Стивен Эриксон - Дань псам
Он согнулся у бронзовых дверей, поглядел в зияющие пасти Гончих. Поднял костистый кулак и постучал в нос Барену.
Раздался гулкий звук.
— Так и знал, — сказал он, кивая.
Бхок’аралы терлись на ступенях, стучали друг другу в морды и кивали с мудрым видом. Дверь со скрипом открылась. Лицо укутанной в плащ с капюшоном, согбенной фигуры было смутным и расплывчатым. — Нам ничего не нужно, — произнесла она тонким женским голосом.
— Вам не нужно ничего. А чего именно?
— Они испачкают обстановку.
Искарал Паст оскалился. — Она безумна. Почему мне встречаются одни безумцы? Слушай, ничтожная служка, отойди. Поскреби прыщавым лбом плиты пола, поцелуй мои драгоценные ноги. Я никто иной как Искарал Паст.
— Кто?
— Искарал Паст! Верховный Жрец Теней. Маг Высокого Дома. Самый доверенный, излюбленный, ценимый слуга нашего бога! Ну-ка, отойди и дай мне войти! Я объявляю храм своим по праву старшинства, по праву законной иерархии и по праву природного превосходства! Я буду говорить с Верховной Жрицей! Немедленно! Буди ее, тормоши ее — делай все что нужно, пусть будет готова ко встрече.
Дверь заскрипела и служительница выпрямилась, оказавшись поразительно и до смешного высокого роста. Сбросила капюшон, открыв прекрасно вылепленное лицо в обрамлении длинных, прямых, ржаво-рыжих волос. — Я Верховная Жрица Сордико Шквал из даруджистанского Храма Тени.
— А, мастерица перевоплощений. Как я.
— Да, вижу.
— Видишь?
— Да.
— О, разве не смешно. — Он склонил голову к плечу. — Совсем не смешно. — И победно улыбнулся: — Как думаешь, кто я такой?
— Разновидность сожженной солнцем жабы?
— Как раз это я и хотел тебе явить. Давай, пригласи меня внутрь, пока я не потерял температуру.
— Терпение, ты имел в виду?
— Нет, температуру. Холодно стало.
Янтарные глаза посмотрели на ступени за его спиной. — А твоих отпрысков?
— Ха ха. Это не отпрыски. Не обращай внимания. Они умеют ныть, умеют скулить, умеют кланяться и еще…
— Прямо сейчас они машут руками, в точности подражая тебе, Искарал Паст. Почему бы?
— Забудь, сказал я.
Она пожала плечами и отступила.
Искарал Паст поспешил внутрь.
Сордико Шквал закрыла двери за засов. — Итак, ты провозгласил себя Верховным Жрецом. Откуда?
— С Семиградья, из тайного монастыря.
— Какого монастыря?
— Тайного, разумеется. Тебе не нужно слышать, а мне не нужно говорить о нем. Покажи мне мои комнаты, ибо я устал. И проголодался. Я желаю обед из семи блюд, обильный и дорогой, и соответствующие деликатные вина, и сочных служанок, способных ублажить любую мою восторженную причуду. Что до остального — я не желаю заботиться и передаю все на усмотрение сенешалей, столь любезных, сколь полагается гостям моего храма.
— Твоего, вот как?
Искарал Паст хихикнул: — Ненадолго. Но я пока промолчу. Оставлю ей жалкие заблуждения. Улыбнуться, да, и кивнуть… ах, как они просочились, во имя Бездны!?
Бхок’аралы столпились вокруг Верховной Жрицы и кивали головами.
Она повернулась… — Не знаю. С нашими чарами это должно было быть невозможным. На редкость неприятно, согласна.
— Не обращай внимания. Веди же меня, мелкая сошка.
Женщина вздернула красивую бровь. — Ты назвал себя и Магом Высокого Дома Тени. Это слова. Доказательства есть?
— Доказательства? Я тот, кто я есть, и этого достаточно. Молись, молись. Я имел в виду — молись, молись и, возможно, всевозможные виды откровения осенят тебя, усмирят тебя, приведут в подобающее обожание. О, — добавил он, — подожду, пока она так и сделает! Да уж, песня сразу изменится! Забудем о служанках, ублажающих причуды… пусть меня ублажит эта славная женщина!
Она уставилась на него, а мгновение спустя развернулась, раздувая просторные одеяния, и сделала жест следовать. Нет сомнения, она хотела произвести впечатление своей грацией… но увы, ей пришлось пинать и расталкивать тучу бхок’аралов, каждый из которых оскаливал зубы в неприятном беззвучном смехе. Жрица метнула взгляд на Искарала Паста, но — он уверен — не успела заметить, что он тоже тихо смеялся.
Они пошли в святилище.
— Недолго, — шептал Паст. — Этим дверям требуется покраска. Недолго уже…
* * *— Боги родные, — пробурчал стражник, — да ты больше Баргаста!
Маппо Коротыш пригнул голову, досадуя, что так шокировал случайно встреченного дозорного. Стражник отскочил и схватился за грудь — да, он уже в летах, но жест оказался просто жестом удивления — внезапный страх Трелля, что он ненароком послал первого встреченного горожанина кувырком через врата Худа, медленно превратился в стыд. — Извините, сэр, — сказал он тогда. — Я хотел всего лишь задать вопрос.
Стражник поднял фонарь повыше, загораживаясь. — Так ты демон?
— Вы часто встречаете демонов в дозоре? Воистину необыкновенный город.
— Нет, разумеется. То есть не часто.
— Я Трелль с равнин к востоку от Немила, который лежит к западу от Джаг Одхана на Семиградье…
— Так в чем вопрос?
— Я ищу храм Бёрн, сэр.
— Думаю, лучше будет тебя сопроводить, Трелль. Ты ведь держался отдаленных аллей этой ночью?
— Думал, так лучше будет.
— Точно так. Мы с тобой сделаем так же. В любом случае ты в районе Гадроби, а твой храм — в районе Дару. Путь довольно долгий.
— Вы готовы уделить мне время. Благородно, сэр.
Стражник улыбнулся: — Трелль, если ты покажешься на любой из оживленных улиц, может случиться бунт. Заботясь о тебе, я предотвращаю беспорядки. Так что ничего благородного, просто долг службы.
Маппо снова поклонился. — Все равно благодарю.
— Момент. Я прикручу фитиль. Теперь иди за мной — поближе, прошу.
Похоже, празднующие в этом квартале скучились на главной улице, купаясь в голубом свете газовых фонарей. Было нетрудно избегать людных мест с проводником, ведущим его по узким, кривым, петляющим улочкам и аллеям. Немногие встречные торопливо разбегались, завидев мундир стражника (а может быть, и широкие плечи Маппо).
Но вдруг, позади какой-то жалкой таверны, они набрели на два трупа. Выругавшись вполголоса, стражник склонился и снова занялся фонарем.
— Это становится проблемой, — буркнул он, раскручивая фитиль. Золотой свет озарил окрестности, являя взорам грязные булыжники мостовой и блеск лужи крови. Маппо наблюдал, как он перевернул одно из тел. — Этого попросту забили. Кулаки и сапоги. Я знал беднягу. Проигрывал битву со спиртом… ну, теперь битве конец. Благослови Беру наши души! — Он перешел ко второму. — Ах, да. Худ побери того, кто это делает. Четверо прошлых были в таком же виде. Те, о которых мы знаем. До сих пор непонятно, каким орудием он пользуется. Черенок лопаты? Боги, просто зверство.
— Сэр, — подал голос Маппо. — Кажется, у вас появились более важные задачи. Укажите…
— Нет, я провожу тебя, Трелль. Они мертвы уже два звона — полежат еще немного. Думаю, пришло время, — сказал он, выпрямляясь, — вступить в дело магу или жрецу.
— Желаю вам успеха.
— Понять не могу, — говорил стражник, ведя Трелля в ночь. — Разве мирные времена не всем нравятся? Кому-то нужно выползти из ямы с окровавленными руками. Учинить рознь. Бедствия. — Он покачал головой. — Хотелось бы мне отыскать резоны в подобных извращениях. Но нет нужды. Никто не желает резонов для таких дел. Чего не хватает? Вот что хотелось бы знать. Им не хватает, я имел в виду. Всего лишь жажда власти? Господства? Чувство, будто определяешь, кому жить, а кому нет? Боги, хотел бы я понять, чем забиты их мозги.
— Нет, сэр, — отозвался Маппо. — Радуйтесь, что не понимаете. Даже зверью неведома такая агрессивность. Убийцы вашего рода и моего — они звери с разумом. Если то, что у них есть, можно назвать разумом. Они живут в мрачном мире, сэр, спутанном и полном страха, запятнанного завистью и злобой. И в конце умирают так же, как жили. Испуганные, одинокие, с памятью о силе, оказавшейся иллюзией, фарсом.
Стражник остановился и повернул голову, глядя на разговорившегося Трелля. В конце улицы виднелась стена, в ней слева была темная пещера входа или тоннеля. Через миг мужчина хмыкнул и повел Маппо вперед. В вонючем проходе воин — Трелль был вынужден сгорбиться.
— В родной земле вы должны быть славным племенем, — заметил стражник, — если все там такие же высокие и широкие, как ты.
— Увы, сэр, мы — почти все — не убийцы. Будь мы жестоки, жили бы гораздо лучше. Так что слава моего племени давно минула. — Маппо встал и поглядел назад, на ворота, в которые они только что прошли. Он смог заметить, что стена была лишь фрагментом длиной не более пятидесяти шагов. Дальше на месте стены виднелись неровно поставленные дома.
Стражник вздохнул: — Да, немногое осталось от Гадробийской стены. Только эти ворота, ими пользуются почти что одни воры и грабители. Идем, уже недалеко.
