Гарт Никс - Сабриэль
После десятиминутных переговоров со стражей Сабриэль с Оселком последовали за ними. Поначалу предводитель, дюжий детина в кожаном панцире, заляпанном мясной подливкой, потребовал от них «официальную лицензию мусорщиков», но вскорости стало понятно, что речь идет всего-навсего о взятке. Оставалось только поторговаться. Сошлись на трех серебряных пенни с Сабриэль и с Оселка и одном пенни за кота. Странные у них тут расценки, подумала про себя девушка и от души порадовалась, что Моггет промолчал и не стал кричать, что его недооценивают.
Выйдя из-под акведука и лишившись защиты текучей воды, Сабриэль тотчас же почувствовала присутствие мертвых. Они кишели в заброшенных домах, в подвалах и канализационных трубах – повсюду, куда не проникал свет. Пока сияло солнце, они бездействовали – и ждали ночи.
В определенном смысле мертвецы Белизаэра являли собою полную противоположность мусорщикам. Они прятались днем и хватали все, до чего дотянутся, ночью. В Белизаэре обреталось много, очень много мертвых, но они были слабы, трусливы и подозрительны. Их мучил лютый голод, а вот жертв, увы, попадалось не так уж и много. Каждое утро десятки их утрачивали связь с Жизнью и проваливались обратно в Смерть. Но всегда приходили новые…
– Здесь тысячи и тысячи мертвых, – сказала Сабриэль, настороженно оглядываясь по сторонам. – Они по большей части слабы… но как же их много!
– Мы идем прямиком в хранилище? – спросил Оселок.
Сабриэль услышала в этой фразе другой вопрос. Может, у них получится… может, нужно сперва спасти детей?
Она поглядела на небо и на солнце, прежде чем ответить. В их распоряжении четыре часа яркого солнечного света, если, конечно, не наползет какое-нибудь облако. Этого мало, очень мало. И даже если они справятся с мусорщиками, могут ли они себе позволить отложить поиски ее отца до завтра? С каждым днем шансов на то, что удастся воссоединить его дух и тело, становится все меньше. Без него им не победить Керригора – а Керригора необходимо победить, иначе не будет никакой надежды восстановить камни Великой Хартии и изгнать мертвых из королевства…
– Мы идем прямиком в хранилище, – глухо подтвердила Сабриэль, пытаясь погасить в сознании яркий обрывок воспоминания: блик солнца в кудряшках малыша, с трудом волочащего ноги… – Может быть, мы… может, нам удастся спасти детей на обратном пути.
Оселок уверенно указывал путь, держась середины мостовой, в ярком солнечном свете. Где-то с час они шагали по безлюдным, заброшенным улицам, тишину нарушало только цоканье подбитых гвоздями сапог по булыжнику. Вокруг – ни птиц, ни животных. Ни даже насекомых. Только разор и запустение.
Наконец они дошли до железной ограды парка у основания Дворцового холма. На вершине виднелось черное пепелище: сожженный остов из галтованного камня и дерева – все, что осталось от королевского дворца.
– Его сжег последний регент, – пояснил Моггет. Все трое остановились и подняли глаза вверх. – Где-то лет двадцать назад. Дворец постепенно заполоняли мертвые, несмотря на все преграды и заклинания, поставленные заезжими Абхорсенами. Говорят, обезумевший регент надеялся выжечь мертвых огнем.
– А что с ним сталось? – спросила Сабриэль.
– Строго говоря, с ней, – уточнил Моггет. – Она погибла в пламени – или мертвые забрали ее. И с тех самых пор королевством больше никто не управляет.
– В мое время дворец блистал великолепием, – вспоминал Оселок. – Оттуда открывался роскошный вид на море Саэре. Высокие потолки, сложная система воздуховодов и световых колодцев, улавливающих свет и морской ветер. Во дворце всегда звучала музыка, всегда где-нибудь да танцевали. А на пиру Середины Лета в саду на крыше здания горела тысяча благоухающих свечей…
Юноша вздохнул и указал на пролом в парковой ограде:
– Можно пройти прямо здесь. В одном из декоративных гротов парка есть вход в хранилище. Всего-навсего пятьдесят ступеней ведут вниз, к воде, – все лучше, чем сто пятьдесят ступеней из самого дворца.
– Сто пятьдесят шесть, – поправил Моггет. – Если память меня не обманывает.
Оселок пожал плечами и, протиснувшись в дыру, спрыгнул на пружинистый дерн. Вокруг никого не было видно, но он на всякий случай обнажил меч. Слишком уж много раскидистых деревьев росло в парке, а значит не было недостатка в глубокой тени.
Сабриэль поспешила следом, Моггет спрыгнул с ее плеча, вальяжно прошелся вперед, понюхал воздух. Сабриэль тоже извлекла из ножен меч, однако колокольцев не тронула. В окрестностях и впрямь таились мертвые, но не слишком близко. Парк был весь пронизан солнечным светом.
До декоративных гротов идти было минут пять. По пути пришлось миновать вонючий пруд, где некогда били семь фонтанов в виде бородатых тритонов. Сейчас рты статуй были забиты гнилой листвой, а сам пруд заполняла не столько вода, сколько желто-зеленый вязкий ил.
Все три входа в декоративные гроты находились рядом. Оселок повел маленький отряд к самому главному, центральному входу. Мраморные ступени уводили вниз на три-четыре фута, мраморные колонны поддерживали потолок над входом.
– Грот уходит вглубь холма всего-то шагов на сорок, – пояснил Оселок, пока все зажигали свечи у входа и резкий запах серных спичек смешивался с промозглой сыростью пещеры. – Их построили для пикников в разгар лета. В самой глубине есть дверца. Возможно, она заперта, но заклинанию Хартии наверняка поддастся. Сразу за ней начинается спуск вниз: лестница довольно прямая, но очень узкая, и световодов там нет.
– Тогда я пойду первая, – заявила Сабриэль твердо, несмотря на то что ноги у нее подгибались и холодело в груди. – Присутствия мертвых я отсюда не чувствую, но может быть, они там есть…
– Хорошо, – кивнул Оселок, мгновение поколебавшись.
– А тебе туда идти не обязательно, – внезапно выпалила девушка.
Они все еще стояли у входа в пещеру, и огоньки свечей нелепо подрагивали в солнечном свете. Сабриэль внезапно остро почувствовала свою ответственность за этого юношу. Он явно напуган, он бледней, чем следует, – бледен, как высушенный Смертью некромант. Он насмотрелся в хранилище на такие ужасы, что даже рассудка на время лишился, а ведь, невзирая на все его самобичевания, наверняка он ни в чем не повинен. И это же не его отец там, внизу. И сам он не Абхорсен.
– Обязательно, – возразил Оселок. Он нервно закусил нижнюю губу. – Я должен. Иначе мне никогда не избавиться от моих воспоминаний. Мне необходимо что-то сделать, создать новые воспоминания, не столь трагичные. Мне нужно… искупить вину. Кроме того, я по-прежнему королевский стражник. Это мой долг.
– Хорошо, – кивнула Сабриэль. – Как бы то ни было, я рада, что ты здесь.
– И я тоже рад, хотя, казалось бы, чему тут радоваться, – отозвался Оселок и почти улыбнулся – едва заметно, краем губ.
– А я не рад, – фыркнул Моггет. – Идем уже, нечего попусту солнечные часы тратить.
Дверь оказалась заперта, однако легко поддалась заклинанию Сабриэль: простейшие открывающие и отпирающие символы Хартии, которые она мысленно нарисовала, перетекли в указательный палец, коснувшийся замочной скважины. Но хотя заклятие соткалось успешно, наложить его оказалось непросто. Даже здесь, наверху, расколотые камни Великой Хартии разрушительно действовали на магию Хартии.
Тусклые огоньки свечей высветили влажные осыпающиеся ступени, резко уводящие вниз. Никаких поворотов и изгибов, просто прямая лестница, уходящая в темноту.
Сабриэль осторожно спускалась, чувствуя, как мягкий камень крошится под ее тяжелыми сапогами, так что каблуки приходилось ставить как можно дальше от края. Поэтому пробиралась она медленно. Оселок шел следом, держась очень близко, и в сиянии его свечи тень Сабриэль ложилась на ступени впереди – вытянутая, искаженная, она скользила во тьму за пределы света.
Сабриэль почуяла хранилище, еще не видя его, где-то на тридцать девятой ступени. Стылый, промозглый запах ударил в нос, ворвался в легкие, вызывая образ холодного обширного пространства.
Но вот ступени вывели к дверному проему, выходящему в огромную прямоугольную залу – гигантское помещение, где каменные колонны вздымались вверх, словно лес, поддерживая свод в шестидесяти футах над головой, а под ногами каменный пол резко обрывался, уступая холодной и неподвижной, как камень, воде. Вдоль стен темноту прорезали бледные столпы солнечного света, резко контрастируя с темными колоннами и оставляя на воде яркие круги. Благодаря им по краям хранилища пространство пронизывали блики, а вот неведомая, непостижимая середина таилась в густой тьме.
Оселок тронул рукой плечо Сабриэль и прошептал:
– Глубина здесь по пояс. Постарайтесь как можно меньше шуметь. Давайте я подержу вашу свечу.
Сабриэль кивнула, передала назад свечу, убрала меч в ножны, присела на последнюю ступеньку и медленно, осторожно соскользнула в воду.
