Скотт Линч - Красные моря под красными небесами

– Три фута в трюме, капитан! И не прибывает! – отрапортовал Аспель – голова корабельного плотника была наспех перевязана обрывком чьей-то рубахи.

– Отлично, – сказал Локк, стараясь держаться с не меньшим достоинством, чем покойный Кальдрис, хотя все тело ломило, мышцы болезненно ныли, а сам себе он казался вымокшей тряпичной куклой, набитой осколками стекла.

Впрочем, точно так же чувствовали себя и все остальные на борту «Красного гонца», а по меткому замечанию отца Цеппи, отчаянное желание умереть свидетельствует лишь о том, что до смерти еще далеко.

Несколько часов назад шторм, которому прискучило швырять по волнам легкое суденышко, унесся на северо-запад, превратившись в темную полоску на горизонте. Небо все еще затягивала дымная пелена туч, а море дыбилось шестифутовыми волнами, но после кошмарной бури это было сущим раем. С небес струился сумеречный, погребальный свет солнца – наступил новый день.

Локк оглядел палубу: повсюду валялись спасательные концы, обрывки снасти, спутанные штормовые леера, сорванные тали и обломки рангоута, о которые то и дело с проклятиями спотыкались матросы – оборванные, бледные как призраки, не помнящие себя от усталости. Жан хлопотал у алхимической плиты на юте, чтобы впервые за много дней накормить команду горячей пищей.

– Проклятье, – пробормотал Локк, вспоминая, какой ценой досталось им спасение: троих смыло за борт, четверо получили серьезные увечья, а двое погибли – Кальдрис и Мирлон, судовой кок, пронзенный у штурвала сорванной брам-стеньгой, будто копьем разгневанных богов.

– Нет, капитан, проклятья не будет, если все сделать как положено, – сказал Джебриль у Локка за спиной.

– Что? – Локк обернулся, недоуменно посмотрел на Джебриля и запоздало сообразил. – Ах да…

– Мертвым не обрести покоя, – с расстановкой, словно ребенку, объяснил Джебриль, – пока их не проводят в последнее плавание.

– Вот прямо сейчас этим и займемся, – сказал Локк.

Трупы Кальдриса и Мирлона, обернутые в беленую парусину и перевязанные просмоленными канатами, лежали у левого борта, будто два тюка, ожидающие срочной отправки по назначению. Локк с Джебрилем опустились на колени чуть поодаль.

– Произнеси напутствие, Равейль, – прошептал Джебриль. – Отошли их души Отцу штормов, дабы обрели они упокоение.

Локк с болью в сердце поглядел на покойников и пристыженно вздохнул, лихорадочно соображая, как поступить.

По традиции всякий капитан корабля после соответствующей церемонии посвящения в храме Владыки Алчных вод становился служителем Ионо, что давало ему право в плавании проводить молебны, благословлять брачные союзы и отправлять в последний путь умерших. Однако Локк такой церемонии не проходил, а оставался посвященным служителем Многохитрого Стража. Здесь, во владениях Ионо, он уже навлек на себя гнев Отца штормов, нарушив его заповеди, а потому ни за что на свете не стал бы читать отходную по правилам Владыки Алчных вод, обрекая души умерших на вечные скитания. Ему оставалось только одно.

– О Многохитрый Страж, Безымянный Тринадцатый бог, к тебе взывает твой слуга. Обрати милостивый взгляд на усопшего Кальдриса баль Коммара, верного прислужника Ионо, давшего клятву вершить грабеж под красным пиратским стягом и сим удостоившегося приюта под твоим кровом…

– Да ты что творишь? – прошипел Джебриль, тряхнув Локка за плечо.

– Честное напутствие и благословление, по праву посвященного служителя моего бога. А ты не вмешивайся, болван! – сказал Локк, отталкивая его руку, и снова коснулся парусинового савана Кальдриса. – Мы возвращаем это бренное тело и пропащую душу во владения брата твоего, Ионо, могущественного повелителя морей… – «К которому подольститься не помешает», – мысленно добавил он и продолжил: – Даруй ему свою помощь и препроводи его душу к Той, на весы которой мы все попадем. Внемли нашей сердечной мольбе, о Хранитель!

Локк дал знак Джебрилю, и тот в ошеломленном молчании помог поднять тело Кальдриса и сбросить его в море. Локк, не дожидаясь всплеска воды за бортом, положил ладонь на второй саван:

– О Многохитрый Страж, Хранитель воров, к тебе взывает твой слуга. Обрати милостивый взгляд на усопшего Мирлона, верного прислужника Ионо, давшего клятву вершить грабеж под красным пиратским стягом и сим удостоившегося приюта под твоим кровом…

Наутро команда взбунтовалась.

Вечером Локк упал на койку как был, в мокрой одежде, и мгновенно уснул; разбудили его стук хлопнувшей двери и лязганье засова. Локк встревоженно подскочил, едва не вывалившись из подвесной койки, ухватился за край сундука и недоуменно заморгал.

– Готовь оружие, заварушка начинается. – Жан, отступив от двери, поудобнее перехватил топорики.

Локк, стряхнув остатки сна, поспешно нацепил перевязь с саблей и с удовлетворением заметил, что тяжелые ставни кормовых окон плотно закрыты. В щелки пробивался свет. Неужели уже утро? Ночь прошла в забытьи, без кошмарных сновидений.

– Что, мной кто-то недоволен?

– Нами все недовольны.

– Ну уж мной-то они наверняка недовольны больше, чем тобой. По-моему, они моей крови требуют, а тебя за своего примут. Скажи им, что я тебя тоже обманул. Давай ты меня им сдашь, а как провернешь дельце, получишь у Страгоса противоядие.

– Ты спятил? – Жан, не отступая от двери, ошеломленно уставился на приятеля.

– Странный ты, братец… – Локк задумчиво коснулся эфеса офицерской сабли: что у него в руках, что в ножнах – толку от нее никакого, одна красота. – Сперва винил себя в том, в чем твоей вины не было, а теперь не даешь мне исправить мою же ошибку.

– Чем меня жизни учить, на себя посмотри! – буркнул Жан. – Сперва уболтал меня остаться, хотя мое присутствие тебе смертью грозит, а теперь настаиваешь, чтобы я тебя предал? Да пошел ты… В тебе десять кружек дури плещется, а ты ее всю в одну запихнуть пытаешься.

– Сам дурак! – беззлобно огрызнулся Локк, улыбаясь во весь рот, – с бунтовщиками проще иметь дело, чем с безразличной стихией. – Только в тебе не кружка дури, а целый кувшин. Я так и знал, что ты на мое предложение не поведешься.

– Еще бы.

– Жаль, конечно. А так хотелось полюбоваться на рожу Страгоса, когда он нашего возмездия отведал бы, – ну и знать бы еще, как именно ему отомстить.

– Эх, мечтать так мечтать… А мне бы миллион соларов и попугая, который по-старотерински болтает, да только не судьба.

– И что теперь делать прикажешь? Утешаться тем, что дурацкая Страгосова затея обернулась пшиком?

– Послушай, Локк, – смягчившись, вздохнул Жан. – Есть надежда, что они объяснений потребуют. От тебя. Так что давай напрягай мозги, глядишь, и выкрутимся.

– Ах, как приятно беседовать с единственным человеком на борту, который полностью доверяет моим способностям, – сказал Локк.

– Равейль! – завопили в тамбуре.

– Жан, ты кого-нибудь убил?

– Нет, пока не успел.

– Равейль, отзовись! Эй, чего вы там вдвоем затаились?!

Локк крикнул из-за двери:

– Джебриль, а ты сообразительный! Надо же, отыскал меня не где-нибудь, а в той самой каюте, где я всю ночь безмятежно проспал. Кто меня выдал?

– Равейль, от наших стрел тебе никуда не деться!

– Так вы в оружейный отсек забрались? Молодцы. Хотя я, конечно, надеялся, что вы устроите не вооруженный мятеж, а какой-нибудь бунт-маскарад, с песнями, плясками и карточными играми.

– Нас тридцать два человека, Равейль! А вас там всего двое – ни еды, ни воды. Корабль в наших руках. Долго вы в каюте не просидите.

– Отчего ж не посидеть в таком прелестном уголке, – заметил Локк. – У нас тут мягкая койка, стол, прекрасный вид из окна, крепкая дверь на запоре…

– А мы ее выломаем! – пригрозил Джебриль и, понизив голос, подступил к самой двери. – Язык у тебя хорошо подвешен, Равейль, только от десяти луков и двадцати сабель он тебя не спасет.

– Между прочим, я тут не один.

– Ну, с господином Валорой связываться дураков нет, даже вчетвером на одного. Только нас гораздо больше, и луки есть. Так что не лезьте на рожон.

Локк, закусив губу, помолчал, а потом напомнил:

– Джебриль, ты же мне верой и правдой служить поклялся, после того как я ваши жизни спас.

– Да, мы все тебе поклялись, да только ты никакой не капитан и не моряк вовсе! Вот Кальдрис настоящим мореходом был, да упокоят боги его душу. А ты кто такой? Ты нас обманул, а стало быть, наша клятва силы не имеет.

– Ах вот оно что… – протянул Локк, а потом прищелкнул пальцами. – Значит, был бы я… тем, за кого себя выдавал, вы бы клятву сдержали?

– Да, Равейль. Еще как сдержали бы.

– Что ж, Джебриль, я верю, что ты не клятвопреступник. В таком случае у меня есть предложение. Мы с Жеромом мирно выйдем из каюты на палубу и там с вами поговорим. Обещаю со всеми вашими жалобами разобраться по справедливости. И вот еще что – мы готовы сложить оружие, если дадите нам слово, что безнаказанно выпустите нас на палубу и проведете переговоры. По-честному.