Граница темноты - Сабино Кабеса
Он покачал головой и снова подключился к системе данных.
– Не беспокойтесь, лейтенант. Я уверен, что поменять такого соседа, как я, на сержанта вам будет только приятно. Признаю, что у меня есть свои тараканы, и я ужасный сосед по каюте. Мне тоже будет только лучше с соседкой, которая ни на что не может пожаловаться, если вы меня понимаете. Кроме того, возможно, у вас сложилось другое впечатление, но меня никогда не заботили нормы и правила. Продолжим работу с данными? Тут еще многое надо поменять.
Софи улыбнулась. Высокомерный и напыщенный Манкевич, который, казалось, никогда не интересовался ничьей жизнью. Ну и ну, вот так сюрприз. Как плохо находиться под властью предрассудков.
– Сержант Ливитт, – сказала она, уже не скрывая счастливой улыбки, – переезжайте в нашу каюту, когда пожелаете. Добро пожаловать!
Лара, красная как вареный рак, кивнула. Она повернулась и торопливо вышла из рубки, не говоря ни слова.
– Простите ее невежливость, Манкевич. Сержант Ливитт очень стеснительный человек.
– Вам не за что извиняться, лейтенант. Все в порядке. Вы готовы? Тогда продолжим: матрица первичного отклонения, три градуса, пятнадцать минут, две секунды вверх. Вторичная матрица: один градус, две минуты, тридцать пять секунд. Коррекция оси – 7,5 процента… Вы ввели?
– Да, спасибо. Продолжаем…
13
Флоренс пришлось встать чуть ли не на четвереньки, чтобы залезть в моторный отсек «Некроманта». Эту часть корабля не показывали в музее Кернела Прайма, поэтому ее удивили крошечный размер помещения и как сложно было в него попасть. В отсеке было дьявольски холодно – обычная температура для места установки антигравитационных турбин. Возможно, тут было даже холоднее, чем на «Банши», хотя она не была уверена.
Командир Красная уже была там вместе с инженерами обоих экипажей. Манкевич срочно попросил ее прийти. Заставить четырех человек залезть в этот крошечный ледяной отсек могло только что-то действительно чрезвычайное.
– Командир, господин Памен, Манкевич… – поздоровалась Флоренс, стараясь не дрожать от холода. – Что заставило нас выбрать именно это место для встречи?
– Ничего хорошего, капитан. – Казалось, холод совершенно не беспокоил Урсу. Рукава ее серого комбинезона были закатаны выше локтя. – Наши инженеры обнаружили проблему, которая мешает выровнять гравитурбины «Некроманта».
– И в чем проблема? – Флоренс вся дрожала от холода. Надо было надеть куртку. Впрочем, уже было все равно. Честь капитана Флота должна помочь ей выдерживать холод.
– Уровень экзоматерии в ядре двигателя, капитан, – ответил Ли-Дзы Памен своим детским голоском. – Он ниже нормы. И это не позволит нам выровнять турбины. И, разумеется, будет невозможно совершить прыжок.
Флоренс нахмурилась. Ниже нормы? Как это возможно? Предполагалось, что ядро двигателя надежно защищено от утечек. Экзоматерия была ключевым элементом технологии «складывания» внутреннего и внешнего пространства, и ее сохранению уделялось особое внимание. Проводились постоянные проверки и ежедневные осмотры… По крайней мере, на кораблях ее эпохи. Конечно, речь шла о «Некроманте» – самом первом космическом корабле. Стандартов Флота тогда не существовало. Но корабль, который лишился бы содержимого ядра двигателя, остался бы попросту инертным. Никакой возможности прыжка. На нем не было бы ни опасности взрыва, ни повышения уровня радиации, но он не мог бы ни прийти в движение, ни замедлиться, если бы находился в движении. Чистая инерция.
– Как это могло случиться, – спросила Флоренс. – У вас нет индикаторов отрицательной энергии? Они стоят даже на самых простых кораблях…
Она замолчала, смутившись, увидев, что Урса скрестила на груди руки. Возможно, это прозвучало немного резко.
– Даже на самых простых кораблях Флота, разумеется. Вашего Флота, капитан. Напомню вам, что наш корабль на три века старше вашего блистательного судна. Индикаторы отрицательной энергии? Господи боже! Скажите спасибо, что контейнер ядра сделан из сплава эрбия и ванадия. Вы представляете себе, чего нам стоило достать его? Наверняка в вашем флоте используют прекрасные современные материалы, но не забывайте, что «Некромант» – это первый подобный корабль. Австралопитек по сравнению с кроманьонцем. Не знаю, понимаете ли вы меня.
– Простите, если мои слова показались вам резкими, командир, я не хотела вас обидеть. Я не забыла, что это самый первый корабль. Как я могу это забыть? Всем, чего мы достигли в разработке кораблей, мы обязаны вам.
Урса покачала головой. Хвост, в который были собраны ее густые волосы, тоже качнулся из стороны в сторону.
– Не беспокойтесь, вы меня не обидели. Дело не в этом. Я констатирую факты. На нашем корабле нет ваших передовых технологий. «Некромант» собран на коленке. Наше ядро прочное и, как мы думали, защищено от утечек. Теперь мы видим, что это не так. И то только благодаря тому, что ваш парень, – она кивнула в сторону Манкевича, – к счастью, заметил это. Мой инженер – гений, он может отремонтировать что угодно, но мы на триста лет вас старше. Мы вообще до этого момента не знали, что такое утечка экзоматерии.
– Манкевич, будьте любезны, объясните, пожалуйста.
Младший лейтенант откашлялся. Его форма, как обычно, сидела на нем идеально. Никаких закатанных рукавов, как у Урсы или Памена. Казалось, он не испытывал никакого дискомфорта от низкой температуры. Неужели только Флоренс было так холодно?
– Хорошо, капитан. – Манкевич повернулся к ней: – Мы с господином Паменом, – он легонько поклонился в сторону маленького человечка, – пытались понять, почему гравитурбины не приводятся в действие. По какой-то причине флексоры и коллекторы находятся в неподвижном положении с момента попадания сюда, и мы не можем привести их в движение. С механикой все в порядке, мы все проверили. Однако двигатель не модифицирует интенсивность взаимодействия полей. А если нет модификации при взаимодействии, не возникает разница потенциала между генераторами гравитурбин. И «Некромант» остается статичным. Его антигравитационное поле стабильно, но оно не может меняться, и в этом и заключается проблема. Без разницы потенциала мы не можем двинуться с места.
Флоренс боялась, что ее инженер сейчас начнет подробнейшим образом углубляться в механику Борромео, поэтому остановила его жестом своей полупарализованной руки. От холода она уже почти не могла говорить.
– Да, разумеется, – сказал младший лейтенант с подчеркнутой сирианской вежливостью. Ему не нравились подобные жесты. – Я предложил господину Памену произвести осмотр ядра, чтобы поискать колебания амплитуды поля, так как здесь нет сенсоров и индикаторов уровня флюксии. Это естественно, они ведь были изобретены в… думаю, что в 2450 году.
Манкевич заметил предостерегающий взгляд капитана и вернулся к главному вопросу.
– Лейтенант Памен сразу меня понял. Я должен сказать, что он специалист высочайшего уровня… – Он снова сделал вежливый поклон в сторону Памена, и тот ответил ему таким же.
