Ольга Романовская - Лед и пламень
– З-з-зачем? – запинаясь, спросила я.
Подобная жестокость казалась излишней. Ну, ударил бы пару раз кулаком в лицо, и хватит. Геральт прижимал нож к сонной артерии Филиппа. Шелохнется – выступит кровь.
– Он одержимый. Вот и проверь, хорошо ли он контролирует сознание, много ли осталось от демона. Если все плохо, останови сердце.
– Но…
В ужасе я взглянула на Геральта. Он способен убить лучшего друга? Даже не так – неужели любимый думает, будто я убью человека? Призвание лекаря – спасать. Не смогу и не хочу! Я замотала головой и отшатнулась. Животные, животные, а не люди!
– Останови сердце, Дария, – повысив голос, повторил приказ Геральт. – Лучше убьешь ты, а не я: меньше мучений. Не надо жалеть Филиппа, если одержимость исказила его сознание, убивай. Или хочешь, чтобы из-за твоей мягкотелости погибли другие?
Я тяжело вздохнула. Надеюсь, мне не придется этого делать. Не желаю становиться убийцей.
– Если Филипп в своем уме – подлечи. Обряд очищения утомителен и выпьет почти все силы. Не подлатаешь – Филипп умрет.
Я покорно принялась за осмотр. Он затянулся: от волнения я никак не могла сосредоточиться. Погружалась в тонкий мир и жутко боялась увидеть необратимые изменения. Пусть Геральт велел не жалеть, но я жалела. Никогда бы не смогла приставить нож к горлу друга и пригрозить смертью за любое движение.
Печать демона медленно разрушалась, хотя черноты хватало. Самое печальное – в душе и в ауре. Убрать ее не в моих силах. Пока она есть, Филипп одержим. Даже растеряв былую силу, брюнет лишен полноценной личности: душа демона навсегда оставляла частицы себя в носителе.
– Ну как? – накинулся с расспросами Геральт, стоило мне вернуться обратно и потянуться за стаканом воды.
Нож опасно надавил на кожу одержимого. Выступила капелька крови. Филипп будто не заметил. Казалось, он и не дышал вовсе.
– Не знаю, как все должно быть, но вы… ты… – Я замялась, подбирая слова. Тяжело-то как! Лучше просто лечить, а не вершить чужие судьбы. – Он ведь тот же.
– Хорошо, – кивнул Геральт и убрал нож. – Но если вдруг… За Филиппа отвечаешь ты.
Просто замечательно: нести ответственность за чужие поступки! Понимаю, если бы родилась магом, так нет же, обычный лекарь. Надеюсь, Филипп ничего не натворит. Я занялась привычным делом – лечением. Возиться пришлось долго, но брюнет не сопротивлялся, пустил в сознание, снял щиты. Зато теперь он мог вновь похвастаться здоровьем и приятной внешностью: шрам я полностью свела. Геральт одобрительно кивнул, оценив проделанную работу, и протянул мне дымящуюся кружку. В ней оказалось горячее вино с травами. Когда только успел сделать? Ну да, пока я возилась с Филиппом. Навсей ведь уже не стоял над ним с ножом.
– А теперь, Дария, сядь, пожалуйста, и внимательно выслушай. Принудить тебя мы не можем, но без твоей помощи провести обряд очищения невозможно.
– Что я должна сделать?
Догадываюсь, что ничего хорошего. Опять отдать собственное тело? Ну уж нет, двух раз хватило.
– Взять Филиппа в мужья. Ненадолго, – торопливо добавил Геральт, – всего на пару недель.
Я открыла рот, а потом закрыла. Я не ослышалась? Перевела взгляд с Геральта на Филиппа. Оба предельно серьезны, с нетерпением и тревогой поглядывают на меня.
– А если откажусь? – осторожно поинтересовалась я и на всякий случай отсела подальше.
Глупо? Знаю, оба маги, шансов нет, но тело упорно тянуло к выходу.
Брюнет скривился, будто проглотил кувшин полынного отвара, и красноречиво провел рукой по горлу. Ясно, меня убьют. А, не меня – его: Филипп косился на Геральта, поигрывавшего ножом. И смотрел любимый вовсе не на меня. Стоит хлопнуть двери, и брюнет рухнет на пол, истекая кровью. Шантаж? Безусловно, и весьма умелый.
– Я навсегда лишусь титула и будущего. – Филипп барабанил пальцами по столу. Уголок рта нервно подергивался. – Только и всего. Придется уйти в дальний мир и надеяться, что никогда не достанут. Приговор, Дария, – брюнет глянул так, будто это я осудила его и отдала в руки палача, – действует до тех пор, пока я жив, а у Соланжа Альдейна длинные руки.
– Сами виноваты, – напомнила я, сделав еще один шажок к двери. – Вы покушались на жизнь королевы.
– Я? – Так, наверное, смеются сумасшедшие. – Можно подумать, меня спрашивали! Задолжал – отдавай.
Филипп тут же прикусил язык, но Геральт расслышал. Он всем корпусом обернулся к другу. На-ре заклубилось вокруг тела и угрожающе поплыло к Филиппу.
– Почему ты не убил Талию? – Вопрос прозвучал как удар бича. – Демон попросил? Вы были в сговоре?
Облик Геральта начал расплываться. Чувство самосохранения толкнуло меня под стол. Понимаю, слабая защита от магии, но хоть что-то. Геральт принял боевой облик, значит, дело дрянь. Закрою глаза, заткну уши и постараюсь не просыпаться по ночам от кошмаров. Разумеется, если останусь жива. Перед смертью Филипп может поквитаться.
– Остынь! – вскинул руки брюнет. – Не хочу убивать из-за ерунды.
– Эта ерунда убила моего отца и пыталась отправить к предкам меня. Если бы не Дария, Талия бы заправляла деньгами и имуществом Свейнов как единственная наследница. Пусть и удочеренная, она мне родня.
Геральт сплюнул на пол. Пальцы сжали посох. Навершие запылало алым. На-ре подобралось, будто зверь перед прыжком.
Закрыть бы глаза, только руки не слушаются, а веки дергаются. Страшно так, что зубы сводит.
– Геральт, я, по-твоему, тебя уничтожить хотел?
Филипп потемнел лицом и тоже взялся за посох. Облика пока не менял, но окутал себя искрящейся пеленой, наверное, щитом.
– Факты против тебя, – отрезал Геральт. – В моем доме полно предателей, одним больше, одним меньше…
На-ре Геральта выросло до потолка. Стало трудно дышать. А еще душно. Так душно, что казалось, будто воздух превратился в раскаленный песок. Филипп сменил обличье и сжал посох. Направив его на Геральта, брюнет сжал губы в тонкую ниточку. Филипп не хотел убивать, но давал понять: сделает, если друг атакует. Демон внутри еще силен, пусть больше и не подпитывал одержимого, значит, шансы навсеев примерно равны. Я подарила Геральту силу, но и Филипп не слабак.
Я все-таки зажмурилась и на время потеряла нить событий. Что-то взорвалось, загремело. Кажется, столешница рухнула мне на спину. Они же весь замок разнесут и похоронят меня под обломками! Я завизжала и с ужасом сообразила: кричу беззвучно.
Я открыла глаза и удивилась: никого. Только сиротливо покачивалась на чудом уцелевшей петле дверь. Стол действительно раскололся надвое, но других повреждений, кроме злосчастной двери, я не нашла. А ведь так громыхало!
Во дворе!
Наверное, я идиотка, раз выглянула, а не осталась сидеть, где сидела. Во дворе я застала то, от чего всегда бежала: призрак смерти в виде на-ре. Он витал над Филиппом, грозя вместе с очередным ударом Геральта отнять жизнь. Брюнет оборонялся как мог, но навсей прижал его к колодцу. Значит, демон не защищал прежнее тело, наградил только печатью.
Великая Мать, так вот за что дрались темные! Неужели во мне скрывалась такая мощь? Теперь понятен азарт, с которым навсеи включились в игру.
Столпы света посохов переплелись, только у Филиппа поток слабее и короче. На лбу брюнета выступила испарина. Каково же напряжение, если даже в боевом облике Филиппа настигли обычные человеческие слабости!
Геральт с каждой минутой все меньше напоминал того Геральта, которого я любила. Он жаждал крови и не щадил, не проявлял снисхождения к ослабленному бесконечным бегством бывшему другу. Филиппу бы отлежаться, а приходилось биться за жизнь.
А еще оскал, какой же страшный у Геральта сейчас оскал! Навсей всегда остается навсеем. Значит, вот каков Геральт в пылу боя. Стоит ли удивляться равнодушию навсея к Элизе. Здесь его друг, которого Геральт еще пять минут назад хотел спасти, ради которого рисковал. И ведь нет доказательств его вины, одни предположения – а острие клинка едва не вспарывает горло Филиппу.
Брюнет слабел с каждой минутой, но я знала – пощады он не попросит. Навсеи умирают гордо. На-ре Геральта сцепилось с на-ре Филиппа и пожирало его. Еще пара минут, и все кончено.
Филипп дрогнул, будто оступился, и магия Геральта подпалила ему волосы. Брюнета спасло владение всеми стихиями. На этот раз Филипп призвал на помощь воздух. Он поднял хозяина над землей и облачной пеленой защитил от Геральта.
– Да выслушай же меня! – сдавленно крикнул Филипп. – Хоть это-то я за столько лет заслужил! Ты Законник, Геральт Свейн, а не прыщавый мальчишка, доказывающий право поцеловать руку девочки.
Ответом стала ловчая сеть, наброшенная на брюнета. Тот попытался ее разрезать, но замер, ощутив горячую кровь на коже. Свою кровь. На своей коже. Клинок Геральта порезал горло.
– Ну, говори, – милостиво разрешил Геральт. – Только учти, я проверю. И если ты солгал, Филипп, Соланж тебя не получит. Лично вспорю живот, выпотрошу, повешу на кишках, а потом сожгу. Еще живого. Пожалеешь, что не попал к Хозяину смерти.
