Minor Ursa - Реализаты (СИ)
— Прошу прощения, — сказал он. — Я бы хотел присоединиться.
— Присоединяйся, — великодушно разрешила Ая. И, подумав, добавила: — Данек.
Она лежала ничком на полуприкрытой покрывалом тахте, оперев подбородок на переплетённые кисти рук.
— А я думал, что форма не важна, — смутился морф и стаял до маленького голубоглазого мальчика.
При метаморфозе одежда его слегка подзапоздала, и несколько секунд мальчик смешно и нелепо барахтался, пытаясь справиться с не по размеру длинными рукавами.
— Ты же присоединяться пришёл к отображению форм, — удивился Бенжи, перекладывая карандаш из правой руки в левую и продолжая рисовать. — Или нет? Если да, то форма важна.
— К отображению форм? Ну, можно и к нему, — снова слегка смутившись, согласился гость.
Он огляделся и сел, прислонившись спиной к закрытой двери тут же, где стоял, рядом с андроидом.
Левая рука андроида тем временем дорисовывала левую половину картинки.
— Между прочим, — вскинув глаза на Аю и продолжая рисовать, сказал андроид, — есть вероятность того, что вот такая вот "потребность" к присоединению — это просто стремление с наибольшим успехом "вписаться" в ближайший паттерн.
— Ну, знаешь ли! — хмыкнула Ая. — Если живому существу очень чего-то хочется, значит, оно ему надо. В том числе и в паттерн вписаться, например.
Она подобрала ноги и села:
— А паттерн сейчас у тебя, Данек, таки не очень привычный. Да?
— Безобразие! — почти неподдельно возмутился Бенжи. — Я не дорисовал!
Брось, махнула рукой Ая, я всё равно люблю тебя. Она легко спрыгнула с тахты и подсела к ним, обняв за плечи мальчика и положив голову на терракотовое плечо Бенжи.
— Между прочим, цельность — очень важное условие, — покосившись на неё, возмущённо продолжал Бенжи. — Такое же важное, как и умение рационально планировать и заканчивать начатое.
Несколькими быстрыми штрихами он дорисовал перекрещенные вверху девичьи пятки и протянул результат Ае:
— Вот как-то так.
Ая повертела рисунок в руках:
— Ну, что ж, один в один, сканер и принтер в одном флаконе.
— Брось, — отмахнулся от неё андроид. — Я же машина, и, как машина, не нуждаюсь в комплиментах, я вполне в состоянии сам объективно оценить всё, что требует моей оценки.
— Нда?… — хмыкнула Ая.
— Может, это и самонадеянно, но да.
Бенжи поднялся, сделал три шага, повернувшись, плюхнулся спиной на освободившуюся тахту, а маленький морф тем временем молча поднял глаза на Аю, моргнул и соткал из ничего какую-то хитрую ажурную металлическую штуку.
Штука пискнула и, шурша, скатилась из его рук на пол.
— Смотри, Бенжи.
Андроид повернулся на тахте и на голос, и на шорох одновременно, опустил к полу сперва голову, потом руку, и в его ладонь, дрожа, перелилось с пола нечто невесомое и непонятное.
Сотвори сейчас морф у себя в руках живую жабу или даже чью-нибудь крохотную кукольную копию, как это любила делать Ая, он бы вовсе не удивился, но эта штука была такой чудной, что Бенжи не сразу нашёлся, что сказать.
Он поднёс трепещущую вещицу к лицу и обнаружил, что та состоит из крохотных шестерёнок, усов и змеек, и что среди всего этого разнообразия нет ничего, что не находилось бы в движении.
— Что это? — восхитился он.
— Можешь считать это просто иллюстрацией твоей необъективности, — усмехнулся мальчик.
— Я понял, — андроид выпустил металлическое создание из пальцев, и оно, пискнув ещё раз, подпрыгнуло высоко вверх и вцепилось в плафон светильника. — Ты намекаешь на цели. Или на опыт. Или на то и другое вместе. И хочешь сказать, что для того, чтобы быть объективным, неплохо бы быть очень и очень опытным.
— Что-то вроде, — согласился мальчик.
— И что я неопытен.
Мальчик пожал плечами:
— Да я тоже неопытен. И необъективен.
И, помолчав, добавил:
— Сегодня они рассеются по Земле. Я бы тоже хотел куда-нибудь.
* * *Братья серии DII всё ещё были для Москвы редкостью. То ли по этой причине, то ли по какой другой прохожие, минуя их странную троицу, оборачивались.
Зима здесь оказалась почти такой же, как и в Гонггаре: снега было немного, а в морозном воздухе тонкой взвесью искрилась ледяная пыль.
— Выставочный центр, — прочитал на воротах Данек. — Красиво.
— Красиво, — согласилась Ая, и оба они вопросительно уставились на Бенжи.
— А чего я? — поспешно развёл руками андроид. — У вас здесь пыльно и влажно. И вообще как по мне, то содержимое ваших серверов намного интереснее понастроенных вами зданий.
Морф покачал головой.
— Это всё на чём-то можно объехать? — спросил он.
Вторая наружная кольцевая наверху была так же многолюдна, как и улицы нижнего яруса. Несколько остановок морф просидел у окна, внимательно наблюдая за суетой. Люди входили и выходили — увешанные электроникой и детьми, молчаливые и громко смеющиеся, с пустыми руками и с большими пакетами.
А потом напротив него пристроилась у окна маленькая девчушка лет трёх в меховой шапке с длинными полосатыми ушами.
Пару остановок девочка смотрела в окно, болтала недостающими до пола ногами и тихо напевала себе под нос, а где-то в районе "Печатников" спросила:
— А что такое надежда?
Спросила как бы про между прочим, блуждая широко открытыми глазками где-то там, высоко вверху, между снующими во все стороны красными точками флаеров.
— Отстань, — сказала ей мать, и морф нахмурился.
Он долго ёрзал на сиденьи, открывая и закрывая рот, а потом всё-таки поманил девочку пальчиком и шепнул ей, наклонившейся, в самое ушко:
— Надежда — это то место, быть в котором не обязательно. Только это секрет.
А потом на перегоне между второй и третьей остановкой морф исчез.
— Чёрт побери! — сказал Бенжи, изумляясь второй раз за день.
45. 2330 год. Москва
Первым непосредственное влияние далёкого космоса ощутил на себе детский сад комбинированного вида ╧ 417 Красногорского района Москвы.
Это был самый обыкновенный сад. И вечер обещал быть самым обыкновенным: с гимнастикой после дневного сна, полдником и очередной репетицией завтрашнего новогоднего утренника.
Группа продлённого дня "Почемучки" вошла в дневной сон как обычно — спокойно и умиротворённо, с зажатыми под мышками казёнными мишками Тэдди и тонко испаряющимся из ароматической лампы сосновым эфирным маслом.
А около трёх часов пополудни за окном начали сгущаться сумерки.
Ровно в три старший воспитатель Анна Иоановна Леницкая вошла в детскую спальню и обнаружила, что группа больше не спит, — группа лежит в кроватях, перемигиваясь друг с другом на манер лампочек в сошедшей с ума новогодней гирлянде, и тихо прыскает со смеху в натянутые до подбородка одеяла.
А ещё оказалось, что все окна спальни бесстрашно распахнуты, и гуляющий по спальне ветер треплет шторы и лысые замёрзшие аспарагусы.
На улице был, конечно, не открытый космос, но всё-таки положенные московскому декабрю минус двадцать и метров двадцать вниз по прямой, и по спине у Анны Иоановны забегали неприятные мурашки.
— Это что ещё за безобразие?! — внезапно охрипшим голосом спросила она. — Кто…
И увидела за окнами сотканное из света кружево.
— Что это за?..
Договорить она не успела, потому что это самое "что-то" безмолвно, легко и изящно шатнулось в открытые окна и осело на кроватках детей и на ней самой крохотными сверкающими подвижными блошками.
Группа в кроватках возбуждённо зашевелилась:
— Это же звёжды! Жвёзды!
Анна Иоановна не любила ни головизор, ни навязываемые в метро выпуски городских новостей, но жить в Москве и не знать того, что Альфы больше не существует, и что реализаты с морфами теперь бродят по всей Земле, было нельзя.
Будучи воспитателем и относясь к числу людей с более или менее устойчивой психикой, она подумала, что усыпавшие спальню блёстки даже при всём желании сложно назвать психической травмой, глубоко вдохнула, медленно выдохнула и пошла закрывать откинутые настежь окна.
* * *Когда окно над головой прилепившегося к наружной стене мимикрирующего морфа захлопнулось, он удовлетворённо зевнул широкой лягушачьей пастью и проворно пополз в сторону присыпанной лёгким снежком крыши.
Изменение структуры окружающего пространства тянулось впереди него и за ним широким гудящим шлейфом, вплоть до выхода вентиляционной шахты, в которую он и нырнул.
В столовой было светло и вкусно пахло булочками с корицей и полуденной запеканкой. Пока дети в спальне ловили рассыпанные им искры, шумели и одевались, морф принюхался к витающим в воздухе запахам, просочился сквозь вентиляционную решётку и соскользнул на пол.
Наэлектризованное им пространство дрожало и потрескивало, и он слегка покачал головой, расплетая настоящее и заплетая его снова, после чего сел на ближайший детский столик и приготовился встречать хозяев.
