Страна Червя. Прогулки за Стену Сна - Гари Майерс
Теперь настал черёд остолбенеть Намбросу. Он не смог произнести ни слова. Кажется, Намброс даже забыл, как дышать. Он лишь вытаращился на меня в оторопелом изумлении, словно впервые заметил. Но так отреагировал не только он. Ибо выражение его лица словно в зеркале отражалось на лице Литэ.
— То, что ты сказал, Мадор, невероятно меня заинтересовало. Но, боюсь, мою кузину это лишь утомит. С её позволения?
Он взял подсвечник и поднялся на ноги. Я тоже встал и последовал за ним. Но, по-моему, пока мы не скрылись из виду, Литэ так и не отвела от меня глаз.
— Ты мог бы сразу объяснить это и сберечь время, — заявил Намброс. — Хотя, может, ты и прав. Не такое это дело, чтобы его открыто обсуждать.
— Куда мы идём? — поинтересовался я.
— Туда, где сможем переговорить в уединении.
Но, видимо, требования к уединению у него были весьма завышенные. В глубине зала обнаружилась широкая лестница, поднимающаяся на верхние этажи дворца. Взобравшись по этой лестнице, мы очутились в конце длинного коридора, по обеим сторонам которого тянулись ряды закрытых дверей. Мы прошли через коридор к ещё одной лестнице и поднялись по ней в другой коридор. Так мы и шли и шли, по коридорам и лестницам, что изумляли меня протяжённостью. Но, за всё время нашего путешествия, мне нигде не встретилось никаких следов недавнего пребывания человека. Чем выше мы поднимались, тем запылённее и запущеннее становилось вокруг. Всё здание объяла гробовая тишина, по-своему столь же безжизненная, как и галерея мёртвых.
В конце концов Намброс остановился у двери. Он вытащил из потайного кармана ключ и отпер её. Затем распахнул дверь и отступил в сторону, пропуская меня вперёд. Однако покой, где я очутился, оказался ещё запущеннее коридора. На мебель набросили белые покровы для защиты от пыли. При свечах они казались точь-в-точь призраками.
Намброс ничем не показал, что всё идёт не вполне так, как должно бы. Он прикрыл за нами дверь и поставил свечу на закрытый покрывалом стол. После этого сдёрнул покрывало с кресла у занавешенного окна и уселся в развязной позе, закинув одну ногу на подлокотник. Я остался стоять.
— И где же Омброс? — спросил я.
— Омброс очень занят, — ответил он. — Уже месяц он трудится днями и ночами, поднимая королевство из мрака, куда его погрузил королевский недуг. Я — всего лишь секретарь, но предпочитаю думать, что хоть чуть-чуть помогаю в этом, пусть только уберегая его от излишних помех. Ибо я ещё и привратник Омброса. Никто не может увидеться с ним, если не пройдёт через дверь. И никто не может пройти через дверь, не объяснив мне, зачем ему проходить. Ты сказал, что у тебя имеется послание для Омброса. Каково оно? И где ты его взял?
Минуту я мешкал с ответом. Изодомог предназначил своё послание лишь одному Омбросу. Он ничего не говорил о передаче его кому-то другому. С другой стороны, он ведь этого и не запрещал. Намброс ближе всех к Омбросу, поскольку служит у него секретарём. И он доходчиво разъяснил, что мне не удастся передать послание Омбросу, не передав его сперва Намбросу.
Так что я рассказал ему. Я рассказал всё, от самой встречи с привратником на лестнице с улицы до того, как я распрощался с Изодомогом над телом мёртвого короля в галерее мёртвых. Я рассказал ему всё, что только смог, стараясь не вызвать никаких смущающих вопросов. Намброс внимательно слушал мою историю. Если что-либо в ней и оказалось для него сюрпризом, то он ничем этого не выказал.
— Занятная история, Мадор, — заметил он по окончании рассказа. — Да и послание занятное. «Если Омброс отыщет Изодомога в городе мёртвых, то его поиск там и завершится». Что это может означать, вот вопрос. Разумеется, мне известно про город мёртвых. Так называют сеть древних катакомб, протянувшихся под нынешними улицами, катакомб, верхние уровни которых ты столь ярко описал. Что же до Изодомога и всего прочего, то я знаю ненамного больше твоего. Возможно, раньше об этом мог бы рассказать мой отец. Его всегда интересовали катакомбы. Никто не погружался в их тайны глубже. Возможно, он объяснил бы нам значение этого послания. Как бы то ни было, теперь он этого не сделает. Свои знания отец унёс с собою в могилу.
Смысл его слов я полностью осознал лишь через минуту.
— Не понимаю. Или ты утверждаешь, что Омброс мёртв?
— Мой отец умер месяц назад. Но этого ты никоим образом не мог знать. Мы потратили уйму усилий, чтобы это скрыть. Тогда же захворал и наш, ныне покойный, король и мы сочли, что вести про оба таких события, случившихся почти одновременно, подорвут нашу политическую стабильность. Но это не единственная причина, почему мы утаили смерть моего отца. Дело и в том, как он умер. Его убили. А убийца — Юксиор.
То, что Юксиор был безумцем — печальная истина. Это тоже держалось в тайне, по причинам, о которых нетрудно догадаться. Такое было легче проделать, ведь его безумие никогда не проявлялось чересчур явно. В худшем случае оно казалось всего лишь тяжёлой формой меланхолии. Но этого вполне хватило, чтобы мой отец осознал — его племянник ни за что не сумеет управиться с обязанностями своего сана. Оттого моему отцу пришлось исполнять их от королевского имени. Но он так и не избавился от иллюзии, что король — это Юксиор. Она-то и привела отца к гибели.
Нам никогда не узнать, как именно всё происходило той ночью. Должно быть, Юксиор со своими сторонниками очень скоро расправились с моим отцом. Он был стар и болен, и не мог долго отбиваться. Надеюсь, убили они его тоже скоро, но уверенности в этом нет. Впрочем, в одном можно быть уверенным — они и меня намеревались убить. Если бы они застали там нас обоих, то, вероятно, у них это получилось бы. Но Юксиор перехитрил сам себя. Он хотел расправиться с нами поодиночке и поэтому выманил меня подальше от отца. В итоге я успел понять, что происходит и спастись.
Я смог вернуться и восстановить порядок лишь через несколько дней. К этому времени Юксиор окончательно лишился разума. Разумеется, его держали взаперти. Но в заточении Юксиору становилось всё хуже и хуже. И наконец, прошлой ночью, он скончался. Умер, не перемолвившись словом ни с одной живой душой. И это досадно, поскольку множество вопросов остались без ответов. К примеру — где тело моего отца? Его ведь так и не обнаружили. Что с ним
