Русь. Строительство империи 5 - Виктор Гросов
— Смотрите, — я указал на дальнюю угловую башню терема, которая выходила к остаткам сгоревшего посада. — Видите?
Они прищурились, вглядываясь. Башня была сложена из таких же толстых бревен, как и стены, но в месте ее примыкания к основному периметру, у самого основания, виднелись мощные деревянные балки. То ли строители так скрепляли конструкцию, то ли это был след какого-то давнего ремонта, но эти балки казались уязвимым местом. Дерево, даже самое крепкое, — не камень. Особенно если бить в одну точку долго и методично.
— Деревянные связи? — Ратибор первым понял мою мысль. — Думаешь, можно перебить?
— Не просто перебить, — уточнила Веслава, ее взгляд разведчицы уже оценивал расстояние и угол обстрела. — Если бить точно и сильно по балкам и кладке вокруг них с одной стороны, можно попробовать ослабить основание. Башня тяжелая. Если одна опора поддастся…
— … она может рухнуть наружу, — закончил я. — И увлечь за собой часть стены. Образовать пролом. Достаточно широкий, чтобы мы вошли без штурмовых лестниц и тарана под градом стрел.
План был дерзкий, но осуществимый. Наши катапульты били с огромной силой.
— Веслава, — обратился я к ней. — Лучшие стрелки. Сможешь организовать? Выбрать позиции, чтобы доставали до балок, и чтобы их самих не сильно достали со стен.
— Сделаю, княже, — она коротко кивнула. — Укрытия найдем за остатками домов, да щиты большие поставим. Главное — бить кучно.
— Ратибор, твои люди — штурмовой отряд. Как только башня пойдет — вы первые. Будьте готовы. Там внутри будет ад, варяги просто так не сдадутся.
— Не впервой, княже, — усмехнулся он, поправляя пояс с ножами. — Прорвемся.
Работа закипела. Пока Такшонь руководил перемещением тяжелых осадных машин, а Ратибор собирал и инструктировал своих головорезов, Веслава уже уводила своих сподручных. Они растворились среди руин посада, выбирая удобные точки для стрельбы, устанавливая большие деревянные щиты-мантелеты для защиты. Я видел, как они занимают позиции. Спокойно, деловито, как на учениях. От их точности и выдержки зависел успех всего дела.
Вскоре тяжело ухнули катапульты. Камни полетели в сторону угловой башня. Горючую смесь я оставил на крайний случай. Со стен ответили редкими стрелами — защитники явно экономили боеприпасы и силы. Они ждали основного штурма.
Катапульты били точно в цель — в массивные деревянные балки у основания башни и в бревна и каменную кладку вокруг них.
Удар. Еще удар. Еще. Снова и снова камни вгрызались в дерево, откалывали щепу, крошили камень. Сначала повреждения были почти незаметны издали. Но под руководством Веславы воины работали методично, перезаряжая свои мощные орудия и отправляя в цель новый смертоносный заряд.
Я стоял рядом со штурмовым отрядом Ратибора, наблюдая за этой монотонной, но напряженной работой. Воины переминались с ноги на ногу, сжимали рукояти топоров и мечей, их взгляды были прикованы к обреченной башне. Воздух гудел от свиста снарядов, грохота катапульт и редких ответных выстрелов со стен терема.
Прошел час, может, больше. Деревянные балки уже превратились в лохмотья щепы, испещренные десятками попаданий. Бревна вокруг них трещали, каменная кладка осыпалась. Было видно, как башня начинает едва заметно крениться наружу. Защитники на ней, кажется, тоже что-то заподозрили, забегали, засуетились, но было уже поздно. Арбалетчики не давали им поднять головы, осыпая верхнюю площадку башни градом болтов.
И вот раздался оглушительный треск ломающегося дерева, скрежет камня. Угловая башня медленно, словно нехотя, наклонилась и затем с оглушительным грохотом рухнула наружу, вздымая огромное облако пыли, щепы и каменной крошки. Она рухнула не одна — потянула за собой добрый кусок примыкающей стены, образуя в периметре терема широкий, рваный пролом.
На мгновение воцарилась тишина, прерываемая лишь стуком падающих обломков. А затем…
— Вперед! За мной! За Русь! — взревел Ратибор, первым бросаясь в клубящуюся пыль пролома.
Его отряд, как сжатая пружина, рванулся следом. Сотни воинов, моих лучших рубак, хлынули в образовавшуюся брешь, на ходу выхватывая оружие. Штурм начался.
Застигнутые врасплох, защитники — остатки варяжской гвардии Сфендослава и спешно собранные дружинники восточных князей — встретили нас отчаянным сопротивлением.
Я ринулся в пролом одним из первых, сразу за Ратибором. Лязг мечей о щиты, хруст ломаемых костей, предсмертные хрипы — все слилось в оглушающую музыку битвы. Варяги, закованные в добротные доспехи, образовали подобие стены, встречая нас ударами тяжелых секир и длинных мечей. Рядом с ними бились ростовские, муромские, вятичские воины — кто в чем, многие без крепкой брони.
Мои топоры нашли свою работу мгновенно. Удар варяга с секирой — отбил левым топором, одновременно шагнув вперед, сокращая дистанцию. Правый топор вошел под мышку, в незащищенное сочленение доспеха. Короткий вскрик — и он осел на землю. Рядом Ратибор вертелся как бес, его ножи мелькали, находя щели в обороне врага, перерезая сухожилия, вонзаясь в горло. Он был мастером ближнего боя, смертоносным и неуловимым.
Мы теснили их. Медленно, шаг за шагом, отвоевывая пространство двора. Пролом был достаточно широк, и мои воины вливались непрерывным потоком, не давая врагу передышки. Теснили их от стен к центру двора, к главному зданию терема — большому, крепкому дому из толстых бревен, последнему убежищу Сфендослава и князей-предателей.
Мои дружинники, опьяненные успехом и жаждой мести после казни Кури, перли напролом. Падали наши, падали враги. Земля под ногами стала скользкой от крови. Я видел, как Такшонь со своими галичанами обходит очаг сопротивления с фланга, как Веслава, оставив арбалет, с коротким мечом пробивается к раненым, прикрывая их отход. Даже Искра, забыв про свои склянки, с кинжалом в руке отбила нападение какого-то отчаявшегося ростовца на ее импровизированный лазарет у стены.
Вот упал еще один варяг, сраженный ударом моего топора в незащищенный бок. Вот Ратибор метнул нож, и вятичский воин, замахнувшийся мечом на одного из моих дружинников, схватился за горло и упал. Мы пробивались все ближе к крыльцу главного дома. Сопротивление слабело. Видно было, что защитники выдыхаются. Еще немного, еще один натиск — и мы ворвемся внутрь.
Казалось, победа уже в кармане. Оставалось только добить последних сопротивляющихся и взять главарей — живыми или мертвыми. Мои люди уже предвкушали конец битвы, их натиск стал еще яростнее.
И в этот момент, когда мы были уже в нескольких шагах от крыльца, двери терема распахнулись. На высокое крыльцо вышел он. Сфендослав.
Он был весь в крови. Доспех помят, на лице свежая ссадина. Но стоял он прямо, гордо, опираясь на свой длинный варяжский меч. За его спиной виднелись бледные, перепуганные лица восточных князей и несколько оставшихся в живых телохранителей-варягов.
Сфендослав поднял руку, и его голос, зычный, усиленный
