Скотт Линч - Красные моря под красными небесами

– Это не в издевку, – ответил Утгар. – По их вере смерть уже считается божественным благословлением, а значит, ничего страшного, если трупы джеремитов за борт просто так сбрасывают. Так что запомни, на случай если вдруг еще раз придется с Искупителями столкнуться.

Долгий, полный трудов день близился к концу. Капитана Неру и команду отпустили на волю; лучники Дракеши по-прежнему сидели на реях «Ядовитой орхидеи», дожидаясь, пока не разберут сложную паутину талей. Шлюпки подняли на палубу, затем поставили паруса, и немного погодя, препоручив разграбленный «Зимородок» воле богов, «Ядовитая орхидея» помчалась по волнам со скоростью восемь узлов, держа курс на юго-восток.

Весь день Локк с Жаном почти не виделись, да и особо не искали встречи друг с другом; Локк трудился не покладая рук, а Жан оставался на юте, рядом с лейтенантом Дельмастро. Встретились приятели только на закате, когда всю помойную вахту собрали для посвящения в пираты.

Все новички и половина основной команды «Ядовитой орхидеи» увлеченно несли Хмельную вахту, благо винный погреб корабля существенно пополнился за счет отменных вин из трюмов «Зимородка». Локк изумленно глядел, как драгоценное вино, стоившее в Каморре не меньше двадцати крон за бутылку, хлещут, как дешевое пиво, поливают им друг друга или просто выплескивают на палубу. Команда «Орхидеи» наконец-то приняла бывших матросов «Красного гонца» как своих – играли в кости, устраивали шуточные бои, распевали веселые песни, перешучивались и перемигивались; a какая-то женщина вот уже час как увела Джебриля в кубрик на нижней палубе.

Локк стоял в тени, у трапа правого борта, ведущего на ют; между ступеньками и бортом оставалось узкое пространство, где при желании хватало места худощавому человеку. На шкафуте с Равейлем заговаривали тепло и сердечно, однако среди всеобщего веселья Локк ощутил себя лишним, а его отсутствия никто не заметил. В руках он держал кожаную кружку, полную драгоценного синего вина – на берегу за него пришлось бы отсыпать немало серебра, – но так его и не пригубил.

Сквозь шумную толпу Локк разглядел у противоположного борта одинокую фигуру друга, заметил, что к Жану решительно направляется невысокая женщина, и со вздохом отвернулся.

За бортом катились черные студенистые волны, увенчанные шапками тускло светящейся пены. «Орхидея» стремительно мчалась по ночному морю – из-за груза в трюмах корабль приобрел бо́льшую остойчивость и с легкостью рассекал воду.

– Совсем еще юным мичманом, первый раз с офицерской саблей на боку выйдя в море… – негромко произнесла капитан Дракеша. – Я солгала капитану. Не призналась в краже бутылки вина.

Локк, вздрогнув от неожиданности, посмотрел вверх – Дракеша стояла у поручней на юте.

– Не только я, конечно, – продолжила она. – Нас восемь было в мичманском кубрике. Бутылку мы позаимствовали из личного капитанского погреба, да вот как опустошили, то сдуру не додумались за борт отправить.

– Это когда вы в сири… на сиринийском флоте служили?

– Да. На морском флоте ее блистательного королевского величества, владычицы Присносущей Сиринии. – Белозубая улыбка Дракеши призрачно сверкнула во тьме, будто морская пена на черных волнах. – Капитан нас не разжаловала, плетьми не выпорола, в цепи не заковала, чтобы на суше суду предать… Нет, она заставила нас снять бом-брам-рей с грот-мачты, – разумеется, на корабле был запасной, но капитан велела нам рей снять, лак и пропитку с него отскрести… Вы наверняка себе представляете – десятифутовая дубовая балка, толще мужского бедра. В общем, капитан отобрала у нас сабли и приказала этот рей съесть – весь, до последней щепки.

– Съесть?!

– Фут с четвертью на каждого, – кивнула Дракеша. – Как угодно, но съесть. Вот мы его месяц и ели – стружкой и опилками, варили и толкли в труху, жевали и заглатывали через силу, каждый день по кусочку. Дурно было, конечно, но рей мы съели.

– О боги…

– А потом капитан нам объяснила, что теперь-то уж мы никогда не забудем простой истины: любая ложь в команде разрушает корабль, подтачивает его, превращает в труху – вот как мы рей.

– Ах вот оно что… – вздохнул Локк и пригубил теплого изысканного вина. – Значит, пришла пора со мной разобраться?

– Не желаете ли ко мне присоединиться?

Сообразив, что это не приглашение, а приказ, Локк поспешно взбежал по трапу.

– Вот уж не думала, что вершить правый суд так утомительно, – вздохнула Эзри, подходя к Жану, который стоял у левого борта «Орхидеи» и смотрел в ночь. На южном небосводе появился полумесяц, яркий, как серебряная монетка, – одна из лун осторожно выглядывала из темноты, будто раздумывая, стоит ли оно того.

– День долгий выдался, лейтенант Дельмастро, – улыбнулся Жан.

– Жером, – сказала Эзри, легонько касаясь его руки, – еще раз назовете меня лейтенантом, убью.

– Будет исполнено, лей… ле… ну, то есть не лейтенант, а слово, которое начинается с ле… Вдобавок один раз сегодня вы меня уже пытались убить. И что из этого вышло?

– Все вышло как нельзя лучше, – ответила она, прислонясь к борту.

Доспехи Эзри сняла, оставшись в рубахе тонкого полотна и бриджах – ни чулок, ни сапог; легкий ветерок ерошил темные кудри, свободно рассыпавшиеся по плечам. Внезапно Жан сообразил, что Эзри, всем телом навалившись на леер, едва держится на ногах, но изо всех сил старается это скрыть.

– Вы сегодня слишком близкое знакомство с клинками свели, – заметил он.

– Случалось и поближе познакомиться, – ответила она. – А вот вы… вы… знаете, а вы отличный боец.

– Ну, это…

– О боги, у меня просто мысли путаются… Любому дураку ясно, что вы отличный боец. На самом деле я хотела сказать что-то остроумное.

– Считайте, что вы это сказали… – Жан смущенно почесал бороду, ощущая, как радостно замирает сердце, а по телу растекается жар. – А давайте мы оба притворимся, что ведем легкий и непринужденный разговор? Потому что все мое остроумие куда-то улетучилось, хотя я его целыми днями оттачивал, беседуя с бочонками в трюме.

– Ах, вы его оттачивали…

– Понимаете, у Джебриля очень утонченный вкус и весьма высокие запросы, поэтому его внимание можно привлечь только интересной беседой…

– Чего-чего?

– А разве вы не знали, что мне нравятся только мужчины? Особенно высокие мужчины?

– Так, Валора, один раз я вас носом в палубу уже ткнула! Повторения захотелось? Сейчас устроим.

– Ха! В вашем-то состоянии?

– Будь я в другом состоянии, вы бы уже давно с жизнью расстались.

– Ну не станете же вы меня избивать на виду у всех…

– Еще как стану!

– А, ну да, конечно.

– Да вы поглядите, как народ веселится! Даже если я под вами костер разведу, никто этого не заметит. А кубрики на нижней палубе забиты милующимися парочками, будто оружейный ларь арбалетными стрелами. На всем корабле ни одного тихого уголка не осталось – тишина и покой только за бортом, да и то футах в трехстах, не ближе.

– Нет уж, увольте – я не знаю, как по-акульи сказать «я невкусный».

– В таком случае придется вам смириться с нашим обществом. Мы и без того устали ждать, когда вы, драйщики, наконец-то себя проявите. – Эзри усмехнулась. – Вот сегодня все и перезнакомятся поближе.

Жан изумленно вытаращил глаза, не зная, как быть дальше. Улыбка Эзри превратилась в недоуменную гримасу.

– Жером, со мной что-то не так?

– В каком смысле?

– Вы от меня все время отодвигаетесь и голову странно запрокидываете, как будто…

– Ох, черт! – Он положил руку на плечо Эзри, которая тут же накрыла ее своей ладонью, и расхохотался. – Понимаешь, я очки выронил, когда ты… ну, когда мы встретились, а ты нас искупаться заставила. Я же близкослепый, вблизи вижу плохо, вот и откидываю голову, стараюсь тебя видеть четче, а не расплывчато.

– Ой, извини, пожалуйста! – прошептала она.

– Да не за что извиняться! Я на все готов, лишь бы тебя видеть.

– Я…

– Ага, знаю, – сказал Жан и вздохнул поглубже – радостное возбуждение теснило грудь. – Нас с тобой сегодня чуть не убили. Да ну их, игры эти! Давай лучше выпьем?

– Поглядите, – сказала Дракеша.

Призрачный след корабля за кормой озаряло сияние двух кормовых фонарей в форме огромных, с человеческую голову, стеклянных орхидей с прозрачными лепестками, тянущимися к черной воде.

– О боги… – прошептал Локк, всматриваясь в сверкающий пенистый след, где едва заметной зловещей тенью скользило какое-то неведомое чудовище, пряча в волнах извивы длинного гибкого тела.

Дракеша, упираясь сапогом в леерное ограждение, с довольной улыбкой поглядела за корму.

– Что это? – потрясенно спросил Локк.

– Трудно сказать… Может, змеекит, а может, морской дьявол, кракен или еще кто-нибудь из глубоководных гадов.

– А оно нарочно за нами плывет? Преследует?

– Да.