Шлимазл - Гульнара Черепашка
— Откуда вы это знаете?
— У нее сын погиб, — Харуми поглядела на него, как на несмышленыша. — Я их семью знаю немного, мы живем недалеко друг от друга. Парнишке едва исполнилось семнадцать, хотел заработать побольше. Ну и напросился на один из самых опасных участков.
— У нас есть участки настолько опасные, что там люди гибнут? — уцепился Стефан.
Ответом послужил еще один скорбный взгляд. Понятно. Невысокого о нем здесь мнения.
— Есть, — секретарша наконец разлепила губы. — Глава семьи умер пару лет назад. Спился. И мать осталась одна с пятью ребятишками. Като был старшим, хотел семье помочь. Вот и... перестарался, — голос дрогнул.
— Что с ней теперь будет?
— Отведут в медпункт, — Харуми пожала плечами. — Там ей поставят диагноз — нервный срыв или что-нибудь вроде этого. Дадут успокоительное, рекомендации — и отпустят домой. Если бы она успела напасть на вас, так просто не отделалась бы, — напомнила настойчиво.
— Это я понял. Список опасных участков мне. И список погибших за, — он задумался. — За последние полгода.
— Зачем?! — она недоуменно моргнула.
— Уважаемая Харуми-сан, — не сдержался, и едкие интонации просочились наружу. — Допейте ваш чай — вы, кажется, немного не проснулись. И идите выполнять приказ!
Она моргнула. Во взгляде появилась совсем уж детская обида. Или ему почудилось? Схватила чашку и буквально вылетела с ней за дверь. Хлопать ею, правда, не стала. Оно и понятно — ей еще здесь работать. С этим вот чудаковатым новым начальником, от которого бог весть, чего ждать.
Стефан провел пятерней по темени.
Вот тебе и задачку подкинули обстоятельства! Судя по скорбной мине, скроенной Харуми, гибель рабочих на местах — не такое уж редкое явление. Даже менее редкое, кажется, чем в эр-гетто. А ему-то что делать с этим знанием?
Тем более, он достаточно прожил в гетто, чтобы понимать: выплачивать семье компенсацию никто не будет.
Что станет делать — Стефан пока и сам не знал. А еще понимал: если разведет сейчас активность, Сара будет в бешенстве. Но понимал и то, что оставить все как есть, не может. Не зря же его больше десятка лет звали шлимазлом! При последней мысли невольно улыбнулся.
Смешно будет, если шлимазл из эр-гетто свернет себе шею, инспектируя технический участок в зет-гетто. И это после повышения до начальственного кресла!
Про такое анекдоты можно рассказывать. А Сара тогда точно будет в бешенстве.
Глава 3
Стефан только головой покачал, когда Харуми нацепила такой же костюм, как и тот, что вручили ему. Тоже собралась наружу.
Ясно ведь, что тянется за ним, как нитка за иголкой, не ради своего удовольствия! Боится потерять работу. Не знает, каким образом может стать незаменимой.
Рявкать на девчонку, чтоб не совалась, куда не следует, бессмысленно. Только зря напугает. И кто знает, что ей тогда еще в голову взбредет! Да и ни к чему такие сцены устраивать напоказ рабочим. Подрыв авторитета руководства. Решено: поговорит с секретаршей после! С глазу на глаз.
Только подобрать такие слова, чтобы она прислушалась.
Стефан вздохнул. Вот за что ему все это? Он не умеет разговаривать с женщинами! Тем более, упрашивать их и убеждать в чем-либо.
— Страховку надень! Полную, — бросил ей. — Увижу, что вылезла без нее, — запнулся. — Премии лишу! Или вообще докладную напишу.
И устыдился, когда она побледнела.
— Страховка — чтобы я не боялся за вашу безопасность, Исибаси-сан, — прибавил он. — Не хватало отвлекаться на это! Я не на прогулку увеселительную отправляюсь.
— Вы подождете меня? — неловко спросила девушка.
— Выберетесь самостоятельно. Если не сможете разобраться со страховкой или передумаете — я вас винить за это не собираюсь, — и направился к шлюзу.
От души надеялся, что несносная секретарша передумает. Какого она забыла на изнанке города?! Себе Стефан таких вопросов не задавал.
Старший бригады подошел к Харуми с комплектом страховки. Выглядел тот устрашающе — а как иначе? Целая связка спутанных тросов, стальных кошек, застежек и карабинов. Чтобы гарантированно далеко не улететь — даже если не сумеешь удержаться снаружи на ногах.
Сам Стефан такой страховкой пренебрег. Впрочем, насколько он мог судить, обычные рабочие тоже выбирались наружу налегке.
В лучшем случае — кто-нибудь цеплял на пояс одиночный трос, чтобы снаружи закрепить его на одной из скоб. С защитой и вовсе дела обстояли удручающе. Если начальнику выдали защитный костюм — то рабочие ограничивались респираторами. Вот Стефану плечи оттягивал небольшой баллон со сжатым воздухом — потому что состав атмосферы внутри города и на его изнанке заметно отличался.
Он поглядел, как секретарша упрямо распутывает тросы, и покачал головой. Минут пять-десять она точно еще провозится!
Захочет — догонит. Он шагнул к шлюзу, и бригадир с парой рабочих последовал за ним.
Тяжелая композитная дверь за их спинами с шипением задвинулась. Пол дрогнул, шлюзовая камера — по совместительству кабина лифта — поползла в сторону.
Полминуты пути — даже меньше. Дорога к рабочему участку была совсем короткой. По сути, их местоположение почти не изменилось — их просто вывезло сквозь стены к изнаночной стороне города. Дверь отползла в сторону, выпустив пассажиров в небольшое помещение. Здесь дышать уже было тяжеловато, так что рабочие и бригадир натянули респираторы. Стефан тоже надел и закрепил маску, открыл клапан подачи воздуха.
Кабина за их спинами вновь закрылась. И, должно быть, ушла за новой группой пассажиров. Визит начальства визитом начальства — а работа продолжалась.
Вторая дверь в помещении, напротив той, из которой они попали сюда, вела наружу. Бригадир щелкнул карабином на поясе Стефана за миг до того, как тот шагнул за порог.
— Не хватало еще отчитываться за пропажу начальника, — пояснил он на возмущенный взгляд.
Не спорить ведь с ним! Тем более, что бригадир-то прав. Случись что с недотепой-начальником, а спросят с него. Почему допустил выход в техническое пространство без страховки. Подставлять рабочих — последнее дело. Они и так гибнут здесь пачками. И руководству, что характерно, никакого дела.
— Спасибо, Отори-сан, — Стефан кивнул.
Тот кивнул в ответ. Лицо осталось непроницаемым — но Стефан мог представить, какими эпитетами мысленно наградил его работник.
Отвернулся — в конце концов, ему остается только впасть в переживания
