Рассказы - Грэм Мастертон
Комната, где им предстояло остановиться, была высокой и пустой. Из неё был виден фасад дома, с подъездной дорожкой и наносами листьев, и задний двор у леса. В номере стоял тяжёлый шкаф из резного дуба, а кровать была с пологом на четырёх столбиках, закрученных спиралью, и тяжёлыми парчовыми занавесями. Дженни села на неё, похлопала и спросила:
— Жестковата, нет?
Миссис Гэйлорд отвернулась. Похоже, она задумалась о чем-то другом, а потом ответила:
— Вы сочтёте её более удобной, когда привыкнете.
Питер поставил чемоданы.
— Во сколько вы сегодня подадите ужин? — спросил он её.
Миссис Гэйлорд не ответила ему прямо, но вместо этого заговорила с Дженни.
— А во сколько вы бы хотели? — спросила она.
Дженни покосилась на Питера.
— Около восьми было бы здорово, — сказала она.
— Отлично. Сделаю в восемь, — сообщила миссис Гэйлорд. — А пока чувствуйте себя как дома. Если что-то будет нужно — не стесняйтесь звать. Я буду всегда где-то рядом, даже если задремлю.
Она грустно улыбнулась Дженни, а потом, не добавив ни слова, покинула комнату, тихо закрыв дверь за собой. Дженни и Питер молча прождали минутку, пока не услышали, как её шаги удаляются по коридору. Потом Дженни скользнула в объятия Питера, и они поцеловались. Это был поцелуй, значащий многое: например, «я люблю тебя», и «спасибо», и «кто бы что ни говорил, но мы это сделали, мы, наконец, поженились, и это отлично».
Он расстегнул шерстяное платье, в котором она уехала со свадьбы. Обнажил её плечи и поцеловал в шею. Она взъерошила пальцами его волосы и прошептала:
— Я всегда так себе это и представляла.
— М-м, — только и ответил он.
Её одежда упала к лодыжкам. Под ним было розовое просвечивающее бра, сквозь которое виднелись её тёмные соски и маленькие полупрозрачные трусики. Запустив руки под бра, он покатал соски меж пальцев, пока они не отвердели. Она расстегнула его рубашку и обняла, чтобы поласкать голую спину.
Осенний день, казалось, был подёрнут дымкой. Они откинули покрывала со старой кровати о четырёх столбах, а потом, голые, забрались меж простыней. Он целовал её лоб, закрытые веки, рот, груди. Она целовала его узкую мускулистую грудь, его плоский живот.
Из темноты за её сомкнутыми веками, доносилось его дыхание — мягкое, торопливое, жаждущее. Она лежала на боку, спиной к нему и почувствовала, как её бёдра раздвигают сзади. Он дышал все сильней и сильней, словно бежал гонку или с чем-то сражался, и она прошептала:
— Ты на взводе. Но, боже, как мне нравится.
Она ощутила его толчки внутри себя. Она не была готова и, судя по его необычной сухости, он тоже. Но он был таким большим и настойчивым, что боль тоже была удовольствием и она, хотя и постанывала, но тряслась от удовольствия. Он молотил и молотил её, а она кричала, и все фантазии, когда-либо ей грезившиеся, вспыхивали за её закрытыми глазами — фантазии об изнасиловании грубыми викингами, о том, как её вынуждают предстать перед похотливыми императорами в причудливых гаремах, фантазии о нападении лоснящегося чёрного жеребца.
Он был так свиреп и мужественен, покоряя её, и она забылась в слиянии любви и экстаза. Целую минуту приходила в себя, — минуту, которую отмеряли стенные часы из крашеной сосны, тикавшие и тикавшие, медленно, как пыль, оседающая в безветренной комнате.
— Ты был потрясающ, — прошептала она. — Таким я тебя и не знала. Брак тебе, определённо, идёт.
Ответа не было.
— Питер? — позвала она.
Повернулась — а его там не было. Постель была пуста, не считая её. Простыни были смяты, как если бы Питер лежал здесь, но от него самого — ни следа.
— Питер? — спросила она, взволнованно. — Где ты?
И была тишина, отмеряемая лишь часами.
Она села. Её глаза были распахнуты. Спросила, так тихо, что никто бы не услышал:
— Питер? Ты там?
Глянула через всю комнату на полуоткрытую дверь ванной комнаты. Свет вечернего солнца лежал на полу. Она слышала, как снаружи, на земле, шелестят листья и вдали слабо лает собака.
— Питер, если это какая-то игра… — Она поднялась с кровати. Руку она держала между ног, и бёдра были липкими после их занятий любовью. Она и не поняла, как обильно он залил её потоком семени. Его было так много, что оно стекало по её ногам на ковёр. Она подняла руку, ладонью вверх, и нахмурилась в замешательстве.
В ванной Питера не оказалось. Не было его и под кроватью, он не прятался под покрывалами. Не стоял за занавесками. Она искала с болезненным, ошеломлённым упорством, хотя и знала, что его нет. Однако после десяти минут поисков все же остановилась. Он исчез. Каким-то загадочным образом — исчез. Она сидела на краю кровати и не знала — хихикать от разочарования или кричать от злости. Наверное, он куда-то пошёл. Она не слышала, как открывалась и закрывалась дверь, не слышала его шагов. Так где он был?
Снова одевшись, она пошла его искать. Осмотрела каждую комнату на верхнем этаже, включая столы и шкафы. Она даже спустила лестницу на чердак и заглянула туда, но миссис Гэйлорд держала там лишь старые фото и сломанную детскую коляску. Оттуда, высунув голову на чердак, она могла слышать, как на мили вокруг шуршат листья. Беспокойно окликнула:
— Питер?
Но ответа не было, и она снова спустилась по лестнице.
Потом отправилась в один из зимних садов внизу. Миссис Гэйлорд сидела в плетёном кресле, читая газету и куря сигарету. Дым извивался и кружился в умирающем свете дня. На столе перед ней была чашка кофе с собирающейся наверху пенкой.
— Привет, — сказала миссис Гэйлорд, не оглянувшись. — Ты рано спустилась, я тебя пока не ждала.
— Кое-что случилось, — сказала Дженни. Внезапно она поняла, что очень старается не заплакать.
Миссис Гэйлорд повернулась.
— В чем дело, дорогая? Вы поссорились?
— Не знаю. Но Питера нет. Он просто исчез. Я весь дом оглядела, но нигде его не нашла.
Миссис Гэйлорд опустила глаза.
— Понимаю. Это неприятно.
— Неприятно? Это ужасно. Я так беспокоюсь! И не знаю, вызывать мне полицию или нет.
— Полицию? Думаю, в этом нет нужды. Наверное, у него мандраж, и он решил прогуляться в одиночестве. С мужчинами такое бывает, сразу после свадьбы. На это часто жалуются.
— Но я даже не слышала, как он уходит. Мы только… Мы только отдыхали на кровати, а в следующую секунду я поняла, что его там нет.
Миссис Гэйлорд прикусила губу, словно задумавшись.
— Ты
