Амулет мертвеца - Константин Чиганов
— Давай, я скоро! — растворился в темноте.
Ольгер погнал машину к паре дальних строений. С хрюканьем коробки и визгом тормозов вписал старушку ко входу дальнего. Обычная стальная дверь, три ступеньки бетонного крылечка. Ни надписей, ни номеров.
Данил, выполняя подробные указания, оттолкнул дверцу, подбежал — кажется, еще не бегал так быстро, прилепил на металл зеленую круглую нашлепку. В сторону. Нажать похожий на зажигалку детонатор в боковом кармане. Хлопнуло, дверь слетела и брякнулась на ступени.
Ах, чистая работа. Банки бы нам грабить.
А может, они… деньги и упырям нужны.
Кто-то выпалил за спиной из ружья, еще и еще — о, протрещал ацтекский «Хеклер-Кох», там заорал раненый, русским матерным, и выделываться перестали.
Данил вытащил заботливо припрятанную котосвистульку-пищик и промяукал: «сэкка, идем помочь, жди». Вспомнил викингова хорька. После недолгой хирургии удостоенный амулета зверь возгордился, гулял сам по себе, но на свист Ольгера прибегал живой лапой. Интересно, сколько противников неуязвимый паршивец побил и сколько самочек осчастливил?
И может ли мертвый хорек дать потомство? А экс-человек? Эта мысль Данилу уже приходила, о да. Кой Ктулху, надо было узнать у Оле, биолог-самоучка, наверняка в курсе всего до молекулы… по идее мы должны быть стерильны. По идее.
Рядом явился мертвый индеец, викинг неодобрительно кивнул. И достал страшный топорик, закинув огнестрел за спину, они вдвоем пошли как пара истребителей, берсерк чуть впереди. Даже Данил, из всей героики читавший дешевые книжки про спецназ, впечатлился.
Коридор с лампами дневного света, обычные серые канцелярские двери по сторонам, с цифрами, и опять без пояснений. Из одной выскочила парочка камуфляжных балбесов, одного, кажется, Данил узнал из видения девочки-сэкка. Тот, потемнее.
Ольгер попросту дал ему в лоб обухом — рухнул, может, и мертвый. Не будешь обижать девчонок. Второго Аренк подбил под ноги и отправил в нокаут, ткнув куда-то в район ключицы стволом «Хеклера».
Секунды три.
Они ворвались в помещение, его Данил узнал сразу. С клеткой у дальней стены. Вопреки ожиданиям, жутких приспособлений для научных пыток сюда не поставили. В чистой клетке было даже подобие толстого матраца, на нем сидела молодая светло-серая сэкка и горящим взглядом смотрела на них.
Пахло в помещении затхловато, по их-то нюху, но тоже — не так ужасно, как в передвижном зверинце из Даниловой детской памяти. Канифольный аромат сэкка смешивался с какой-то чистящей химией.
— Мы свои! — крикнул Данил, — мы тебя спасать пришли! К стене, замок подорвем.
Она поняла, отскочила и прилегла на матрас, гибкая, как уличная кошка.
Но спокойно доделать простое дело им не дали.
Сначала они услышали рычание. Натуральное рычание, будто сейчас вбежит разъяренный тигр, пестрый и горящий злобой. А вместо тигра из незаметной двери прыгнул человек в драном камуфляже и босой. Босые ступни Данил почему-то отметил первым делом. Да и человек ли? Несло от него тухлятиной, как из дверей морга.
Безволосый, с пятнистой, в язвах, кожей, с безумными алыми глазами. В руках он сжимал пару то ли ножей, то ли коротких прямых мечей. Даже берсерк с ацтеком замешкались, увидав. Вот человекозверь, подумал Данил, не умнющие сэкка.
Оно прыгнуло к Ольгеру и попыталось достать в шею, так и смахнуть голову, но топор врубился твари в плечо, почти развалил… нечто ловко откатилось назад, через пару секунд полуотрубленная рука на месте и снова взвилась.
Вот ты кто. Порченный амулет. Не врал упырь Антон, еще хоть один у него был. На радость нам.
Сэкка крикнула девичьим голосом:
— Так не убьешь! Он как вы, неживой!
— Знаем мы кто неживой, — Ольгер легко махнул топором. Индеец зашел с другой стороны, глаза «порченного» заметались. Он зарычал тише. Вот такими должны были стать молодые дурачки-людоеды?
Индеец выхватил узкий клинок и сделал выпад — порченый мертвец отбил, и ловко. Ударил сам, не давая достать себя топору.
Данил вскинул оружие, так, предохранитель, короткая очередь, не задеть своих. Пламя и грохот, гильза свистнула возле уха. Не за шиворот, спасибо.
Пули вырвали клочья линялого камуфляжа на груди упыря, он только качнулся.
— Не дури! Клетка! — рявкнул берсерк.
Данил опомнился, еще одна «липучка», закрепить на замке так, как учили, чтобы волна не ушла в глубину клетки. Сто шагов назад — путается же в памяти, вот он, детонатор, в не потеющей ладони: удар и звон. Дверная решетка упала. Сэкка прыгнула в проем, тут же вступая в бой.
Ей-то клинки угрожали смертью, но зверодевушка серой тенью мелькнула у ног помраченного упыря, отвлекла его, топор викинга с хряском снес половину бугристой голой головы по линии глаз. Белки брызнули темно-алым, крышка черепа как в старом кино отлетела, вертясь в воздухе. Не хлынула кровь, и мозг, плеснувший из головы, скорее напоминал гнилой студень.
Дальше проще, индеец отрубил врагу обе руки по локоть. Данила точно стошнило бы при жизни.
Ольгер пинком опрокинул еще машущий обескровленными культями злой труп, поднял топор, раз, два, треск ребер, засунул левую руку в грудную клетку («кровавый орел» мелькнул в мыслях Данила) и выдрал не сердце, а кусочек покореженного потемневшего металла.
— Пошли отсюда! Дикарь, знаешь где главный?
Аренк указал на темное полушарие камеры в углу: там пульсировал алый огонек.
— Я думаю, все видел и слинял.
— Кой Локи! Краснорожий!
— Варвар, уймись, никуда он не денется. Солнцем клянусь. Валим отсюда, по дороге скажу.
На пороге Данил оглянулся на хлюпание: дикий упырь растекся бурой зловонной лужей. Хоть с этим все.
Какое-то безумное посмертие получалось, а? Ох, Дашка, ну, некромантка, одной безумной ночью не расплатишься.
Сэкка (Следопытка, вспомнил Данил) уселась на заднее сиденье «Шнивы» рядом с ним по-собачьи. Данил подумал, что зря не приоткрыл окно, ей бы понравилось. Викинг рванул машину, вполголоса ругаясь, они выскочили с базы без помех. Грунтовка, потом гравийка побежала под колеса в желтушном свете фар, небо казалось совсем черным по контрасту. А несносный индеец захихикал и ткнул пальцем в темный угловатый силуэт у обочины.
— Вот он, твой упырь Антон Иваныч. Ты ж сам видел его машину.
Ольгер со скрипом изношенных колодок затормозил. Большой черный внедорожник с открытым капотом левыми колесами стоял на дороге. Там, у мотора, кто-то был.
— Шины сдутые заметят сразу, — сказал Аренк, — а вот бережно простреленный радиатор угробит мотор как раз на полпути к трассе. Свернуть тут некуда, горы да лес. Дошло, о сырокопченая балтийская селедка?
Кто-то повернулся к ним, выглянув из-под поднятого капота, Данилу показалось, тот, второй, белобрысый. Только разобрать он не
