Требуха – китайский дракон - Михаил Северный
— Что ты мне паришь? — вырвалось у меня, но слушать эти речи больного ублюдка много чести для него, больше не было сил. — Ты сраный извращенец и трусливый маньяк, убивающий беззащитных женщин. Что ты мне втираешь про сообщество, падла? Чистильщик засраный. Развяжите меня и проверим твою храбрость на деле — один на один. Или боишься?
Тишина сгустилась. Маньяк побелел и посерел одновременно. Может я перегнул палку и сейчас умру, но если уходить, то стоя, а не на коленях. Серёга не пресмыкается перед убийцами.
— Ты видел что лежит в крови и дерьме у тебя за спиной? — проскрипел мудак, сжимая кулаки. Крышку стоило бы у него снять, чтобы не закипел, я-то себя контролирую, — он тоже любил обзываться.
— Готов поспорить, он попустил тебя пару раз. Андрюха не из тех, кто легко сдаётся.
Я задел его. Маньячила не желал быть униженным перед своими шестерками. Обычное дело.
— Это что у тебя? — добивал я. — Гематомы на морде? У моего друга крепкие кулаки. И крылья не помогли против них, да? Вот почему ко мне толпу послал, а сам зассал приходить… И связали меня, трусы. А ты главный трус, Юра Безотчества.
Он непроизвольно вздрогнул и подошел на шаг ближе.
— Так мы знакомы? Как интересно. Ну, тем лучше. С удовольствием сделал бы из твоего черепа пепельницу, но не курю, как и все мы. Нет времени думать как и выяснять подробности нашей встречи. Толстая девка, которая скоро присоединится к нам — это ведь не твоя подружка? Ты ведь не за ней пришел? А то было бы веселее. Молчишь? Твой дружок тоже уже не говорит.
Я рванулся, но зря, только поджопник словил и Юра улыбнулся.
— Где мой дипломат?
Крылатая, а заодно и усатая, женщина принесла эту рухлядь, которую он называл «дипломатом» и встав на одно колено положила у ног хозяина.
Придурок считал себя архангелом или типа того. Возложил на голову ей свои лапы и важно кивнул. Она прошептала слова благодарности и сдрыстнула. Мы остались одни, толпа тусовалась за моими плечами, контролируя каждое движение.
Юра присел и нежно расстегнул замочки дипломата. Посмотрел на меня нежно и достал нож с длинным лезвием, остро заточенным. Провёл пальцем пробуя остроту и положил на крышку. Достал ещё один, более грубый на вид, таким только мясо рубать в закусочной и его отложил тоже. Так любовно перебирая как игрушки свои орудия пытки он разложил их все. Добавил скотч, упаковку синих мусорных пакетов, рыжие от ржавчины гвозди и суперклей. Там ещё что-то было, но я уже не разглядел. Пот заливал глаза, лилось со лба липкой волной, такой страх испытывал только когда кошмары подростком снились.
Маньяк наверное чувствует страх жертвы, он даже не поднимал взгляд, но ноздри у него раздувались как у быка перед случкой. Или перед атакой, хрен знает этих рогатых монстров.
Как бы я ни старался пыжиться и делать вид, что плевать я хотел — страшно смотреть на инструменты, которыми будут тебя резать. А лучше маньяка никто не знает о с трудом скрываемом страхе, разве что палач может сравниться.
— Ты знаешь зачем ты здесь, длинный?
Я промолчал. Наверное не смог бы ничего выдавить из себя, если бы и захотел. Сейчас мразь начнет все-таки задвигать свою финальную речь, а я ничего не смогу ответить, не смогу его закрыть.
— Ты не нужен мне. Как и спортсмен не нужен. Резчик — вот кого я ищу. Я знаю он где-то здесь — рядом. Может быть он даже сейчас смотрит на меня, наблюдает, выжидает.
Юра огляделся и помахал рукой:
— Привет, Резчик! Выходи играть!
Он подождал немного, но никто не появился. Неудивительно — китайский дракон он мудр, как китайские философы. Требуха лучше посидит у реки пока мимо не проплывёт мой труп, или типа того.
— Не откликается резчик, какая досада. Не хочет выходить.
Юра БезОтчества вздохнул:
— Мне ведь на самом деле много не надо. Домашнего питомца хочу завести, оригинального. С крыльями и с клыками. Ты, говорят, отпустил его. Да сядь уже, не маячь!
Кто-то подбил сзади по ногам, так что я почти рухнул на колени, оказавшись на одном уровне с убийцей, который полировал лезвие ножа о тряпочку и на меня посматривал.
— Вот так. А то я сижу, а ты стоишь. Поговорим нормально, да?
Ему стоит только вытянуть руку с ножом и горло мне проткнёт, как шампуром кусок мяса. Улыбается, в глаза не смотрит, хуже мента. От тех хотя бы знаешь чего ждать.
— Я так понимаю госпожа Фортуна свела нас не случайно. Общий знакомый объединил и даже общий родственник. Я когда со спортсменом договаривался и не думал, что мой брат здесь замешан. А то, что брат приведет вас в деревню, когда мы соберемся здесь дела решать — это вообще мистика уровня Гоголя. Читал?
Конечно я читал «Мертвые Души» и ничего мистического там не помню, но с маньяком спорить — лишнюю дырку в голове получить.
— Не читал, — кивнул Юра Безотчества. — Поколение перестройки. Потерянные и брошенные даже своими хабалками-мамашами, не то, что государством. Ползаете по жизни оставляя спиртовый след, как гусеницы с протухшими панцирями.
— Слышь, — сказал я и выпрямился как мог. Хоть и на коленях, но я стоял. — Ты зачем моего брата убил?
Глава 27
Симбиоз
1.
Среди однообразной серой массы крылатых очкастый сильно выделялся. От него разило уверенностью, силой и злобой. Он как Джокер в очках стоял посреди кучки разнообразных, но одновременно и одинаковых «клоунов-бойцов». Я видел только его. Взгляд сам фокусировался на этом уроде, не оставляя шанса другим.
Юра Безотчества вздохнул и начал полировать лезвие о колено. Тупое движение, подсмотренное в боевиках — так нож не заточишь, но понтово и страшно, да. Когда представляешь как это снующее вверх-вниз, влево-вправо лезвие может проникнуть тебе в грудь становится жутко.
— Вот это твой брат? — он посмотрел вниз, потом на меня. — Не похож. Врёшь.
— Зачем? Что мы вам сделали?
Юра хмыкнул и почесал лезвием за ухом:
— У вас есть то, что нужно мне… Нам. Он не хотел отдать.
— Теперь ты врёшь. Тебе просто нравится убивать. Но обычно такие храбрецы убивают беззащитных женщин. С Андрюхой так легко не было, это точно.
— Зато с тобой будет, — он махнул рукой и отвернулся в сторону реки. — Сейчас. Скоро начнём, не спеши навстречу неизбежному, быстро умереть не получится.
Он, кажется, потерял интерес к разговору и всё всматривался вдаль. Кого
