Ким Робинсон - 2312
— Ты только посмотри! — воскликнула Свон, с отвращением показывая вниз. — Похоже на зацветший пруд!
Когда в Оттаве их освободили, Свон отвела Варама в местный Дом Меркурия, помыться и разобраться, что происходит. Много новостей о Реанимации — со всего света, все пытались рассказывать свои истории одновременно, в обычной манере новостников, только гораздо хуже, поэтому им трудно было выловить собственную историю, в особенности почему их забрали. Отпустили их, не предъявив никаких обвинений, и, похоже, никто в Оттаве не знал, за что все-таки их арестовали.
В новостях можно было подбирать материалы по разным принципам: в алфавитном порядке, по району, по другим категориям: худшее приземление, действия животных, красивые или комические, жестокость людей к животным, агрессивное поведение животных по отношению к людям и так далее. За едой они смотрели новости на экране в столовой, потом бродили по узким улицам вдоль черной реки и каналов, иногда заходили в пабы, чтобы выпить и посмотреть еще новости. Вскоре Свон начала ввязываться в пьяные споры с другими клиентами; она не скрывала свое космическое происхождение — принимая во внимание ее вид, это вообще было бы трудно: уж слишком изящно и стильно двигалась она в своем корсете. Вараму казалось, что люди поглядывают на нее со страхом.
— Вышла прогуляться из Дома Меркурия, вот откуда я, — говорила она, когда люди начинали злиться; это, конечно, помогало, но не было идеальным решением.
— Вы должны радоваться, что к вам возвращаются животные, — говорила она. — Вы так долго были отрезаны от них, что забыли, какие они замечательные. Они равные нам братья и сестры, превращенные в живое мясо, но если это происходит с ними, то может произойти и с вами. Вы мясо. От вас несет!
В ответ крики и гиканье несогласных.
— Когда-нибудь так и будет! — перекрикивала Свон многочисленные возражения. — Никто не может быть счастлив, пока нет общей безопасности!
— Щаслив! — произнес голос со славянским акцентом. — Что значит щаслив? Мы жрать хотим. Фермы на севере дают нам еду.
— Вам нужен навоз, — сказала Свон, произнося это слово как длинное, двусложное. — Ваша еда — навоз. Сплошная биомасса — вот ваша еда. Животные помогают создавать биомассу. Вам без них не прожить. В конце концов вы будете есть нефть. Вы едите семенную кукурузу. Если бы не доставка еды в лифтах из космоса, половина вас умерла бы, а другая половина убила бы первую. Такова правда, и вы это знаете! Так что вам нужно? Животные!
— Они могут тянуть плуг, — мрачно сказал один из посетителей. Большинство этих людей говорили между собой по-русски, и Варам пытался уловить английскую речь. К Свон обращались по-английски. Она снова заговорила о равных нам братьях и сестрах. Многие слушатели напились водки и других напитков, у них рдели щеки и горели глаза. Им нравилось спорить со Свон, нравилось, когда она разносила их в пух и прах. Несомненно, точно так же они выглядели в 1905 году. И в 1789 или 1776. Такое заведение могло стоять где угодно, когда угодно. Оно напоминало Вараму паб на углу в его родном районе.
— Мы одна семья, — говорила Свон с неожиданной плаксивостью. — Семья млекопитающих.
— Млекопитающие — это отряд, — возразил кто-то.
— Млекопитающие — это класс, — поправил другой.
— Мы класс млекопитающих, — воскликнула Свон, — и отряд тех, кто млекопитает и любит. — Одобрительные возгласы. — Иначе смерть! Равные нам братья и сестры… Мы нуждаемся в них, они все нам нужны, мы часть их, а они часть нас! Без них мы просто… просто…
— Раздвоенные редиски!
— Мозги с пальцами!
— Черви в бутылке!
— Да! — согласилась Свон. — Совершенно верно.
— Космонавты в космосе, — добавил кто-то.
Все рассмеялись.
— Это правда! — воскликнула Свон. — Но сейчас мы здесь! Сейчас я на Земле. — Щеки ее горели. Она вскочила на скамью и оглядела собеседников. — Мы на Земле! Вы понятия не имеете, какое это преимущество, чертовы вы кроты! Вы дома! Вы можете собрать вместе все космические поселения, и они будут ничто по сравнению с этим миром! Это наш дом.
Приветственные возгласы. Но Вараму, подхватившему слетевшую со скамьи Свон, показалось, что она сказала не совсем правду, уже не совсем — принимая во внимание Марс, Венеру, возвышающийся Титан. Может, это неправда с первых дней космической диаспоры. Значит, ее приветствуют потому, что она неправа, потому что она льстит им, покупает им выпивку и на миг заражает своим энтузиазмом. Они приветствуют эти мгновения, отвлекаясь от всего остального. Ночь в пабе в Оттаве, с пьяницами, поющими по-русски. Миг бури.
Они получили визы на случай, если канадская полиция снова надумает их арестовать, а потом присоединились к загонщикам, контролировавшим миграцию карибу. В Йеллоунайфе их никто не остановил, и никто из тех, с кем они говорили, не знал, что произошло. Через два дня они вернулись к обычной полевой жизни, и Варам был счастлив. Он привык к ходьбе, поднастроил на нее свой корсет и получал огромное удовольствие, наблюдая за Свон на охоте. Она всегда держалась впереди, но и со спины выглядела превосходно. Диана-охотница.
По вечерам в обеденной палатке они все чаще слышали рассказы о том, что люди с трудом привыкают к возвращению животных. Львы, и тигры, и медведи, о боже! Люди отвыкли от того, что могут стать добычей крупных хищников прямо на границах своих поселений. Этого оказалось достаточно, чтобы заставить их держаться вместе. Те, кто привык гулять за городом, теперь находили себе спутников. Те, кого едва не съели, а с ними остальные, дрожали и жаловались, а потом искали друзей и знакомых, чтобы ходить вместе с ними не только по ночам, но и днем. В террариях такова стандартная практика: одиночные прогулки — роскошь и даже своего рода экстравагантность… или приключение, намеренно рискованное, как у Свон. Теперь в лесу люди должны держаться вместе. Очевидно, что, если вы с этим выросли, вас это не угнетает.
Животные тоже быстро учились понимать, как опасны люди. Очень многие погибали при встречах с людьми, и неудивительно. Но избегать людей становилось полезной привычкой, которую следовало усвоить.
Однажды утром они вышли, прихватив добавочные рюкзаки: Свон хотела пройти дальше обычного и все же вернуться в обеденную палатку. Карибу собрались на реке Телон у нового для них брода, и Свон хотелось обойти их с севера, чтобы наблюдать, не давая животным уйти дальше по западному берегу реки в поисках лучшего брода; они уже находились в лучшем месте: археологи утверждали, что в прошлом карибу переходили реку именно здесь.
И вот они пошли на север, пересекая время от времени след стада карибу. Копыта животных превратили землю в податливое месиво, каждый шаг следовало делать очень осторожно. Свон, обгоняя Варама, шла быстрее обычного, но он не собирался торопиться. Пару раз туши карибу напоминали о необходимой осторожности: падение могло быть опасным. Приходилось пробираться через полузамерзшую грязь глубиной по колено, и это заставляло нервничать. Варам со страхом наблюдал, как Свон перепрыгивает такие места. Но она не допускала ошибок, а он старался тщательно глядеть под ноги. И неважно, насколько она его обгоняла.
Когда добрались до нетронутой земли севернее маршрута миграции, Свон свернула на восток.
— Смотри, — показала она. — Волки. Ждут, чем кончится переправа через реку.
Варам усвоил, что Свон любит волков, и ничего не сказал о кровожадной природе хищников. В конце концов, всем надо есть.
Карибу собрались на ближнем берегу у брода в полукилометре от них. Свон хотела, чтобы животные ее видели, и потому поднялась на невысокий утес, нависающий над рекой; здесь была широкая отмель с дном, покрытым мелкими камешками; вся отмель представляла собой лабиринт рядов старых закругленных камней и полувысохших ям стариц. Здесь карибу реку не перейти, и Варам видел, почему Свон хочет, чтобы они воспользовались бродом, где верхний слой земли, вечная мерзлота, такой же прочный и плоский, как коричнево-зеленая дорога по берегам реки.
— Смотри, первые пытаются перейти.
Варам подошел и посмотрел на юг. На их берегу толпились сотни карибу, они мотали рогами и громко трубили. Крупные самцы впереди стада пробовали воду передними ногами, били по ней копытами; потом первый решился, и сразу за ним последовали еще несколько, они шли в основном по колено в воде, потом неожиданно уходили в нее по грудь, поднимая перед собой большие волны.
Но вожаки, напрягая все силы, продолжали идти или плыть, и вскоре вода снова стала им по колено, и они полезли на берег, взбивая воду добела. Выбравшись, они обернулись и затрубили. К тому времени в воде было уже много животных; вся эта масса начала медленно продвигаться вперед, сужаясь, потому что оказавшиеся с краю пытались пробиться в центр. Варам видел, что они хотят держаться вместе.
