Вместе - Дэйв Эггерс
– Поскольку я пришла сюда совсем недавно, – сказала Дилейни, – и пока только наблюдаю и учусь, лучше будет, если вы сами этим займетесь. – Последние слова она произнесла, глядя на сердитую молодую сотрудницу, имя которой опять забыла. Хизер. – Особенно учитывая, что Хизер уже работала над подобной программой и наверняка с удовольствием включит в свой проект все, что ей понравится в “АутенДруге”.
И тотчас же вулканическая лава антипатии, бурлившая внутри Хизер, заметно остыла.
– Прекрасно сказано, – одобрила Холстейн. – Что-нибудь еще?
Она обвела всех взглядом и уперлась ладонями в стол. Теперь ее руки как будто приступили к реализации конкретной цели и стали казаться еще более властными и могущественными. И Дилейни, словно набравшейся от них смелости, пришла в голову мысль. Она еще не совсем сформировалась, но Дилейни чувствовала, что мысль летит ей навстречу, как курьерский поезд.
– Да, кое-что, – сказала она, пытаясь потянуть время. И тут поезд прибыл. Сейчас она проверит, насколько далеко все может зайти. До какой степени они смогут развить ее идею. Она ничем не рискует, зато собственными глазами увидит, существует ли этический предел, который “Вместе” не сможет переступить. – Окей, мне кажется, что сейчас, когда мы потеряли Бейли и в кампусе повысился риск сильных душевных травм и депрессий, запуск “АутенДруга” мог бы стать отправной точкой для внедрения более сложной технологии.
Холстейн впилась в Дилейни взглядом. Дилейни стало немного не по себе, она подумала, что надо бы заткнуться, но слова теснились в голове, и ей очень хотелось узнать, какое впечатление они могут произвести на присутствующих.
– Возможно, вы уже работаете над чем-то подобным, но я подумала, что эта технология окажется очень полезной в распознавании депрессивных состояний. Как вы знаете, около 22 миллионов случаев депрессии в год остаются недиагностированными. – Число она взяла из воздуха, но, судя по одобрительным кивкам, аудитория с готовностью его приняла. – И это только в Северной Америке, – добавила она, чтобы ее статистика выглядела более устрашающей, но вместе с тем более достойной доверия. – И чаще всего это происходит с молодыми людьми. Мне кажется, можно сделать так, чтобы “АутенДруг” распознавал симптомы депрессии и быстро и объективно их оценивал. Тогда помощь будет оказана сразу, без задержек. Подобные опции уже встроены в приложение. Сейчас есть способы распознавания правдивости слов по голосу и выражению лица, но ту же самую технологию можно настроить на поиск определенных интонаций и речевых конструкций, свидетельствующих о наличии депрессии.
Присутствующие кивали, покачивали головами и старались выглядеть одновременно озабоченными и возмущенными самим фактом существования нераспознанных случаев депрессии, при этом не забывая демонстрировать одобрение Дилейни.
– А представьте себе молодежь в сельских районах, где нет доступа к профессиональной психологической помощи, – заметил лысеющий мужчина с выдающимися бакенбардами. Планшет Дилейни сообщил ей, что его зовут Луи.
– Или в странах, где психические заболевания стигматизированы, – подхватил другой, с длинной светлой бородой, по имени Йенс.
– Правильно, правильно! – закивала Дилейни и приготовилась нанести решающий удар. – И еще очень важно отметить, что приложению нужно время, чтобы правильно оценить состояние пользователя. Оно может сделать предварительные выводы, предупреждая его о наличии проблемы. Но для полноценной работы потребуется более обширный набор данных. По моим прикидкам, для того чтобы стала возможной точная оценка состояния пользователя, он должен проводить с телефоном шесть-семь часов в сутки на протяжении как минимум трех месяцев, а то и полугода. Конечно, человек в это время может делать с телефоном все что угодно – использовать любые соцсети, игры или другие приложения. А наша технология тем временем будет собирать визуальные и вербальные сигналы. Анализируя выражение лица, речевые конструкции, ключевые слова и фразы, а также историю поисковых запросов и просмотра сайтов, мы сможем абсолютно точно выявлять признаки депрессии и даже, как я предполагаю, ранние предпосылки суицидального поведения.
– А я вам говорила! – произнесла Шийрин, касаясь пальцами висков. – Эта девушка невероятна! Только подумайте, скольких запущенных по невнимательности случаев мы могли бы избежать!
Карло бросил на нее уничтожающий взгляд, и Шийрин порывисто втянула воздух.
– Ну, то есть… – она отчаянно пыталась угадать по глазам Карло, что он хочет от нее услышать, – я просто…
Карло посмотрел на Дилейни:
– Это прорыв! Это жизненно необходимо!
Дилейни улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка получилась одновременно скромной и торжествующей, а потом сжала пальцы в решительный кулак.
– Но чтобы это работало максимально эффективно, нам нужен доступ.
– Доступ – это так важно, – прошептала Шийрин, и на глаза у нее почему-то навернулись слезы.
– Нам нужны все возможные данные, – продолжала Дилейни. – Поэтому, если мы действительно хотим справиться с депрессией у молодых людей, ни в коем случае нельзя позволять им выпускать телефоны из рук.
15
Простой план
– Есть, – объявила Дилейни.
– Я рад, – откликнулся Уэс. – Что у тебя есть?
– Я знаю, как их уничтожить.
Они сидели в Хижине и нарезали огурцы, делая вид, что умеют и будут что-то готовить. Подразумевалось, что огурцы – это первый ингредиент салата. К ним предполагалась тайская лапша, но они знали, что никакой лапши не будет. Они сдадутся и закажут еду из ресторана.
– Не сомневаюсь, что знаешь. Это был лишь вопрос времени. Так как же?
– Мы будем идти все дальше и дальше и в конце концов загоним их в угол. Мы скормим системе полный абсурд. Вроде “АутенДруга”. Я сегодня изложила этой жуткой Холстейн совершенно невозможные планы и даже сама не поняла, зачем это делаю. А вот теперь понимаю. Это единственный способ.
– Мы сделаем все еще хуже.
– Да! Мы внедрим во “Вместе” ядовитые идеи, она впитает их, запустит на полную катушку и наполнит ими общий мировой кровоток.
– После чего наступит передозировка, – кивнул Уэс.
– Я представляла это как болезнь, но да, хорошо, пусть будет передозировка.
– И в результате они скажут “довольно”! – Уэс поднял вверх ножик, словно меч. Потом выглянул в темноту за окном, прикрывая глаза ладонью, будто от света.
– Именно, – согласилась Дилейни. – Мы доведем все до совсем чудовищной нелепости. И в конце концов кто-нибудь скажет: “Неужели вам не стыдно?” Или что там они сказали Джозефу Маккарти.
– “Вам не стыдно, сэр?” – поправил Уэс.
– Точно! “Сэр” мне нравится.
– Но в случае с Мэй это должно быть “Неужели вам не стыдно, мисс?”
– Может, мэм?
Ураган лежал на полу рядом с ними, надеясь, что ему что-нибудь перепадет.
– Может, мисс Холланд? Это одновременно уважительно и уничижительно.
– “Неужели вам не стыдно, мисс Холланд?”
– Ага, хорошо. И ты сама это скажешь?
– Нет, разумеется! Это скажет весь мир. Люди!
– А, ну да. Люди! Какие люди?
– Все люди! – воскликнула Дилейни. – Народ!
– Ах, народ. Я люблю народ. Он всегда поступает
