Тёмная мудрость: новые истории о Великих Древних - Гари Майерс

— Нам пора уходить, — заявила Дэнни.

— Зачем это? Мы ещё и кофе не получили.

— Нет времени объяснять. Нам пора уходить.

Митч оставил на столе пару купюр и вслед за Дэнни направился к машине. Старика нигде не было заметно. Выехав на дорогу, Митч обратился к Дэнни:

— Не хочешь объяснить, что такое случилось?

— Чего я боялась, то и случилось. Они меня узнали. Они сообщат другим, где я нахожусь.

— Каким другим? Твоим родителям? И с чего тебе волноваться? Или они не знают, что ты собралась погостить у друзей?

— Нет. Я им не сказала.

— Не сказала… Что же ты такого натворила, если сбежала? Дэнни, сколько тебе лет?

— Я совершеннолетняя, можешь не переживать. У меня есть доказательство — водительские права… если я их найду в такой темноте…

— Верю на слово. И, всё равно, я не смогу их посмотреть, пока веду машину.

— А если я и правда сбежала? У человека могут быть для этого серьёзные причины, ведь так? Что ещё можно сделать, кроме как сбежать, если за тобой охотятся?

— Так, значит, за тобой ещё и охотятся.

— До этого — нет. Но теперь, когда они узнали, где я… Господи! Зачем только я потащилась с тобой в эту закусочную?

— Погоди минутку! Тебя никто силком не тащил. И разве я знал, что ты не хочешь никому попадаться на глаза? Ты мне этого не говорила. Сказала, что просто свалила от родителей.

— Знаю. И прошу прощения. Но я тебе не солгала, Митч. Я сказала, что разругалась с родителями и это правда. А вот чего не сказала — что не только с родителями. Сам же говорил, что в маленьких сельских общинах держатся вместе. В нашей общине люди держатся гораздо теснее, чем в большинстве прочих и гораздо внимательнее следят за происходящим в ней. В жизни моих родителей они уже похозяйничали, а теперь хотят хозяйничать и в моей. Вот почему они меня преследуют. Вот почему я решила сбежать.

— Боже, Дэнни! Ты так говоришь, будто это вроде какого-то культа.

— А что, если и так? На свете ведь существуют культы, верно, Митч? И не все они различимы для глаза чужака. Некоторые могут даже казаться обычными сельскими общинами, выстроенные вокруг обычных сельских церквей, где по воскресеньям проповедуют о мире, любви и вечном спасении.

— Вот так это и начиналось. Но пару лет назад всё стало меняться. Может, изменения были необходимы. Может, без них община погибла бы. Общины иногда погибают, знаешь ли, а эта хирела много лет. Старики, которые строили её, по большей части уже поумирали. Молодёжь, выросшая в общине, или уезжала, или сбегала от такой тоски. Оставались только люди, вроде моих родителей — те, кто не желал или не решался покинуть долину и церковь, где они прожили всю жизнь, но не знали, как достичь благоденствия. Пока брат Ангел не указал им путь.

— Брат Ангел? Он что, монах, что ли?

— Он стал нашим новым пастырем, сменив прежнего, когда тот слишком утомился от этого дела и состарился. Тогда его ещё не звали братом Ангелом, но он заслужил это имя. Когда он встал на амвоне, церковные скамьи вновь начали заполняться народом. Всё больше и больше молодёжи возвращалось в лоно церкви. Во всей долине не набралось бы столько людей, сколько мы видели на одной из проповедей брата Ангела. Мы считали, что одно только чудо могло побудить такую уйму народа одновременно искать спасения в нашей церквушке. Но нам уже тогда следовало понять — люди приходили только, чтобы увидеть брата Ангела.

— Мы, конечно, заметили, что он не настолько совершенен, каким казался и что кое-какие из его идей немного чудные. По первому времени это выглядело не так уж скверно. По сравнению с его многочисленными добродетелями это казалось только мелким изъяном и трудно было придираться к методам брата Ангела, если результаты нас устраивали. Но мы не заметили, что этот единственный недостаток как-то превратился в движущую силу всех его успехов. Идеи брата Ангела были чудными, но так своеобразно, что они затрагивали людей. Например, он делал упор на круговороте и временах года, вскармливающем солнце и плодородной земле. Наверное, для горожанина это значит не очень много. Но здесь, где все живут земледелием и скотоводством, самые важные вещи — это урожай, стада и то, что приумножает их. Брат Ангел просто вернул им справедливое признание, которого они так давно не получали.

— Его необычные идеи стали восприниматься легче, когда мы начали собирать небывало обильные урожаи. Но лишь самые обильные урожаи могли бы подсластить то, что случилось после. Потому что затем, когда брат Ангел утвердился на своём посту и обзавёлся верными почитателями, он продемонстрировал нам, насколько по-настоящему необычными были его идеи. Он объявил нам, что христианство, которое мы исповедовали, не лучше и не хуже всякой другой религии. Все религии и все боги исходят из одного источника и имеют единственную цель — явить нам свою долю абсолютной истины. Но каждое откровение рассчитано на тех, кто его воспринимает и по прошествии времени оно забывается, искажается и умышленно извращается грешниками. Так уступают пороку религии и цивилизации, как заметно здесь, в месте и времени, где мы обитаем. Но наша надежда и спасение заключаются в уповании на нового бога и новое откровение, что изойдут из источника всех богов и откровений — чрева породившей всех нас Великой Матери.

— Знаю, звучит бредово. Но это ещё разумно и нормально по сравнению с некоторыми ритуалами, в которые он нас втягивал. Например, устраивать в церкви заклания живых животных, а их кровью умащать прихожан. Или летней ночью собрать одиноких девушек в чистом поле, напоить их допьяна и заставить голыми плясать вокруг костра. Я избегала всего этого так долго, как только могла. Но нелегко бывает устоять, если все окружающие настойчиво понукают тебя двигаться дальше. И бывает жутко одиноко, когда, лишь при продвижении, с тобой обращается по-человечески даже ближайшая родня. Тогда остаётся лишь сбежать. И вот этим вечером, когда мои родители ушли, я собрала вещички и смылась

На сей раз Митч даже кивать не стал. Ещё неизвестно, что бесило его сильнее: девушка, которая вешала ему такую лапшу на уши или сам он, чуть не купившийся на это. Приходилось признать, что она и вправду на какое-то время убедила его. Лишь после фразы насчёт крови стало ясно, что