Амулет мертвеца - Константин Чиганов
И проснулась.
Просыпаться вместе — когда-то в Питере они любили валяться по утрам в выходной, Данил говорил — «тюлениться». Теперь она засыпала и просыпалась самостоятельно. Даша попыталась пятерней расчесать волосы, без особого успеха. Этот упырь опять сидел ночью в кухне за новым могучим ноутбуком, подарком чекистов, защищенным от чего угодно — носился по сетям.
Он заглянул в комнату, босой, в шортах и черной футболке с енотом, держащим бензопилу, и Даша унюхала запах кофе, а еще какой-то сдобы.
— Проснулась наша Несмеянушка, смотри, солнышко уже рассупонилось, расталдыкнуло лучи по белу светушку…
— Уйди, нечисть. Я страшная, я заспанная и опухлая и…
— Ненакрашенная. Выглядишь очень вкусно. Пухлая булочка. Давай, намывайся, завтрак ждет.
Она метнула подушку, но куда там — уклонился и поймал снаряд одной левой — кинул обратно, идеально попав в изголовье.
За кофе Даша высказала укрепившуюся во сне мысль.
— Если бы мы вернули этой ненормальной ее кошку ну… сравнительно живой, может, поможет?
— Да мы бы любой каприз. Но где она похоронена. Только я боюсь, не поможет. Теперь Сима умерла, да здравствует… даже не знаю. Дьяволица?
— Игрушка дьяволов, может быть.
Даша отхлебнула ванильного латте. Мягкий, горячий и чуть горчащий в глубине вкуса, как надо. Данил презентовал ей роскошную кофе-машину с набором сиропов, впору открывать кофейню на паях, но Даше все равно нравилось, когда кофе готовил он.
Ныне из нищего трупа став богатеньким покойным, он положил на пару счетов ощутимые (она вздрогнула, увидев баланс) суммы и вручил карточки ей, а еще — натаскал, словно сорокин муж, (жаль, не его называют сорокопуд, подумала Даша) пуд не пуд, а килограмма два золотых украшений с драгоценными камнями, особенно чудесно было сапфировое ожерелье… Даша сразу подумала, на улице такое снимут вместе с головой. Впрочем, бросать работу она и не думала, а он не заикался.
— Там на пожарище ничего? — она запустила белые зубы в сдобную булочку с корицей. К ифритам диеты.
— Да изучили досконально, конечно. Сверхтемпературы, следы чего-то вроде…
— Серы?
— И серы тоже. Пару веществ опознать не смогли, и Оле не понял. Правда, их исчезающе мало. Амулет точно такой, как другие порченые. И эффекты те же.
У Даши кольнуло под сердцем.
— Данька, я теперь за тебя боюсь. Слушай, если что… сразу беги, беги как заяц. Заяц со скипидарной клизмой.
— Ну ты вивисекторша… хорошо, как гоночный заяц.
Она понимала, врет. Чертов викинг не побежит, индеец тоже, и этот Пилад-задохлик останется с ними. Сайха и Майя не сбегут… не было ейпечали.
В дверь позвонили. Какому дьяволу, какому псу приспичило?
— Посиди, я гляну, — Данил поднялся. Даша запахнула голубой халатик и встала следом.
На экранчике камеры на лестничной площадке стояли двое. Мужчина и женщина. Молодые. С виду вполне мирные, и на юридических лиц не похожи.
— Сектанты, — заметил упырь. — Будут вечной жизнью соблазнять. Мне особенно актуально.
— А может по делу? Открой, — попросила Даша.
Данил открыл и сказал, грубиян:
— Нет, мы не хотим говорить о вашем боге. Ктулху фтагн.
— А о демонах и странных пожарах? — спросила женщина, улыбаясь.
Они сидели в гостиной и пили кофе.
Андрей и Карина. Мужчина меж тридцатью и сорока, высокий, хорошо сложенный, в темном пуловере и джинсах, (неприметно, но недешево), голубоглазый, с лицом усталого от мира ангела. И почти седой. На его ногах странно смотрелись гостевые ковровые тапочки.
Женщина не такова, о нет. Красивая азиатка, прямые черные волосы забраны в хвост, мерцающий серебряным отблеском белый свитер и длинная темная юбка… изящные маленькие ступни в черных чулках она подобрала под себя, уютно свернувшись в кресле. Похожа на японку, глаза большие, под черными тонкими бровями вразлет, нос и рот невелики и изящны, кожа светлая, со слегка лишь смуглым отливом. Опасная дамочка. Шпионка или аферистка международного класса. Кроме жемчужных сережек-капелек Даша не заметила украшений. Точно, шпионка. Сколько ей, сказать почти невозможно. От двадцати трех (ну, для восемнадцати округлости уж очень выразительные, а взгляд хищный) и до сорока… или больше. Насколько?
А когда она назвала себя «кицуне», Даша даже не особенно удивилась. И вовсе не сочла ее сумасшедшей — не в ее положении хихикать, с мертвым любовником-то.
— Медведи, волки, кицунэ, неко, даже ленивые хитро…задые тануки. Все беспокоятся. Чутье у нас, сами понимаете, выживать умеем, — сказала красавица, отдувая со лба волосы, — мы, лисы, памятливые. Подобное случалось, и ничем добрым не заканчивалось. И вам, ёкаям, достанется, — обратилась она к Данилу.
— И когда же, например, случалось? — спросил Данил, хмурясь.
— Про Атлантиду и вы слышали.
— Это миф, — сказала Даша, — яркий, но миф.
Девица ей не нравилась. Приторная какая-то, восточная слабость.
— Моя прабабка едва унесла семь хвостов из того мифа. Там всем плевать было на аристократок, тем более лисиц. Корабли в последнем порту перетопил шквал. Акулы месяца три не ловили рыбу, так обожрались.
«Упыри, зверолюды, теперь оборотни… бинго, три карты, три карты нечистой силы», подумала Даша.
И сказала:
— Байки, конечно, интересные, но вернемся к реальности, данной нам в ощущениях.
— В ощущениях? — девица глянула ей в глаза и подмигнула. Миг спустя на ее месте в кресле явилось туманное серебристо-белое облачко (Даше захотелось протереть глаза) и вот уже сидит лиса. Самая натуральная, только белая и… один, два, три, четыре пышных хвоста. Лиса спрыгнула с кресла и рысцой подбежала к Дашиным коленям. Гроздь хвостов смотрелась дико, но чем-то даже естественно, один, кажется, вполовину короче прочих. Лиса легонько шлепнула лапкой с темной подушечкой и когтями Дашу по колену. Вполне ощутимо. Ее желтые глаза смотрели с превосходством.
Вернулась в кресло, виляя пушистой попой.
— Она любит так выделываться, — сказал Андрей, — ну, дитя природы. Из дикого леса, дикая тварь.
— Я не отгрызла тебе уши, — с жутковато-нежной клыкастой улыбкой сказала лиса женским голосом, — только оттого, что будешь еще уродливее нынешнего, вылитый свинотавр Чжу Бацзе.
— Только безухий, — подытожил Андрей.
Даша ощутила: Карина начинает ей нравиться.
Еще секунда, вместо зверя в кресле снова красотка, только волосы немного растрепались.
— Гомэн кудасай, — сказала она, — разминка. Утренняя гимнастика.
Данил пожал плечами.
— Грация и пластика, пардон. Пока я прошу… хорошо, от лица нас, и людей и еще кое-кого.
— Зверобразов? — уточнила кицунэ.
— Сэкка они себя зовут. Вот, вы хотите помочь? Славно, ваши уши, глаза и носы ой как пригодятся. Разведайте, разнюхайте, только на рожон не лезьте. Да, нужны ваши контакты.
— Дадим, — сказал Андрей. — Связь в любое время. Связь святое.
— А вы… —
