Смерть и прочие неприятности. Opus 2 (СИ) - Сафонова Евгения

— Для каждого мир припас информацию, которая ему будет в новость, — с той же степенью отвлеченности откликнулся человек за его спиной.

Удовлетворенно улыбнувшись, Кейлус неторопливо направился в сторону балкона — зная, что спустя время достаточное, чтобы не казаться подозрительным, господин Дэйлион последует туда за ним.

Господин Дэйлион был одним из тех, кто благодаря играм Айрес в великодушие к выходцам из простонародья и любовь к равенству (Кейлусу было прекрасно известно, что равенство сестра признает исключительно с той позиции, что кто-то всегда будет оставаться равнее прочих) пробил себе путь с низов социальной лестницы до самой верхушки. Именно это позволило ему не только обзавестись массой полезных знакомств, но и стать лучшим в нелегком деле главы синдиката наемных убийц. Скрывающимся под маской добропорядочного производителя весьма недурных сигар.

Кто-то счел бы сущим безумием допускать подобную персону ко двору. Но Айрес всегда считала, что таких людей, пока они не представляют опасности лично для тебя, лучше держать поближе. Удобнее будет понять, когда из категории не представляющих опасности они перетекут в категорию угрозы, требующей немедленного превентивного устранения.

Балкон — полукруглую площадку во всю длину залы, опиравшуюся на колонны, — окутывали чары, слегка регулирующие температуру, так что воздух там был действительно свежим, но не морозным. Падающие снежинки оседали на магическом куполе, создавая искрящийся в бальных отсветах белый козырек; под ним Кейлус и вкушал свое амелье в момент, когда неподалеку от него на перила облокотился человек в черном.

— Есть результаты, — чиркнув о перила вонючей спичкой из металлического коробка, сказал господин Дэйлион, подпаливая сигару.

Ходили слухи, что Охрана опутала весь дворец (как и многие важные государственные здания) хитрыми следящими чарами. Подававшими тревожный сигнал, когда в короткий промежуток времени группой собеседников произносилось сочетание неких слов: вроде «наследник», «королева», «покушение», «проклятие» и других, по отдельности бывших вполне безобидными, но вместе смотревшихся опасно. При их произнесении срабатывал маячок и активировалось заклятие, позволявшее бдительным стражам королевского покоя прослушать ведущуюся беседу — и либо удостовериться, что это обычные досужие разговоры придворных сплетников, либо узнать о готовящемся заговоре. Разграничения между этими категориями Охрана устанавливали сама; а поскольку представители Охраны славились своей подозрительностью, не один сплетник время от времени отправлялся в подвал, дабы верные стражи королевы могли прояснить, не использовал ли тот некий шифр и не являлся ли невинный обмен пересудами на деле обсуждением грядущего переворота.

Надо отдать Айрес должное, это почти отбило у придворных желание сплетничать. По крайне мере, о ней и Гербеуэрте. Правда, Кейлус подозревал, что взамен они с удвоенным ядом отыгрываются на других членах королевской семьи.

Как бы там ни было, они с господином Дэйлионом знали, как вести разговор так, чтобы не привлечь ненужного внимания.

— И? — не глядя на убийцу, спросил Кейлус.

Глядеть не было нужды. Он и так, что увидит — грубоватое симпатичное лицо под темно-серебристой гладью слегка напомаженных волос, с двумя колючими сапфирами прищуренных глаз, прорезанное морщинами так четко, словно те резцом вырезали по мрамору. Господин Дауд Дэйлион не был стар, но нелегкая жизнь оставила свой след в его чертах. Может, потому он и неизменно облачался в черное — как и сам Кейлус: словно оплакивая того себя, каким он мог бы стать, сложись все немножко по-другому.

— Не совсем то, что ожидалась, — отняв от губ сигару, мерцающую ржавой пламенной кромкой, откликнулся убийца. — Детишки ворковали друг с дружкой так, что мои ребята неловко себя чувствовали во время докладов.

Они стояли так, что в них трудно было заподозрить собеседников. Господин Дэйлион — налегая на парапет грудью в черном бархате, словно любуясь расстилающейся перед балконом ночной столицей, Кейлус — поодаль, прислонившись к перилам спиной, небрежно опершись локтями на светлый камень, глядя в другую сторону. И в этот момент он пожалел, что из них двоих именно он стоит к публике лицом.

— Надо же, — пробормотал Кейлус. Залпом допив свое амелье, отставил бокал на перила. — Я-то полагал, там голый расчет.

Господин Дэйлион, как он увидел краем глаза, в ответ слегка пожал плечами:

— Чувства облегчают дело. При таком раскладе отыскать рычаг давления просто.

Отвернувшись, Кейлус зачем-то точным щелчком столкнул бокал вниз. Проследил, как тот падает на пустую площадь перед дворцом (экипажи ждали во внутреннем дворе); машинально определил высоту звона, с которым тот разбился, жалея, что звук вышел слишком тихим — он любил звонкую мелодию бьющегося стекла.

Господин Дэйлион был интересным человеком во многих отношениях. В частности, он был весьма интересным главой синдиката наемных убийц, принимавшим далеко не все заказы. Его бесполезно было просить убрать жену-изменницу или того, кто портит тебе жизнь своей неподкупной честностью, зато его «коршуны» охотно участвовали в разборках одних нечистых на руку чинуш с другими нечистыми на руку чинушами. Господин Дэйлион не принимал заказы на Миракла Тибеля (отшучивался тем, что регулярно ставит на парнишку на арене и не желает терять столь ценный источник дохода), но недолюбливал королеву, ибо не любил продажность в любом ее виде — в том числе в покрывании продажности.

Кейлус не знал, принимал ли он заказы на голову Айрес, но сомневался. Скорее всего, в таком случае сегодня Дэйлиона не было бы ни на балу, ни где-либо еще. Однако все вышеупомянутые причины подтолкнули Кейлуса просить у него помощи и в таком деликатном деле, как устранение наследника престола, и в том, чем они занимались сейчас. Вряд ли господин Дэйлион так уж хотел видеть на престоле его персону — но к наследнику и любимому племяннику Айрес тирин Тибель он теплых чувств не испытывал, в судьбу и пророчества давно уже не верил, а за стребованную им с Кейлуса сумму можно было бы похитить парочку иноземных принцесс.

В этом странном мире принципиальный наемный убийца оказался одним из тех немногих людей, на кого можно было положиться.

— И у вас уже есть идеи? — выбравшись из лабиринта собственных мыслей, поинтересовался Кейлус невзначай. — О рычаге?

Господин Дэйлион затянулся, и кончик сигары полыхнул в зимнем сумраке веселой рыжиной:

— А как же.

Этажом выше Гербеуэрт тир Рейоль, не подозревая, как близко от него обсуждаются коварные планы касательно его скромной персоны, молча позволил королеве ввести его в покои, где они обычно занимались.

— Спасибо, — наконец сказал он, нарушив долгое молчание, сопровождавшее их по пути.

— Что увела тебя оттуда? — Айрес слегка похлопала его по руке, которой племянник держал ее под локоток, облитой вишневым бархатом парадного одеяния и атласом белой перчатки. — Брось, мне ли не знать, какой ты затворник.

— И какое у тебя ко мне дело?

— Хотела показать тебе твой подарок.

Герберт в выразительном недоумении оглядел кабинет. Подцепил подвеску, висевшую у него на шее, врученную ему королевой часом ранее — сапфир в рунной оправе на тонкой цепочке, изящный и мощный оберег, отводивший большинство заклятий, стрелы и даже лезвия холодного оружия, если то не было зачарованным.

— Другой подарок, — верно истолковав жест, улыбнулась Айрес. — Не здесь.

Уголки губ Герберта дернулись в намеке на ответную улыбку:

— Лучшим подарком мне будет, если позволишь не возвращаться на праздник. Я бы с бо̀льшим удовольствием прошелся до библиотеки.

— Сейчас? Зачем тебе туда?

— Снова поискать то, что поможет восстановить утраченный смысл Берндеттовских рун.

Айрес на миг оглянулась через плечо — на просторный кабинет в лакрично-багровых тонах, всю обстановку которого составляли книжный шкаф, стол да кресло. На лакированном паркете подпалинами вырисовывались очертания просторного семиугольника: в этой комнате лишь репетировали ритуал, который мог возыметь силу в единственный день уходящего года, но даже неполной мощи рунного черчения было достаточно, чтобы оставить следы.