Варнак. "Мертвая вода" (СИ) - Зимин Николай

Я вымученно глядел на корабли. Фрегат чинить по моим прикидкам тут попросту нечем, да и в команду пришлось бы все племя нанимать — уж очень он здоровенный. Китайская поделка, оккупированная местной фауной, тоже не понравилась, неуклюжая с виду и громоздкая. Оставалась шхуна и мой взгляд переместился на нее. Из всех трех она одна казалась хотя бы немного водоустойчивой, что ли… Да и размер подходящий. Вдобавок, был камбуз с трубой, а значит и удобства кой-какие. На носу стояла небольшая аркбалиста, древняя и иссохшая, рядом к корме прибита стойка, где доживали свое несколько ржавых гарпунов. Иллюминаторы, по три на борт, выбиты, но это мелочи. Если подшаманить, то получится готовый передвижной дом, база для новичка на плаву. Красота. Только размерами она смущала — любое крупное судно раздавит ее без ущерба. Зато должна быть быстроходной. Наверное.

Вблизи это чудо кораблестроения оказалось не столь прекрасным. Краска, что любовно нанесли сто лет тому еще на сходнях, облупилась. Палуба сверкала от жира, рыбьих потрохов и птичьего помета, которым покрывалась все время нахождения в лазурной гавани людоедов. Судя по всему, пигмеи использовали шхуну для рыбалки, до того толстым слоем усеивали доски рыбьи останки и чешуя. Я отшатнулся от чудовищной вони и отбежал в сторону.

— Вождь!

Я повертел головой, но счастливый предводитель успел отправиться на праздник. Рядом болтался с десяток расписных, с вожделением глядя на заезжего спиртоноса. Скрепя сердце я вернулся к шхуне, прыгнул через борт и хрустя рыбьими остовами добрался до штурвала. Он легко крутанулся под рукой будущего капитана, бодро слетел с законного места и плюхнулся в воду. Онемев от ярости, я бросился прочь, оскальзываясь и стараясь ничего не трогать.

Солнце окунулось в океан наполовину, остров погружался в сумерки, полыхали костры, поддатые дикари исполняли дикарские танцы, в хижинах неподалеку кто-то громко совокуплялся, а я вел яростный торг с десятком разукрашенных местных.

— Отмыть! — указывал я на шхуну. — К утру! Каждому по бутылке рома! Штурвал и паруса не забудьте!

— Четыре бутылки! Каждому! — наседал самый крупный людоед, подпрыгивая, чтобы наравне смотреть честными глазами в мои. — Как другу вождя!

— Я тебя съем за четыре! — возражал я, прикидывая оставшиеся запасы спиртного. — Живьем!

Собравшиеся людоеды восхищенно заохали, а голосивший перестал подпрыгивать и замер.

— По две на каждую гнусную физиономию! — зарычал я. — Это последнее слово!

Бригада вздохнула с сожалением, но тут же раздался повелительный окрик крупного и работа закипела. Пигмеи облепили шхуну, подбадривая друг друга криками и боевыми воплями. Казалось, половина племени слетелась на легкомысленное обещание по «две на рыло» и шхуна оказалась погребена под татуированными фигурками. Доносился треск дерева, крики, лязг ведер и грохот. Все мероприятие красиво подсвечивало заходящее солнце, причудливо изгибая тени и создавая впечатление, что жука раздирают на части злобные мураши.

Я сплюнул, угодив на штурвал, что благополучно пришвартовался рядом со шхуной, и направился за деревню, решив поживиться в окрестностях чем-нибудь полезным. Если татуированные обитатели не разграбили все, до чего могли дотянуться. В голове мелькнула мысль забить на морские путешествия, вызвать Алиску и рвануть в степи, попутно огребая от мобов. Не прокачаюсь, зато быстро. Но краткий миг колебаний развеялся перед напором фактов. Времени — вагон. В степях меня и тарбаганы вынесут. И неизвестно, что там вообще за локации, эти Три Кургана. Да и отказываться от исследования океана не хотелось.

Остров, как я справедливо и предполагал, зачистили полностью и основательно. Пигмеи не смогли поймать и сожрать лишь птиц. В ветвях чирикали мелкие птахи, ворчали сонные попугаи, да на недосягаемой высоте вились длинные летучие змеи.

— Хорош на сегодня, — сделал вывод я, когда выбрался из редких зарослей на другую сторону острова. — Завтра начинаются морские приключения, нужно отдохнуть и набраться сил.

В реале я посмотрел пару азиатских боевиков, где герои лихо крутили цепи с привязанными к ним короткими серпами, а то и гирьками. В гараже отыскался подходящий моток веревки, а вместо утяжелителя прекрасно сошел небольшой молоток. Я припомнил, как киношные богатыри управлялись с непривычным оружием и решился. Минутой позже молоток улетел под стол, а веревка в угол. Я потер затылок, что чуть не раскроил самодельным оружием, и беззлобно ругнулся. Подобными экспериментами лучше в виртуале увлекаться, там и цепь слушается, и не так обидно.

С утра на берегу собралась добрая половина племени.

— Принимай работу, длинноносый брат! Две с половиной тысячи золотых за эту красивую лодку.

Рядом трепетал драными занавесками паланкин, в котором возлежал вождь и усиленно боролся с похмельем, глотая ром и покуривая ядреной крепости самосад, судя по запаху. Четыре носильщика отдыхали неподалеку, а массивные жены трудились над царственным пигмеем опахалами. Шхуна покачивалась на волнах, с новыми парусами, расписная как сами дикари и украшенная так, будто ее собирались принести в дар Ктулху, набив трюм вопящими от ужаса жертвами.

Я молча рассчитался.

— Мы старались! — пискнуло снизу.

Я молча выдал ром всей бригаде.

— Две бутылки мало!

— Вон пошли! — не выдержал я. — Гады!

Я не стал распихивать пигмеев, возвышаясь над ними на две головы. Я не отрывал обезумевшего взгляда от покупки. Шхуну не просто отскоблили, а отдраили до блеска, насколько это было возможно. Предприимчивые людоеды расстарались для друга вождя и длинноносого дарителя рома, заменили ветхие паруса и исписали национальной людоедской живописью все, вплоть до палубы. С бортов, мачт и парусов таращились выпученные глаза и оскаленные пасти ярких представителей людоедского пантеона или их древних героев, судя по гнусным рожам. Причем рисунки сначала вырезали ножами, а потом жирно пропитывали глубокие царапины краской. С первого паруса, что ближе к носу, вдаль печально смотрела людоедская богиня, меланхолично обгрызая мясо с ребер искусно нарисованного бедолаги, что раздирал рот в немом крике. На втором совокуплялись осьминоги с гротескными человеческими лицами. Во все, абсолютно во все канаты и тросы вплели скальпы, засушенные пальцы и мумифицированные головы.

— Красиво! — вздохнул вождь, величаво развалившийся в паланкине. — Сам бы плыл, но старый. А так — боевой корабль вождя!

— Вы что сделали? — прохрипел я, хватаясь то за меч, то за голову. — Зачем эти скальпы и рисунки?

— Лучшие мастера украшали, — прихвастнул вождь, махнув трубкой, — издалека видно уважаемого людоеда.

— А вот эту джонку купить? — Я в отчаянии кивнул на китайский боевой корабль. — Или фрегат восстановить, а?

— Нет, — величаво ответил вождь, — только одну лодку продам. Боги разгневаются, чужак. Я подобрал тебе матроса. Он сам вызвался, но все равно я мудро его выбрал.

— Зачем? — не понял я, забыв и о команде.

— Крутить, чинить, паруса натягивать, стрелять, готовить врагов на кухне, — стал загибать пальцы вождь, — готовить пленниц для утех, мыть корабль, убивать крыс. Да и кого ты будешь бить и унижать?

Вождь тут же подтвердил правоту мудрых слов лениво врезав палкой носильщику. Все четверо подхватились и подняли паланкин. Я кивнул вождю, тот благосклонно икнул и врезал подчиненным еще раз, заставив носильщиков направиться к деревне. Племя потянулось следом, а возле меня осталась бригада с немым ожиданием в глазах.

— А сколько вообще надо матросов на этот корабль? — запоздало крикнул я вслед вождю. — Одного точно хватит?

Привык бегать на своих двоих да на виверне. А тут сложная конструкция, паруса, мачты, веревки и все такое.

— Не знаю, мы на ней только рыбу ловили у берега, — ответил вождь через плечо и величественно поплыл к хижинам. — До встречи, длинноносый брат.

— Собака ты людоедская, а не брат, — проворчал я, — и сутулая.

Бригада живо разбежалась, услышав порочащие царя речи, берег опустел, а я полез на шхуну. Палубу отдраили, исчезли рыбьи потроха и мусор, бригада оставила лишь несколько пустых бутылок, перекатывающихся от борта к борту. Воняло меньше, всего лишь разъедая глаза, а не грозя вывернуть ноздри и испепелить легкие. Ближе к корме располагался капитанский мостик — небольшая возвышенная площадка со штурвалом. Обнаружился здоровенный компас, без стрелок, зеленый от старости и соли.