Ким Робинсон - 2312
Волк зарычал и отпрянул. Свон поплыла; при падении она погрузилась глубоко, но дна не достала. Она подплыла к противоположному краю бассейна и выбралась на узкое земляное кольцо, тянувшееся вдоль всего бассейна. Она словно оказалась в вазе, провалившись сюда через горлышко.
Стараясь не смотреть на волка, Свон закурлыкала и засвистела, вначале как голубь, потом как соловей. Она никогда не видела, чтобы волки ели птиц, но чтобы у него не появились какие-нибудь нежелательные порывы, добавила короткий крик ястреба. Волк по-прежнему пытался выбраться; он ее боялся. Но упал, когда грязь расползлась под его когтями. Упал в воду головой вниз, и Свон инстинктивно протянула руку, но, конечно, он был вполне в состоянии вынырнуть, развернуться и поплыть к противоположной стороне земляного карниза; почувствовав ее прикосновение, он повернулся, укусил ее за правую руку и отчаянно поплыл. От боли и неожиданности Свон вскрикнула. В воде и в его пасти ее кровь. Укус жгло, а на тыльной стороне ладони появился прокол, который долго будет кровить.
В скафандре, который защищал от сырости все ее тело, кроме головы, в кармане лежала аптечка. Свон достала ее и задумалась, поможет ли клей для кожи при такой рваной ране. Проделав в тюбике отверстие, она налила клей в розовую ямку, потом прижала к ней марлевый тампон. Марля приклеится, но она сможет отрезать лишнее, и все будет в порядке.
Внутренняя поверхность котла гладкая, за исключением одного кольцевого карниза. Как ей вообще отсюда выбраться? В поисках мобильного телефона Свон сунула руку в карман и обнаружила, что он пуст. Карман был незастегнут, потому что она часто связывалась с товарищами. Что ж, они заметят ее отсутствие и найдут по GPS. Может, нырнуть на дно бассейна и поискать мобильный: вдруг он еще работает?
Впрочем, это казалось маловероятным.
— Полина, можешь отыскать мой мобильный?
— Нет.
— Можешь связаться с отрядом?
— Нет. Я устроена так, чтобы связываться только с тобой и на коротком расстоянии.
— Никакого радио?
— Передатчика на дальние расстояния у меня нет, ты же знаешь.
— Я же знаю! Ах ты бесполезный лом!
Волк зарычал, и Свон умолкла. Она по-вороньи крикнула: «Кар!» — надеясь, что молодой волк примирится с присутствием существа, умеющего каркать. Но на самом деле она не знала, что делать.
— Полина, как мне отсюда выбраться?
— Не знаю.
Моментально полученный ответ не радовал.
Свон пошла по земляному кольцу, волк тоже, держась на противоположной стороне от нее. Если откос на той стороне выдержит ее тяжесть, возможно, она выберется. Свон проверила откос, не сводя глаз с волка. Он смотрел на нее, но в то же время чуть в сторону. Вскоре стало ясно, что мокрая земля откоса ее не удержит. Нужно каким-то образом вырыть ступеньки или воткнуть что-нибудь в стену, чтобы получить опору. Но в котле не нашлось никаких палок. Она снова подумала, не поискать ли на дне. Однако вода была ледяная, а скафандр не защищал голову. И как определить, насколько глубок бассейн и есть ли что-нибудь на дне?
Полина, боюсь, мы здесь застряли.
— Да.
Извлечения (16)
Эта политика никогда не была политикой группы большей, чем отдельный террарий, и даже такие отдельные террарии редко сообщали точную информацию о своих животных: куда их отправляют, сколько, каким транспортом, почему. Ничего. Предположительно координация, которая явно имела место, осуществлялась неофициально и не документировалась. Оглядываясь в прошлое, понимаешь, что такая скрытность неудивительна, ведь сейчас мы к этому уже привыкли; но в то время она была относительно внове, и звучали заявления, что отсутствие гласности в обществе означает, что общество погружается в хаос Солнечной системе исчез порядок, балканизация стала полной-история человечества на время пропала, как струя талой воды на поверхности ледника, ушла под лед и сделалась невидимой. Никто ее не контролировал, никто не знал, куда она направляется, никто не понимал, что происходит
с самого начала существовали люди, утверждавшие, что во многих отношениях это неверный путь: это экологическая катастрофа, многие животные погибнут, земля будет опустошена, растительные сообщества разрушены, люди окажутся в опасности, сельское хозяйство придет в упадок. Картины возвращения животных напоминали высадку парашютного десанта времен Второй мировой войны или фильмы о вторжении инопланетян, и во многих местах страх возможных несчастных случаев стал причиной травм. Когда животные спускались с неба, их расстреливали, как при стендовой стрельбе. И тем не менее большинство благополучно добралось до земли, выдержало испытания, выжило. На протяжении нескольких недель или месяцев люди только об этом и говорили, вернее, кричали во все горло. И общественное мнение оставалось, мягко говоря, неопределенным. Одни объявляли происходящее вторжением, другие — возрождением. Возврат к дикости, направленная миграция, звериная революция; происходящее стали называть Реанимацией Земли, и постепенно этот термин оказался общепринятым, вытеснив все остальные. В конечном счете совершенно все равно, как это называть: животные уже на Земле
многие обвиняли террарии в подстрекательстве к революции на Земле. Другие называли это прививкой, инокуляцией, а некоторые микробиологи говорили об обратном копировании. Введение заквасок в пустую экологическую нишу действительно приводит к революции в биоме. Быстрые перемены могут быть хаотичными и травматичными. В этом случае животные часто гибнут; вся их пища уничтожается, резко падает численность, хорошо живут только стервятники, соотношение хищников и добычи постоянно резко меняется, и под воздействием этих факторов меняется растительная жизнь. Меняются поля, меняются лица, меняются пригороды и города. Кампании за уничтожение наталкиваются на ожесточенное сопротивление и вызывают ответные кампании поддержки. Иногда дело доходит до войны животных, но во всех случаях военные действия с обеих сторон возглавляют люди
даже во времена балканизации Земля оставалась в центре истории. Примерно двенадцать тысяч террариев на протяжении столетия с лишним разводили животных тех видов, которым угрожало вымирание, укрепляя при этом генетическое разнообразие; само существование террариев было направлено на создание разбросанного по системе зоопарка, или ковчега, или банка заквасок; они ждали лишь подходящего момента, чтобы снова вернуть этих животных в их истерзанный дом. Когда этот момент наступил, некоторые террарии сочли такие представления слишком оптимистичными, но в конечном счете почти все согласились ответить на призыв и создали грозную армаду
основная организационная работа по подготовке Реанимации впоследствии была прослежена до рабочей группы, связанной с седьмой Львицей Меркурия, женщиной, умершей за несколько лет до события. Была найдена связь с некоторыми земными правительствами; дружественные чиновники дали разрешение. Направленная миграция была уже знакомой концепцией, и вторгшиеся виды уже перестраивали мир; люди безуспешно сражались с массовым вымиранием животных, а большую часть Земли заняли сорняки и стервятники. Слышались разговоры о будущем мире чаек и муравьев, тараканов и ворон, койотов и кроликов — о мире бурьяна, нищем и безлюдном, о большой заброшенной ферме. Поэтому большинство землян приветствовало возвращение разнообразия животных. Сказать, что политические последствия неизбежны, — просто иной способ объявить этот процесс общечеловеческим: такие процессы никогда не проходят бесследно
около двенадцати тысяч террариев и несколько десятков земных правительств, по-видимому, договорились начать претворение плана в жизнь в первой половине 231 2 года, но поскольку большая часть договоренностей заключалась устно, это просто слух. Рассказы участников, записанные годы спустя, фиксируют только отдельные случаи
После Реанимации основными проблемами на Земле стали экологические и логистические, все сосредоточилось на перемещении, расселении, смягчении, компенсации и юридической и физической обороне. Сама по себе Реанимация не положила конец истории; прошел не один десяток лет, прежде чем стало ясно: это был ключевой момент
Варам и Свон
Узнав, что Свон пропала, Варам покинул Оттаву, где вел переговоры с канадским правительством, и полетел на север в Черчилль; он едва успел на ночной рейс до Йеллоунайфа, намеченного Свон начального пункта для создаваемого отведенного животным коридора.
Короткая летняя ночь прошла и давно наступил рассвет нового дня, когда вертолет доставил Варама на территорию, где засекли транспондер Свон. К тому времени как они добрались, группа Свон уже нашла ее, но вертолет пришелся очень кстати, потому что оказалось невозможным подойти к краю котла и не присоединиться к ней. Один из спасателей уже протестировал это, и теперь внизу было два человека и один волк. По крайней мере на стороне людей теперь численное превосходство, но в вертолете кто-то сказал, что так даже хуже. Однако теперь можно было опустить подвесную лестницу с ремнями — с достаточной высоты, чтобы не испугать волка; Варам смотрел на все это из окна вертолета. Первым по лестнице поднялся и выбрался на край пинго свалившийся спасатель; затем Свон. у нее покраснели глаза, выглядела она усталой, но помахала Вараму и сразу распорядилась, чтобы лестницу спустили еще раз. Варам сомневался, что волк сможет воспользоваться ею для спасения, но пилот опустил лестницу и после недолгих радиоконсультаций с людьми внизу чуть сместил ее в сторону, так что она легла вдоль стены. Вараму и это казалось недостаточным, поэтому он вздрогнул на сиденье, когда волк внезапно прыгнул на лестницу, перескочил на следующую перекладину, выскочил из ямы и побежал вниз по склону холма.
