Тёмная мудрость: новые истории о Великих Древних - Гари Майерс
— Ну, по мне, так даже лучше. На мой вкус, Венди всегда была чересчур тощенькой. Сейчас она выглядит получше, чем последние несколько лет.
— Но дело не только в Венди. И Рон тоже, пока не пропал куда-то. И…
Деннис замолчал, вдруг поняв, что чуть не упомянул и Карла. За последние несколько недель его друг значительно изменился. Перемены копились постепенно, так постепенно, что Деннис их не замечал. Но как же можно было не заметить такого? К своим, и без того немаленьким, телесам Карл набрал ещё полсотни фунтов. Он и прежде был крупным, но теперь нависал над столом, будто призовой боров, прикинувшийся человеком. На Денниса вновь накатила дурнота. Но, если Карл и догадался о причине его молчания, то никак этого не показал.
— Может, они просто устали и заскучали, — предположил он, разделываясь с остатками бургера. — Да, наверное, вот что. За все часы, что мы здесь просадили, неплохо бы и нам вздремнуть. Ничего удивительного, что ты разбухтелся. Но, если пообедаешь, тебе станет получше.
Деннис старался не смотреть на пакет.
— Я… я кое-что принесу из машины.
— Ну, остывшее не очень-то вкусно. Раз ты его не будешь, не возражаешь, если я…
Отвечать Деннис не стал. Он сбежал к своему столу и зарылся в дела, как только мог отгораживаясь от демонстрации чужого скотского наслаждения.
Тем вечером Деннис провозился куда дольше обычного. Было почти одиннадцать, когда он закончил работать и спустился на автобусную остановку у офисного здания. В это ночное время улица была темна и пустынна. Ярче всего на ней выделялся фасад «Белиала» прямо через дорогу, да и его свет в общем-то ограничивался висящим над витриной красно-чёрным логотипом бургера на вилах. В большинстве магазинов на ночь не закрывали жалюзи, рассчитывая, что воры не полезут туда, где хорошо просматривается интерьер. Жалюзи «Белиала» были закрыты.
Но даже в столь поздний час улица была не совсем пустынной. По противоположной её стороне приближался один-единственный пешеход. С рассеянным интересом Деннис наблюдал за ним, радуясь, что можно отвлечься от «Белиала» на это. Но, когда тот человек подошёл поближе, интерес обернулся заворожённостью. Пешеход оказался такой необычной фигурой, какую в обществе не встретишь. Он был чудовищно толст. Двигался медленно и довольно одеревенело, как Деннис представлял себе лунатиков. Но самым необычным в нём была одежда. На пешеходе был плащ, размером чуть ли не с палатку, накинутый поверх того, что, очевидно, являлось пижамой и тапочками.
Но удивление Денниса при виде этой фигуры ничего не значило по сравнению с его чувствами минуту спустя, когда пешеход наконец-то доковылял до «Белиала». Потому что там он присоединился к ещё нескольким фигурам, что торчали прямо у двери кафетерия, напоминая стадо сонных коров. Наверное, эти фигуры и прежде стояли за углом. Во всяком случае, лучшего объяснения, как это они вдруг там оказались, Деннис не нашёл. Их было около десятка: мужчины и женщины, разнящиеся по цвету, облику и габаритам. Но все они были тучными до невероятия и все напялили несообразную одежду на несколько размеров меньше, чем надо.
Кто эти люди? Что они тут делают? Может, это тайный клуб бургеропоклонников, что явились последний раз перекусить перед сном? Вероятно, такое предположение было недалеко от истины. Потому что через мгновение дверь кафетерия распахнулась, облив потоком света безмолвное сборище, которое принялось заходить внутрь, один за другим, будто процессия цирковых слонов. И тут Денниса подстерегла самая большая неожиданность. Подходя к дверям, каждая фигура выставляла своё лицо на свет и третье, считая с конца, оказалось знакомым. Это был Карл.
Деннис не верил своим глазам. И Карл здесь? Но он уже несколько часов как покинул офис. Зачем ему теперь возвращаться? Деннис настолько оторопел, что целую минуту у него не возникало даже мысли просто пересечь улицу и спросить. А когда такая мысль возникла, с этим он уже опоздал. Последняя фигура скрылась за дверью. В дверях появился работник кафетерия, без труда отличимый по белой шапочке и переднику, явно высматривая опоздавших. Его взгляд подозрительно долго задержался на Деннисе. Затем работник зашёл внутрь и прикрыл дверь.
Когда следующим утром Деннис пришёл в офис, Карл ещё не появился. Такое не было чем-то, из ряда вон выходящим, в эти дни, когда опаздывал чуть ли не каждый, кто вообще утруждался прийти. Но Деннис перенёс это тяжелее обычного, ведь ему не терпелось потолковать с Карлом о виденном у ресторана прошлой ночью. Битых два часа он прождал Карла. Затем позвонил дежурному администратору и спросил, известно ли, что с ним стряслось. Дежурный, замотавшийся временный сотрудник, ответил, что Карл не сообщал о болезни. Никто никогда не сообщал о болезни. Они просто больше не приходили.
Где-то в глубине мыслей Денниса тихо завыла тревога, но он не собирался сразу же отступать. Ему вспомнилось, что домашний номер Карла имеется в адресной книге. Деннис отыскал номер и позвонил.
— Алло, — прозвучал на другом конце линии знакомый голос.
— Привет, Карл. Это…
Но голос не умолкал.
— …сейчас не могу взять трубку. Оставьте своё имя и номер, и я перезвоню вам, как только смогу.
Деннис оставил сообщение, попросив Карла перезвонить. Потом оставалось только сидеть и ждать, когда же Карл откликнется. Но невероятно тяжело было просто сидеть и ждать. Всё громче завывала тревожная сирена в мыслях и всё труднее было не обращать на неё внимания. Денниса уже огорчало не только, что не удаётся расспросить друга. Вдобавок, его одолевал страх. Страх, что Карл сгинул, как и прочие. Страх, что за всем этим кроются «Бургеры Белиала».
Деннис подошёл к окну и глянул на ресторан тремя этажами ниже. Там, внизу, он казался маленьким и ничтожным, по бокам его подпирали высокие офисные здания, а сзади — складское сооружение. Разве можно поверить, что такое ничтожное на вид место могло погубить всех тех людей? Но дальше закрывать глаза на факты было невозможно. Факт, что те, кто там питался, лишились малейшего желания есть в любом другом месте. Факт, что они так и продолжали питаться в кафетерии, пока не расплывались телом и соловели разумом. Факт, что они продолжали толстеть и тупеть, пока как-то поздней ночью
