Орсон Кард - Игра Эндера

— Доктор Линебери, надеюсь, вы извините нас?

Линебери была в ярости и раздосадована.

— Я чувствую, доктор Линебери, что Валентина и я поговорим более продуктивно, если немного погуляем. В саду возле школы. Подальше от этих электронных устройств, которые ловят каждое слово.

Впервые в жизни Валентина видела Линебери настолько шокированной, что у нее не нашлось слов для возражения. Полковник Графф немного сдвинул картину, висящую на стене, в ней оказалось маленькое отверстие, прикрытое тонкой чувствительной мембраной. Все без труда узнали маленький встроенный микрофон.

— Дешевый, — сказал полковник, — но очень эффективный. Я думал вы в курсе.

Линебери выдернула микрофон и с озлобленным лицом упала в кресло. Полковник и Валентина вышли из кабинета.

Они прошли к футбольному полю. Солдаты из окружения полковника следовали за ними на почтительном расстоянии; словно по команде они разошлись и образовали большой круг, медленно обходя его, они несли по нему почетный караул.

— Валентина, нам необходима твоя помощь, в ней очень нуждается Эндер.

— Какая помощь?

— Мы не совсем уверены. Именно ты должна помочь нам выяснить, что за помощь ему необходима.

— Что случилось?

— Это тоже своеобразная проблема. Мы не знаем.

Валентина ничем не могла помочь, поэтому просто рассмеялась.

— Я не видела его более трех лет, все эти годы он был с вами!

— Валентина, мой перелет сюда из Школы Баталий стоит намного больше денег, чем твой отец сможет заработать за всю свою жизнь. Мне не хотелось бы ссориться.

— У короля была мечта, — сказала Валентина, — но он забыл в чем ее суть, поэтому он призвал мудреца и повелел ему выяснить суть этой мечты, иначе он будет казнен. Только Даниил смог разгадать ее, потому что он был пророк.

— Ты читала Библию?

— Мы будем проходить ее в этом году, в курсе английского. Но я все равно не пророк.

— Мне хотелось бы рассказать тебе все о деле Эндера, без утайки. Но это займет часы, возможно дни, кроме того ряд моментов носит секретный характер и не подлежит разглашению. Значит так, давай договоримся, я расскажу тебе все, что смогу в рамках ограничения информации. У наших студентов есть одна игра, компьютерная игра.

И он рассказал ей о Конце Света, замкнутой комнате и изображении Питера в зеркале.

— Но если это компьютер поместил в игру изображение Питера. То почему не обратиться с запросом прямо в компьютер?

— Компьютер не знает ответа.

— Вы полагаете, что знаю я?

— Уже дважды, находясь у нас, он доводил эту игру до смертельного конца. Казалось, что данная игра вовсе не имеет решения.

— Он нашел уже однажды выход из безвыходной ситуации?

— Случайно.

— Тогда дайте ему время, он справится и со второй ситуацией.

— Я не уверен в этом. Валентина, твой брат — очень несчастный маленький мальчик.

— Почему?

— Я не знаю.

— По-моему, вы не слишком много знаете, правда?

На секунду Валентине показалось, что ее слова разозлят полковника. Вместо этого он рассмеялся.

— Нет, совсем немного. Валентина, как ты думаешь, почему Эндер видит Питера в зеркале?

— Он не должен. Это же глупо.

— Почему глупо?

— Потому что, если и есть кто-нибудь, столь противоположный Эндеру и не совместимый с ним, так это Питер.

— Каким образом?

Валентина не знала, как ответить, любой ответ выглядел слишком опасным. Слишком сомнительным был вопрос о том, представлял ли Питер смертельную опасность. Валентина достаточно знала об этом мире, чтобы понять что никто не воспримет всерьез планы Питера о мировом господстве, а тем более как угрозу существующим правительствам. И они абсолютно верно решили, что он просто сумасшедший и не годится для них.

— Ты готовишься солгать мне и подбираешь слова, — спокойно произнес Графф.

— Я готовлюсь не разговаривать с вами больше ни о чем, — ответила Валентина.

— Ты испугалась. Чего ты испугалась?

— Я не люблю, когда вторгаются в мою семью и лезут с нескромными вопросами. Избавьте, пожалуйста, от этого меня и мою семью.

— Валентина, я пытаюсь избавить твою семью от излишних расспросов. Я пришел именно к тебе, чтобы не прогонять Питера через серии бесконечных тестов, чтобы избавить от тестирования твоих родителей. Я пытаюсь разрешить эту проблему с тем человеком, которого Эндер любил и которому доверял больше всего, возможно это единственный человек, которого ценил и любил Эндер. Если мы договоримся сейчас, твоя семья будет избавлена от неприятных процедур и назойливых вопросов. Проблема отнюдь не тривиальна, поэтому я не могу рассердиться, хлопнуть дверью и уйти.

Единственный человек, которого любил и кому доверял Эндер. Волна боли комом подкатила к горлу. Все чувства перемешались в ней: горечь, стыд, сострадание — она предала его. Сейчас Питер занял его место, сблизился с ней, стал центром ее жизни. Для тебя, Эндер, я зажигала маленькие смешные костры в дни твоего рождения. Ради Питера я помогаю ему осуществлять его бредовые идеи, отдаю всю себя, без остатка.

— Я никогда не видела в вас доброго, приятного человека. Ни тогда, когда вы забрали Эндера, ни сейчас.

— Не надо строить из себя маленькую, несмышленую дурочку. Я видел твои тесты на интеллект, когда ты была маленькой, видел недавние результаты. Найдется не так уж много профессоров в университетах, способных потягаться с тобой.

— Эндер и Питер ненавидели друг друга.

— Я знаю это. Ты говорила, что они — две противоположности. Почему?

— Питер способен к ненависти, иногда совсем необузданной.

— Необузданной в каком плане?

— В плане? Без всяких планов. Ненависть и все.

— Валентина, ради спасения Эндера, расскажи мне, что он делал в такие моменты?

— Грозился убивать. Но на самом деле это были лишь угрозы на словах. Но тогда мы были маленькими, поэтому я и Эндер очень боялись его. Он говорил, что убьет нас. Особенно часто он грозился убить Эндера.

Потом она рассказала ему, как Питер третировал ребят в тех школах, где учился. Он не бил, не обижал их, но его издевательства были хуже любых побоев и пыток. Он выискивал их слабые места, то, чего они больше всего стыдились, а затем рассказывал об их слабостях тем людям, чьего расположения они добивались. Он выяснял, чего они боялись, а затем сталкивал их со своими страхами.

— Он и с Эндером это проделывал?

Валентина отрицательно покачала головой.

— А ты уверена? Разве у Эндера нет слабых мест? Нет такого, чего бы он боялся или стыдился больше всего?

— Эндер никогда не делал ничего такого, чего бы потом можно было стыдиться.

Внезапно, утонув в собственном стыде за предательство забытого брата, она не выдержала и горько расплакалась.

— Почему ты плачешь?

Она лишь покачала головой. Она не могла ему объяснить всей тяжести нахлынувших чувств. То, как тяжело было ей говорить о маленьком брате, который был очень добр и нежен к ней, которому она долгое время была надежной защитой и опорой, а затем она же предала его ради другого. Она стала союзником Питера, его помощницей, его рабыней в деле, ход которого вышел из-под ее контроля. Эндер никогда не поддавался, никогда не сдавался на милость Питера, а я капитулировала без борьбы. Я стала частью его, а Эндер никогда не опустился бы до такого.

— Эндер никогда не уступал и не сдавался, — прошептала она.

— Не уступал в чем?

— Не уступал Питеру. Он не хотел и не был таким, как Питер.

Они молча шли вдоль центральной линии.

— А как и чем Эндер мог походить на Питера?

Она пожала плечами.

— Я ведь уже говорила вам.

— Но Эндер никогда не делал подобных вещей. Он же был почти ребенок.

— Но мы оба хотели. Мы оба хотели убить Питера.

— Ой.

— Нет, это не совсем то, о чем вы подумали. Мы никогда не говорили об этом. Эндер никогда не говорил, что хочет сделать это. Я тоже — только думала об этом. Это я, а не Эндер. Он никогда не говорил, что хочет убить его.

— А вдруг он тоже хотел?

— Он никогда не хотел быть…

— Быть кем?

— Подопытными белками Питера. Он распяливал их и живьем сдирал кожу, а затем сидел и смотрел, как они умирают. Он делал это раньше. Сейчас уже покончено с подобными зверствами. Но раньше он делал подобные вещи. Если бы Эндер знал об этом, видел все эти зверства, я думаю он бы…

— Что бы он сделал? Спасал бы бедных белок? Старался бы вылечить их?

— Нет, тогда вряд ли — жертвам Питера нельзя было помочь. Он не пошел бы на стычку с ним. Но Эндер был добр к белкам. Вы понимаете меня? Возможно он бы кормил их.

— Но если бы он их кормил, то они стали бы ручными, и оказались бы еще более легкой добычей Питера!

Валентина снова расплакалась.

— Что бы вы не делали, все было Питеру на руку, все ему помогало. Ему и так все помогает, все и вся, даже безделье и отсутствие.