Гарт Никс - Сабриэль
Ледяная вода родника немилосердно прогнала остатки сна. Сабриэль окунулась в нее и чуть менее холодный воздух секунд на десять, не больше, – столько, сколько понадобилось, чтобы сбросить нижнюю рубашку, умыться и снова натянуть ее на себя. Чистая, взбодрившаяся, одетая, она вернулась к костру и съела свою долю овсянки. Потом за ложку взялся Оселок, а Сабриэль тем временем облачилась в броню, пристегнула меч, надела бандольер с колокольцами. Моггет лежал у огня, согревая белое пушистое пузико. Сабриэль не в первый раз задумалась: а нуждается ли он вообще в еде. Вкусно поесть кот явно любил, но скорее забавы ради, нежели для подкрепления сил.
После завтрака Оселок, вжившись в роль слуги, вычистил котелок и ложку, затушил костер и прибрался. Он уже взялся было за рюкзак, но Сабриэль его остановила:
– Нет, Оселок. Это мой рюкзак. Я сама его понесу, спасибо.
Юноша смешался, передал ей рюкзак, хотел было помочь надеть, но не успел даже поддержать его, как Сабриэль уже продела руки в лямки и забросила рюкзак на спину.
Полчаса спустя, преодолев от силы треть пути вверх по узким, вырубленным в камне ступеням, Сабриэль уже пожалела о своем решении. Она еще не вполне оправилась после крушения Бумажнокрыла, лестница оказалась очень крутой и такой тесной, что девушка с трудом преодолевала закрученные спиралью изгибы. Рюкзак вечно застревал, упираясь то во внешнюю, то во внутреннюю стену, куда бы она ни повернулась.
– Пожалуй, тащить рюкзак можно и по очереди, – неохотно признала она, когда все остановились отдышаться в небольшой нише.
Оселок, шедший впереди, кивнул, спустился на несколько ступеней и подхватил ношу.
– Тогда я пойду первой, – добавила Сабриэль, разминая спину и плечи и слегка ужаснувшись тому, как она вспотела под рюкзаком: кожа казалась влажно-скользкой под броней, курткой, рубашкой и исподним бельем.
Девушка взяла со скамьи свечу и двинулась вперед.
– Нет, – возразил Оселок, заступая ей путь. – Здесь, на лестнице, есть заграждения и стражи. Я знаю нужные слова и знаки, чтобы нас пропустили. Вы – Абхорсен, так что вас, возможно, и не тронут, но я не уверен.
– Похоже, память к тебе возвращается, – отметила Сабриэль с легкой досадой. – Скажи, а это та самая лестница, где, как ты рассказывал, королеву подстерегала засада?
– Нет, – решительно отозвался Оселок. Помялся немного и добавил: – Та лестница была в Белизаэре.
С этими словами он повернулся и двинулся вверх по ступеням. Сабриэль поспешила следом, Моггет трусил за ней по пятам. Теперь, избавившись от громоздкого рюкзака, она снова насторожилась и стала замечать все вокруг. Наблюдая за Оселком, она видела, как юноша то и дело останавливается и бормочет про себя какие-то слова. И всякий раз за этим следует легкое, словно перышко, касание магии Хартии. Магии изощренной, куда более сложной, нежели в туннеле внизу. Распознать ее труднее, и наверняка она куда опаснее, думала Сабриэль. Теперь, зная о присутствии магии, Сабриэль уловила и смутное ощущение Смерти. На этой лестнице убивали – когда-то давным-давно.
Наконец они вышли в просторный зал с двустворчатыми дверями в дальней стене. Свет просачивался внутрь сквозь множество маленьких круглых отверстий в крыше, точнее, как вскорости рассмотрела Сабриэль, сквозь плотно заросшую зеленью решетку, что некогда открывалась навстречу воздуху и небу.
– Это внешняя дверь, – сообщил Оселок, хотя в уточнении нужды не было.
Он задул свою свечу, забрал огарок из рук Сабриэль и убрал то и другое в карман, нашитый спереди килта. Сабриэль собиралась уже сострить насчет горячего воска и возможных последствий, но передумала. Оселок шутку вряд ли оценит.
– А как она открывается? – спросила Сабриэль, указывая на дверь.
Ни ручки, ни замка, ни ключа не было видно. Да и петель тоже, если на то пошло.
Оселок молчал, отрешенно глядя в никуда. Затем рассмеялся коротким горьким смешком:
– Я не помню! Столько поднимались, все эти слова и сигналы… и теперь все напрасно! Никакого от меня толку!
– Ну, ты же помог нам добраться доверху, – напомнила Сабриэль, испугавшись этой вспышки самоуничижения. – Если бы не ты, я бы так и сидела у ручья да слушала бы, как он журчит.
– Вы бы сами отыскали путь наверх, – пробормотал Оселок. – Или Моггет настоял бы… Стоял бы! Стоял бы я лучше и дальше безжизненной деревяшкой, ничего другого я не заслуживаю!..
– Оселок, – зашипел Моггет. – Прекрати уже. От тебя ждут помощи, или ты забыл?
– Да, – отозвался Оселок, разом успокаиваясь: он задышал ровнее, лицо разгладилось. – Простите меня, Моггет, миледи.
– Пожалуйста, ну пожалуйста, просто Сабриэль, – устало попросила девушка. – Я ж только что школу закончила – мне всего-то восемнадцать! Глупо звать меня «миледи»!
– Сабриэль, – произнес Оселок, словно пробуя имя на вкус. – Я попытаюсь запомнить. Обращение «миледи» – это привычка такая… напоминает мне о моем месте в мире. Мне так проще…
– Какая мне разница, что там тебе проще! – огрызнулась Сабриэль. – Хватит звать меня «миледи» и хватит изображать из себя недоумка! Просто будь собой. Веди себя по-человечески. Мне не нужен лакей, мне нужен толковый… друг!
– Хорошо, Сабриэль, – отозвался Оселок, тщательно выделяя нужное слово.
Он явно разозлился, но уж лучше злость, чем это его подобострастие, подумала девушка.
– Ну, – обратилась она к ухмыляющемуся коту, – есть у тебя мысли, как быть с этой дверью?
– Только одна, – отозвался Моггет, проскальзывая у нее под ногами к тонкой линии посреди проема. – Толкайте. Один левую створку, другой правую.
– Толкать?
– Почему бы и нет? – пожал плечами Оселок.
Он встал у двери, навалился на левую створку, упершись ладонями в обитое металлом дерево. Сабриэль, поколебавшись, заняла место у правой.
– Раз, два, три, толкай! – скомандовал Моггет.
Сабриэль толкнула на «три», а Оселок на «толкай», так что им потребовалось несколько секунд, чтобы уравнять совместные усилия. Но вот дверь заскрипела – и стала медленно открываться. Сияющей полосой внутрь хлынул солнечный свет – от пола до потолка, и в лучах затанцевали пылинки.
– Странное ощущение, – проговорил Оселок: дерево гудело под его ладонями, как струны лютни.
– Я слышу голоса! – одновременно воскликнула Сабриэль. В ушах ее звучали недопонятые слова, смех, отдаленное пение.
– Я вижу время, – прошептал Моггет, но так тихо, что никто его не услышал.
Двери распахнулись. Все вышли наружу, прикрывая глаза от солнца, чувствуя, как кожу пощипывает прохладный ветерок, а свежий аромат сосен очищает ноздри от подземной пыли. Моггет быстро чихнул три раза подряд и забегал по небольшому кругу. Двери захлопнулись за ними так же безмолвно и необъяснимо, как и открылись.
Маленький отряд оказался на полянке посреди соснового леса, кем-то, скорее всего, посаженного нарочно, потому что деревья росли на равном расстоянии друг от друга. Двери были вделаны в склон невысокого холмика, поросшего дерном и невысоким кустарником. Сосновые иголки устлали почву плотным ковром, из которого тут и там выглядывали шишки, точно черепа, вырытые из земли плугом на давнем поле битвы.
– Дозорный лес, – вспомнил Оселок. Он сделал несколько глубоких вдохов, глянул на небо, вздохнул. – Сдается мне, сейчас зима – или ранняя весна?
– Зима, – сказала Сабриэль. – Там, ближе к Стене, шел густой снег. Здесь вроде бы заметно теплее.
– Бóльшая часть Стены, Долгие утесы и дом Абхорсена стоят на Южном плато или являются его частью, – пояснил Моггет. – Плато находится на высоте между тысячей и двумя тысячами футов над прибрежной равниной. Собственно говоря, область вокруг Нестоува, куда мы направляемся, в основном ниже уровня моря и была осушена.
– Да, я помню, – подхватил Оселок. – Длинная дамба, насыпные каналы, ветряки, откачивающие воду…
– Вы оба в кои-то веки разговорились, – отметила Сабриэль. – Не соизволит ли кто-нибудь из вас рассказать мне то, что мне действительно нужно знать, – например, что такое Великие Хартии?
– Я не могу, – хором ответствовали Моггет и Оселок. И Оселок сбивчиво продолжил:
– На нас лежит заклятие… сковывающие чары. Но кто-нибудь, кто не является магом Хартии и не связан с Хартией столь тесно, сумел бы заговорить. Может статься, ребенок, получивший знак Хартии при наречении, но еще не повзрослевший и не обретший силу.
– А ты умнее, чем я думал, – заметил Моггет. – Хотя это нетрудно.
– Ребенок, – задумалась Сабриэль. – Но откуда ребенку знать такие вещи?
– Получи ты подобающее образование, ты бы тоже знала, – отозвался Моггет. – Пустая трата ценного серебра, вот что она такое, твоя школа.
– Возможно, – согласилась Сабриэль. – Хотя теперь, когда я познакомилась с Древним королевством поближе, подозреваю, что я жива только благодаря тому, что росла в анцельстьеррской школе. Но довольно об этом. Куда идти?
