Скотт Линч - Красные моря под красными небесами
– Так ведь необходимости и вовсе не будет, если их вместе со всей снастью вывернет!
– Если понадобится, то спустим. Попозже.
– Если понадобится? Попозже?! – ошеломленно пробормотал Джебриль. – Вы что, совсем спятили, Равейль? Да их давным-давно пора убрать, да только теперь некому – у всех других дел хватает. А проклятый шторм не унимается, между прочим! Еще чуть-чуть – и корабль перевернет, и что тогда? Вы что, Медного моря не знаете?
– Да знаю, знаю… – Под брезентовой накидкой Локк покрылся холодным потом.
Эх, догадаться бы раньше, что Джебриль такой опытный мореход! Надо было с самого начала поручить ему подготовку корабля к шторму, но теперь поздно, свое невежество не скроешь.
– Прости, Джебриль, смерть Кальдриса меня кверху килем опрокинула… Мы с ним давние приятели были.
– А вот как нас всех кверху килем перевернет, так мало не покажется! – Джебриль отвернулся и пошел вдоль леера к носу корабля, но внезапно остановился. – Мы-то с тобой знаем, Равейль, что на борту ни одного кота нет и не было!
Локк, понурившись, вцепился в штормовой леер у грот-мачты. Все пропало! Мазукка и матросы у штурвального колеса наверняка слышали весь разговор. Локк поглядел на них, а они с невозмутимым видом продолжали напряженно вглядываться в горизонт, словно бы не замечая своего бестолкового капитана.
2Нижняя палуба являла собой кошмарное зрелище. Если на верхней палубе мачты, волны и далекий горизонт позволяли составить хоть какое-то представление о происходящем, то внизу под напором волн трещали переборки, по собственной прихоти становясь то полом, то стенами, а дышать приходилось зловонными миазмами пота, мочи и блевотины. В затянутые брезентом люки и решетки постоянно врывались потоки воды, с верхней палубы доносились глухие завывания ветра, а в трюме надрывно ревели, чавкали и скрежетали помпы, качая воду из низов.
Помпы, сделанные веррарскими искусниками, с неимоверной быстротой отправляли воду за борт, но для их непрерывной работы требовались усилия восьми человек, которых следовало регулярно сменять, – тяжелого труда долго не выдерживали даже самые крепкие матросы, а команда «Красного гонца» еще не оправилась от тягот недавнего заключения.
– Вода прибывает, капитан, – сказал какой-то матрос, высунувшись из трюмной шахты; лица его Локк в темноте не разглядел. – Три фута в трюме. Где-то в корпусе течь, видно, шов разошелся. Аспель просит людей отрядить, чтоб отыскали и законопатили.
Аспель был тем самым матросом, что взял на себя обязанности корабельного плотника.
– Отряжу, не беспокойся, – сказал Локк, хотя понятия не имел, где найти свободных людей: десять были заняты на палубе, восемь – на помпе (кстати, им сменяться пора); шесть или семь человек так ослабели, что толку от них было не больше, чем от балласта в трюме; Жан еще с несколькими матросами принайтовывал сорвавшиеся бочки и тюки с провизией в кормовом отсеке; восемь спали после ночной вахты, а двое, с переломами, притупляли боль раздобытым где-то вином. Сердце Локка тревожно сжалось – от наскоро составленного расписания штормовых вахт не осталось и следа.
– Сбегай в кормовой отсек, скажи господину Валоре, чтоб отправил людей течь искать. С провиантом потом разберемся.
– Есть, капитан, – ответил матрос и скрылся.
– Капитан Равейль! – послышалось из трюма.
– В чем дело?
– В помпах! Сил больше нет качать! И жрать охота. Присылайте смену.
– Будет вам и смена, и жратва, – пообещал Локк. – Через десять минут.
Что делать? Людей не хватало – только немощные, увечные, совершенно обессиленные или занятые другими делами. Возвращаясь на ют, Локк решил поменять местами матросов у помп и вахтенных на палубе; ни тем ни другим это не понравится, но ничего другого не оставалось – иначе корабль на плаву не удержать.
3– Ты почему склянки не переворачивал?!
– Капитан Равейль, так ведь это… шторм проклятый, некогда всякими пустяками заниматься. Мы и судовой журнал не ведем, уж не помню, сколько…
Плешивый Мазукка и его помощник не удерживали корабль на курсе, а попросту цеплялись что есть силы за спицы штурвального колеса. Над кораблем завывал и бесновался ветер, хлестал дождь, двадцатифутовые волны то и дело накатывали на бак, заливая палубу белой пеной; вода доходила Локку до щиколоток.
Сохранить курс на юг не удавалось; «Красный гонец» под штормовым парусом дрейфовал на запад, подгоняемый волнами величиной с дом.
Локк, пробираясь к нактоузу, краем глаза заметил желтый проблеск – порывом ветра сорвало штормовой фонарь и сбросило за борт, на потеху рыбам. На промокшей странице судового журнала виднелась единственная запись:
3-й час пополудни 7-го дня месяца фесталя 78-го года Морганте, курс зюйд-зюйд-вест, 8 узлов да пощадит Ионо наши пропащие души…
«А был ли третий час пополудни – и когда?» – рассеянно подумал Локк.
Шторм превратил белый день в кромешный мрак акульего желудка; в темном, будто полуночном, небе зловеще сверкали молнии; пространство и время утратили всякий смысл.
– Ладно, и так ясно, что мы где-то в Медном море, – прокричал Локк, перекрывая вой ветра. – А как станет поспокойнее, определим широту.
Легко сказать… От страха и усталости кружилась голова, перед глазами все плыло, серое марево вихрилось и сворачивалось в дымные клубы; он забыл, когда ел, – помнил только, что вся еда отправилась за борт. Если бы на палубе внезапно возникли картенские маги и предложили волшебством спасти корабль, Локк облобызал бы их сапоги.
Над головой что-то затрещало – резко, раскатисто; в воздухе затрепыхался разорвавшийся канат; чуть погодя треск усилился, что-то взвизгнуло, заскрежетало, грохнуло, а потом зачастили глухие хлопки и щелчки, с присвистом, будто хлещущая с оттяжкой плеть.
– Берегись! – заорал Джебриль где-то на носу.
Корабль накренился под очередным ударом волны, палуба ушла у Локка из-под ног – и это спасло ему жизнь. Он во весь рост растянулся на осклизлых мокрых планках, а над левым плечом пронеслась громадная тень, раздался страшный треск и грохот, посыпались щепки, кто-то истошно завопил, и внезапно Локк очутился в кромешной тьме, накрытый чем-то тяжелым и липким.
Парус! Локк отчаянно забарахтался под мокрым полотнищем, но тут его крепко подхватили под руки и вздернули стоймя – Жан, привязавшись к лееру правого борта, пришел на помощь приятелю. Локк невнятно поблагодарил его и окинул взглядом палубу, понимая, что случилось непоправимое.
Грот-брам-стеньга обрушилась, – видно, штаги не выдержали качки и напора ветра. Верхушка грот-мачты и грот-брам-рей с развернувшимся грот-брамселем сначала наклонились вперед, над баком, а потом, удерживаемые спутанными вантами, гигантским маятником качнулись назад, к корме, по пути сметя четырех рулевых. Локк с Жаном одновременно бросились к штурвалу, пробираясь по кучам мокрой парусины и грудам лопнувших канатов; с мачт по-прежнему сыпались обрывки тросов и обломки такелажа. «Красный гонец», потерявший управление, зарыскал, тяжело уваливаясь на борт. Если срочно не выправить руль, то кораблю не устоять.
– Свистать всех наверх! – что есть мочи завопил Локк. – Аврал!
Жан уперся о грот-мачту и, жутко хрипя от напряжения, навалился на упавший брам-рей и сдвинул его с места. Рангоутное дерево грохнуло о палубу, тяжело хлопнула пропитанная влагой парусина. Шпаги штурвальных колес раздробило в щепу, но сами колеса особо не пострадали. Плешивый Мазукка неуверенно поднялся на четвереньки; чуть поодаль неподвижно лежал один из рулевых с пробитым черепом.
– К штурвалу! – заорал Локк, лихорадочно озираясь. – К штурвалу, быстрее!
– Капитан, нас лагом разворачивает! – выкрикнул ему в лицо невесть откуда взявшийся Джебриль.
«Отлично, – подумал Локк. – Я хоть знаю, что это значит…»
Подтолкнув Джебриля к штурвалу, Локк ухватился за шпаги второго штурвального колеса, рядом с Жаном, и рявкнул:
– Руль под ветер!
Надрывно хрипя, они с Жаном налегли на штурвал, стараясь вывернуть его в нужную сторону. «Красный гонец» круто заваливался между волнами, еще чуть-чуть – и встанет к ним бортом, и тогда уже не спастись. Огромная тяжелая волна, перехлестнув через штирборт, накрыла всех с головой, будто напоминая о грозящей им участи.
На второе штурвальное колесо навалился Джебриль; к нему присоединился Мазукка. Давление на руль понемногу уменьшилось, корма медленно, но верно сдвигалась левее, и наконец нос корабля выправился поперек волн. Локк с облегчением перевел дух – время выиграно, теперь можно и упавшей мачтой заняться.
В пляшущем свете штормовых фонарей на верхнюю палубу выскакивали матросы, появляясь из люков, как жуткие демоны из преисподней; ослепительные зигзаги молний рассекали тьму небес. Локк, Жан и Джебриль наперебой отдавали приказы, не обращая внимания на старшинство. Летели минуты, превращаясь в часы, часы казались днями, но в бесконечной серой мгле люди, продрогшие до костей, изнемогающие от усталости и напуганные до полусмерти, из последних сил продолжали отчаянную схватку с воющими ветрами и бушующей бездной.
