание. Но у нормального человека чувства неотделимы от разума. Что из того, что они вечно враждуют между собой? «Хочу» и «должен» — вот вечная движущая сила жизни, в борьбе двух этих начал и рождается неиссякаемая энергия!
Откуда берутся эти мысли, почему их так много?
Кажется, сейчас всё должно быть очень просто и ясно: жизнь или смерть. Именно теперь жизнь и смерть, вступив в жестокую борьбу, проверяют их волю, их человечность, их верность принципам — коммуниста Нодара и комсомолки Светланы. И Нодар уже не сомневается: они останутся жить оба, либо умрут — тоже оба.
А сил оставалось всё меньше, всё выше поднимались Светлана и Нодар к поверхности, к беспощадным, бушующим, заражённым радиацией волнам, и конца пути не было видно. Светлана чувствовала, как всё медленнее, всё неуверенней делаются её движения, как всё сильнее увлекает её вверх тело Нодара. Стиснув зубы, девушка старалась не допустить слабости. Они уже не продвигались вперёд — остатки сил уходили на то, чтобы удержать непослушное, словно деревянное, тело под водой, не позволить им обоим двигаться вверх.
Усилием воли ей удалось прогнать от себя страшные мысли. Ведь бывали люди и в более безвыходном положении? Им совсем не на что было надеяться, но они боролись. Их ожидала неминуемая смерть, путь к которой лежал через нечеловеческие пытки, но они боролись! Всё существо их жаждало смерти как избавления, но они боролись за жизнь до последнего дыхания, чтобы ещё и ещё раз обжечь взглядом своих палачей — на слова уже не было сил… А она? Нет, она будет жить, она обязана жить!
Просто немыслимо погибнуть так глупо! После стольких усилий… И, как ни странно, чем больше усилий она затрачивала,
