Школьная осень (СИ) - Рюмин Сергей
Пробегая трусцой мимо «цыганского» дома заметил отца с Катериной, выходящих из подъезда, помахал им рукой. Отец тоже меня заметил, тоже махнул в ответ. Значит, заселились всё-таки. Молодцы!
Об этом же меня проинформировал Мишка, пока мы дошли до Андрея.
— Ты знаешь, что твой батя в цыганский дом заехал на место той блонды?
— Сегодня его с молодой женой лицезрел, — отозвался я. — Когда со стадиона бежал.
— Ты всё еще бегаешь по утрам? — удивился Мишка. — Не бросил это пагубное занятие?
— Покамест нет, — улыбнулся я. — Жду, когда вы, сударь, начнёте делать то же самое.
— Бегать? — хмыкнул Мишка. — Исключительно за пивом.
Мы с приятелем иногда так дружески пикировались, пародируя «высокий штиль».
Школа напоминала растревоженный муравейник. Праздничный муравейник. Ребята в белых рубашках смотрелись, конечно, не так нарядно. А вот девчонки… Девчонки в белых фартучках, которые помладше — с белыми бантами. И, разумеется, с цветами, слово опять наступило первое сентября.
Первый урок был химия. Девчонки — Верка, Ленка-Жазиль, Ленка Аверина, близняшки Селезневы — первыми зашли в кабинет, вручили слегка остолбеневшей Молекуле букет астр с веткой «елочки» (1,50 ₽ — на рынке) и, перебивая друг друга, поздравили с Днём учителя. Татьяна Федоровна растаяла, вздохнула, приобняла Подгорину Верку и обещала никого не спрашивать. Парни, включая меня, были счастливы.
На втором уроке — геометрии — девчонки устроили торжественное поздравление, разыграли чуть ли не целый спектакль для Натальи Михайловны, хотя её в планах класса на поздравление она не стояла.
Как только Наташка зашла в класс, все хором по команде Верки выдали «Поздравляем с Днем учителя!». Причем получилось очень даже слаженно, не вразнобой. Потом Верка и Ленка Аверина по очереди отбарабанили стихи про нелегкую учительскую работу. Наталья Михайловна аж украдкой слезу смахнула. И в заключение Ленка-Жазиль преподнесла ей букет гладиолусов, купленный на рынке за 3 рубля.
В общем, урок был практически сорван. Наташка махнула рукой на домашку, скомандовала открыть учебники и продиктовала номера упражнений, которые необходимо было выполнить до конца урока. Целых три номера. Кто не выполнит, упражнения будет доделывать дома.
Как, оказывается, мало школьнику надо для счастья!
Как только прозвенел звонок, Наташка, не вставая, махнула рукой, мол, идите. Я тормознулся, дождался, пока все выйдут, подошел к учительскому столу. Наталья Михайловна подняла на меня глаза:
— Что у тебя, Ковалёв?
Я вытащил из «дипломата» синюю коробочку и, смущаясь, протянул ей:
— С Днём учителя, Наталья Михайловна!
Она скептически и совсем не радостно, даже с какой-то вроде жалостью, посмотрела на меня и выдала:
— Ковалёв! Ты понимаешь, что это слишком дорогой подарок для Дня учителя? Зачем, а?
Я растерялся, ожидая совсем другой реакции, пробормотал:
— Вообще-то это Вам от всей души…
Наташка улыбнулась, взяла у меня из рук духи:
— Это очень хороший подарок. И очень дорогой. Я не могу его у тебя взять. Извини.
— А у меня еще есть! — выдал я, открыл «дипломат» и продемонстрировал синюю и черную коробочки. — Духи и тени. Может, вам, Наталья Михайловна, больше тени хотелось бы в подарок получить?
Наташка потеряла дар речи. Она уже совсем по-другому посмотрела на меня, на косметику в «дипломате».
— А можно… — робко попросила она, протягивая руку, — можно посмотреть?
Я вручил ей тени «АВА». Она осторожно, кончиками длинных тонких пальчиков открыла упаковку, вытащила черную пластмассовую коробку, откинула крышку.
Цинично признать, но чуть-чуть не хватило до сцены из «12-ти стульев», когда Эллочка Людоедка увидела в руках Остапа золотистое ситечко.
Тем не менее, Наталья Михайловна решительно закрыла крышку, вложила коробочку в упаковку и протянула мне:
— Забери! Будем считать, что ты меня поздравил. Спасибо.
— Значит, тени, — я невозмутимо убрал духи в «дипломат», оставив черную коробку на столе, улыбнулся. — С праздником, Наталья Михайловна! Пусть у вас всегда будет только хорошее настроение!
И не дожидаясь возражений, быстро ретировался. Только в дверях оглянулся и, приложив палец к губам, подмигнул, оставив молодую учительницу в растерянности.
А вот Нина Терентьевна духи ухватила с удовольствием. Даже обняла в знак благодарности. Оставшийся флакон духов я хотел преподнести нашей биологичке Мироновой Марине Александровне, но её, увы, не оказалось.
А нас Лавруха сразу в начале своего урока отправила по домам и настойчиво потребовала стопроцентной явки к 15.00 в спортзале школы.
— Форма одежды свободная, — сообщила она.
До трех часов я успел сбегать домой, пообедать, помедитировать и переодеться. За Мишкой заходить смысла не было. На нашем празднике жизни он отвечал за техническую часть — настраивал школьную аппаратуру, готовил к дискотеке усилители, подключал колонки. Это была его вотчина.
Обнаружилось, что из всей школы только наш класс пришел на праздник не в школьной форме. К нам тут же подскочила Елена — учитель физики и парторг школы Середина Елена Витальевна, женщина жуткая, жёсткая, а порой и даже жестокая, и со змеиной улыбочкой поинтересовалась нашей формой одежды:
— А почему вы не в школьной форме?
— А нам Нина Терентьевна разрешила переодеться, — с простецкой улыбочкой выдал Андрей.
— Непорядок, непорядок, — Елена сжала губы в нитку, нахмурилась. — Ну, ладно. Не выгонять же вас переодеваться, в конце концов.
— Сука, — прошептал ей в спину Андрэ достаточно тихо, чтобы она не услышала.
К моему большому удивлению дискотека началась концертом, который подготовили шестые-седьмые классы. В спортзале выставили стулья, вперед посадили учителей.
С полчаса нас развлекали песнями, стихами, даже собственного сочинения, юмористическими сценками. Артистам аплодировали от души не только учителя, даже мы, сидевшие на задних рядах и толком ничего не рассмотревшие. Но пели ребята с девчонками от души.
В заключение концерта перед нами выступили две студентки пединститута, которые года четыре назад закончили нашу школу. Их выступления, в основном, свелись к призыву идти учиться после школы к ним, в педвуз. Им похлопали только учителя, да и то чисто из вежливости.
Потом был объявлен перерыв, в ходе которого мы приготовили танцпол — расставили стулья вдоль стен, под чутким мишкиным руководством разместили колонки и светомузыку по залу.
Первым хитом Мишка поставил «Школьный вальс» — ко Дню учителя самое то. Кстати, основная масса педагогов куда-то подевалась. Остались только совсем уже молоденькие учительницы в количестве трёх штук, в числе которых была и та дамочка, недавно не пускавшая меня в школу по причине отсутствия школьной формы. Кажется, её звали Мариной.
Следующей песней Мишка поставил «Школьные годы». Парни и девчонки озадаченно стояли кучками, недоумевая и пожимая плечами. Только Мишка был, как всегда, невозмутим. Репертуар, насквозь политически грамотный и патриотичный, наверняка составляла наш школьный борец за коммунистическую мораль, нравственность и дисциплину Елена Витальевна Середина, исходя из общепринятого принципа два к одному: две песни советских, одна заграничная.
В самом начале «школьных годов» я подмигнул Андрюхе, толкнул его локтем, решительно подошел к Марине и вежливо поинтересовался:
— Сударыня, вы танцуете?
Она испуганно осмотрела меня и невнятно буркнула:
— Нет!
— Отлично! — ответил я. — Тогда пойдемте, поможете мне трактор толкнуть!
— Чего? — молодая учительница удивилась, разве что не подскочила. Она явно не ожидала такого, да еще от ученика.
Я не замедлил рассказать ей анекдот про случай на деревенской дискотеке. Марина хохотнула, вроде как даже смягчилась, но потанцевать со мной по-прежнему не согласилась, сообщив, что они втроём (она осторожно показала глазами на коллег) здесь следят за порядком.
— Обликом морале? — вполголоса поинтересовался я. — Руссо педагого?
