Ольга Романовская - Лед и пламень
Судя по тому, как сглотнул Филипп, такая участь его пугала. Меня, разумеется, тоже, но я-то наиви, глупая девчонка, а он воин. Значит, там есть что-то еще, хотя куда уж хуже!
– Я развлекся с Талией. Зачем пропадать такому телу? Не брезгливый, раны не смутили. Девочка выносливая и стойкая, кстати, ни разу не закричала, хотя врач потом долго латал.
– За титьки пожалел? – Геральт прижал друга к стене.
– Да какое жалел! – Филипп огляделся, как затравленный зверь. – Едва не издохла после развлечений. А потом… Сам знаешь, после такого мужик податливый. Словом, позволил ей заговорить, а она имя демона назвала. У нас ведь один хозяин, – грустно усмехнулся брюнет и незаметно чуть отодвинул клинок, благо сеть не мешала. – Тут-то он и объявился, о долге напомнил. Забавно: открываешь рот, а говоришь совсем не ты. Так и Талия. И я отпустил ее. Как свою отпустил, Геральт! И все, больше до недавнего времени не видел. Сестрички сами со мной связались, помощь предложили. Мол, втроем легче.
Филипп замолчал, ожидая решения друга. Мысленно, наверное, приготовился к смерти. Я тоже не верила, что любимый пощадит его. И Геральт действительно нанес удар, но лишь разрушил сеть. Филипп недоуменно глянул на друга и пошатнулся. В воздухе что-то зазвенело, брюнет согнулся, закашлявшись. На траву брызнула кровь. Она сочилась из разбитой губы и поцарапанной щеки. Но как? Чем?
– Это задаток, – пообещал Геральт. – Остальное после ритуала. От поединка не отвертишься, но драться будем не до смерти. Готовься, Филипп!
– Да-а, силенок у тебя прибавилось! – Брюнет продолжал кашлять и хрипеть. Там не просто губа, задеты легкие. – Дария постаралась?
Любимый кивнул и начал на глазах уменьшаться в размерах. Вскоре перед Филиппом стоял обычный человек. Пальцы все еще сжимали посох, но вонзенный в землю клинок свидетельствовал о мирных намерениях. Филипп, помедлив, тоже стал прежним. Привалившись к колодцу, он рванул ворот рубашки, будто тот душил его. Или не будто – грудь брюнета вздымалась рывками.
– Геральт, – испуганно пискнула я, – что ты с ним сделал?
– Ничего, – пожал плечами навсей и уточнил: – Пока. Проверю на правдивость, тогда решу окончательно.
– Но он же еле дышит!
– Заживет! – отмахнулся Геральт. – Сейчас Филипп выжат досуха, даже щит сломался, но потом регенерация возьмет свое. Кстати, приглядись: устраивает или нет? Пусть всего на пару недель, но в мужья же брать. Хотя, – любимый скривился, – сомневаюсь, что после случившегося ты в его сторону просто посмотришь, не то что поцеловать позволишь. Слабаки никому не нужны.
Филипп поднял голову и устало глянул на меня. Облизал губы и постарался приосаниться. Попытка закончилась глухим стоном. Плохи дела, нужно бы посмотреть, но Геральт ясно дал понять, что помощи брюнету ждать не стоит.
– Не возьмет она, Геральт, – обреченно произнес Филипп и опустил голову. – Возвращайся и добивай. Все лучше, чем к Соланжу. Хотя бы в поединке, с честью. Я проиграл. Жизнь твоя.
Неужели убьет? Взмахнет посохом и вспорет горло острым клинком. Теперь я знала – Геральт может. Любимый вопросительно обернулся ко мне. То есть от меня зависит, останется ли жить брюнет?! Я не могу так! Не хочу за него замуж, но и убивать тоже.
– Зачем вам брак?
Геральт молчал, поэтому объяснил Филипп. Он встряхнулся, расправил плечи, даже перестал хрипеть, но говорил по-прежнему тихо:
– Затем, чтобы я мог вернуться в Веос. Без твоего согласия меня не казнят. Формальность, но все же. Она подарит драгоценные часы для обряда очищения. А после… После и спрос другой. Я ведь теперь опальный маркиз, – в его голосе сквозила горечь, но из глаз исчезла обреченность и появился вызов и знаменитая навсейская гордость, – а вы, леди, – любимица королевы. Одно ваше слово – и меня просто кинут в тюрьму, а не пихнут в пыточную Соланжа. Не бойтесь, Дария, – нет, определенно, передо мной не сломленный судьбой человек! – принудить к супружескому долгу я не имею права. А вот сережки и прочие подарки обязан делать. Вместо Геральта. Какая экономия! Спите с одним, расплачивается другой. Ползает на коленях, целует руки и ловит каждое слово, лишь бы не умереть.
Я покусывала губы, не зная, что ответить. Мужчины напряженно ждали. Первым не выдержал Филипп:
– Проведи обряд здесь или отпусти. – Разноцветные глаза смотрели в упор. Грудь по-прежнему тяжело вздымалась, но брюнет тщательно прятал слабость. – За слуг прости – они меня видели.
Геральт понимающе кивнул и отчеканил:
– Вернешься в Веос, только проверю твою правдивость. Дария, – теперь любимый обращался ко мне, – помоги, пожалуйста. Жить с Филиппом не потребуется, брак номинальный, легко разведешься.
– Но ты говорил, разводы не одобряются.
– Верно, – кивнул Геральт, – но женщинам проще. В течение месяца она может отказаться от мужа, если тот обманул надежды. Поверь, Филиппу лучше прослыть импотентом, чем стать мертвецом.
Филиппа аж перекосило. Побагровев, он вскочил, но, натолкнувшись на ледяной взгляд Геральта, покорно опустился на бортик колодца. Пальцы вцепились в крошащийся камень то ли в бессильной ярости, то ли от того, что голова закружилась от слишком резкого движения.
Ничего не понимаю, час назад брюнет вел себя иначе: самоуверенно, на равных. Неужели для навсеев так существенен проигрыш в поединке?
– Не сомневаюсь, она меня ославит на весь Веос, – зло прошипел Филипп. – И все, никогда жениться не смогу. Большое спасибо, Геральт!
– Я согласна на помолвку, не более, – озвучила я принятое решение. Если я отныне леди, не стану прогибаться. – Надеюсь, этого хватит?
Геральт кивнул и попросил уйти: мол, не хочет пугать. Насторожившись, я поинтересовалась, чем именно. Оказалось, ритуалом.
Ритуал правды… Соланж подвергал меня ему. Жуткая процедура! Не можешь управлять сознанием, мыслями, не желаешь говорить, а говоришь, пока не осипнешь. Действительно, лучше уйти, но с другой стороны, как я тогда узнаю истину? Сомневаюсь, что меня посвятят в тайну Филиппа, а хотелось понять, зачем он покушался на королеву. Все ведь есть: деньги, богатство, положение, он в фаворе – и вдруг одержимый, убийца.
– Иди! – Геральт мягко подтолкнул меня к двери и тихо, чтобы Филипп не слышал, добавил: – Он тебе все расскажет: невеста как-никак. Но если станет юлить, придется надавить. Не хочу, чтобы ты видела. Навсейка бы выдержала, а ты добрая, даже подонку сочувствуешь. Меня ведь пожалела, – лукаво подмигнул любимый и, наградив легким поцелуем, спровадил в замок.
Геральт появился тогда, когда я уже мысленно похоронила Филиппа. Навсей завалился на постель и прикрыл глаза.
– А ваш друг… он?..
– К сватовству готовится. Только ты сразу не соглашайся, помучай.
Значит, Филипп признался. От сердца отлегло. Я не смогла бы сидеть спокойно, зная, что где-то рядом лежит хладный труп.
– Почему он королеву травил? Месть? – выдвинула я робкое предположение.
Не сильна я в придворных интригах! В голову не приходило ни одного разумного объяснения поведению Филиппа. Элиза, Талия – понятно. Детские обиды живучие, а сиротство никого добрее не делало. Но Филипп-то!
Геральт открыл глаза и неохотно продолжил рассказ:
– Приказ. Видишь ли, Филипп – азартный игрок, поставил на кон тело и душу и проиграл демону. Догадываюсь, тот не просто так выбрал Фила: ты же видела его глаза? Это знак предрасположенности. Всех подобных младенцев проверяют.
– У Талии были склонности к некромантии, – пробормотала я, вспомнив рассказ сводной сестры навсея. – Филипп владеет магией четырех стихий…
– Какие-какие склонности? – напрягся Геральт и встряхнул меня за плечи. – К некромантии?!
Неужели не знал? Странно, Талия не таилась, воспитатели, учителя из школы при Замке магов не могли пропустить. Я коротко пересказала откровения одержимой. Геральт ненадолго замолчал, почесывая подбородок, а потом разразился хохотом. Навсеи вообще умеют нормально реагировать?
– Значит, и тут Соланж! – Глаза любимого потемнели. Нос хищно заострился. Или просто игра света и тени? – Впервые жалею, что Хозяин смерти одинок, с удовольствием устроил бы его личную жизнь. Талия стала бы отличной женой, вместе бы некромантничали.
– Так что с Филиппом Соуреном? – напомнила я о насущной проблеме.
– Я же сказал, – раздраженно повторил Геральт, – играл в клубе в бильярд, задолжал. Оказалось, демону. Тот взял выигрыш не деньгами. Филипп полагал – вселится всего однажды, но демон решил иначе. Согласия он не спрашивал, выгонял душу и подчинял себе тело. Своеобразие магии Филиппа только сыграло демону на руку. Он приказывал, Фил делал. Одержимые не контролируют себя. Да и тяжело расстаться с дарами демона. К хорошему быстро привыкаешь. Вот и Филипп привык, что выигрывает поединки и неуязвим в бою. Королева же очень мешала одному человеку. Филипп не знает, кому именно, но тот умудрился сделать должником демона.
