Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт
Она умолкла и замерла неподвижно. Словно уснула с открытыми глазами, или снова стала мертва. Молчание затянулось, только капал душ за дверцей кабинки.
– И какова твоя ошибка? – не выдержал я.
– Я позволила кое-кому остаться в этом мире. Тому, кто причиняет очень много зла. И теперь каждый октябрь я возвращаюсь в мир живых, чтобы изгнать его отсюда. У меня есть время до Велесовой ночи. С тридцать первого октября на первое ноября. Потом, если не удастся, все повторится сначала. Я вернусь. Буду сражаться с ним. И умирать.
– Сколько раз это случалось с тобой?
– Много. Я сбилась со счета.
– Неужели твой противник так силен, что нет никакого способа его победить?
Она отвела взгляд:
– Скажи, ты ведь женат? На твоем безымянном пальце кольцо. Не снимаешь даже когда работаешь, я много раз замечала его под перчаткой.
– Вдовец, – поправил я. – Вот уже четыре года как.
– Ты веришь, что вы снова будете вместе после твоей смерти? Не важно, в раю ли, в аду, в другом мире или следующей жизни.
– Я не религиозен. Верить в то, что мы снова можем быть вместе, я никогда не решался. Это было бы слишком…
– Обнадеживающе?
Я поджал губы.
– Но ведь ты хотел бы этого?
– Конечно. Я скучаю по ней.
– А что, если бы тебе пришлось встретить ее снова, но при этом знать, что ты должен ее убить? Не просто убить, уничтожить ее душу или то, что от нее осталось. Ты бы смог?
Я покачал головой. Девушка сникла, и тоску, отразившуюся на ее лице, я, кажется, прочувствовал сам – заразно безнадежную, отчаянную.
– Вот и я не могу. Ведь мой противник – самый дорогой мне человек.
Снова повисла пауза, на этот раз такая длинная, что показалась бесконечной. Секунды тянулись и тянулись. Я ждал, вода в душе капала, лампа под потолком монотонно гудела. Девушка словно собиралась с силами, чтобы начать говорить, и я подмечал, как взволнованно она задышала, готовясь открыть мне свою историю. Ту, что обесценит все те, которые писал о ней я, составляя отчеты о смерти.
Закрашенное краской окно медленно светлело – занимался рассвет.
Наконец она снова заговорила:
– Первый раз он убил меня ударом в сердце, – пальцы снова коснулись ребер, спрятанного под красной тканью платья шрама. – В ночь с тридцать первого октября на первое ноября. Дальше была темнота длиной почти в год. Потом я очнулась прямо на собственной могиле. Я просто лежала на земле, и раз за разом перечитывала свое имя и даты на надгробии, пока меня не нашел кладбищенский сторож. Он велел убираться, но я ничего не понимала, боялась шевельнуться, ведь точно знала, что уже умерла. Тогда он поднял меня за шиворот и вытолкал за пределы кладбища. Я едва переставляла ноги, как будто они отнялись от того, что я ими долго не пользовалась, и сторож решил, что я, вероятно, не в себе от горя по кому-то из усопших. Или бродяжка, перебравшая с алкоголем и решившая заночевать в тихом месте. Спустя пару часов мне стало плохо, начались судороги. Я смогла доковылять до каких-то гаражей, спряталась за ними в куче палой листвы. Мучительно больно выворачивало наизнанку, словно мое тело отторгало внутренности. Позже я поняла, что это действительно так. Каждый раз воскрешение строит меня заново, заменяет поврежденные органы. Только этот шрам, от первой смерти, всегда остается на месте. Как напоминание, почему это со мной происходит. Поэтому мне и нужен ты, – девушка бросила на меня быстрый взгляд из-под ресниц, – чтобы облегчить этот процесс. Твоя хирургическая точность избавляет меня от страдания.
– Это невероятно, – сказал я. – Такой регенерации нет ни у одного живого существа в природе. Разве что беспозвоночные, гидры или губки, но чтобы человек… Слишком сложный организм. Это против всех законов жизни.
– Но что мы знаем о жизни? – возразила она. – На самом деле только то, что можем пощупать. Рассмотреть, вскрыть, разложить на детали. Не больше того…
Что-то глухо ударилось в стекло. От неожиданности я вскочил на ноги.
– Это дрозд, – моя собеседница медленно встала, подошла к окну и потянула за ручку. Старая рама натужно скрипнула, задрожала, но распахнулась. Черная птица вспорхнула с карниза, несколько секунд ошалело махала крыльями, зависнув на одном месте, а потом взмыла вверх. – Птицы беспокоятся, потому что чувствуют меня. Я ведь вроде как не на месте. Но это ничего. Скоро меня снова не станет.
– Вдруг в этот раз все будет иначе? – вырвалось у меня.
Она снова улыбнулась мне, как старому другу:
– Давай оставим окно открытым. И, пожалуйста, выключи свет. У меня все еще болят глаза от него.
Я послушался. Дошел до выключателя, щелкнул им, а потом вернулся на прежнее место, ожидая продолжения рассказа. Рассветные лучи сумрачно освещали душевую, но я все равно замечал, как буквально оживает на глазах девушка – ее волосы отросли и рассыпались темными кудрями по плечам, да и двигалась она уже не так неуклюже, как полчаса назад.
– Почему он убил тебя? – спросил я, не желая затягивать паузу. Внутри нарастало давно забытое, как в детстве, щекочущее азартной тревогой ощущение, что кто-то сейчас помешает нам, и я так и не узнаю всех тайн. – За что? Ты сказала, что это близкий человек, как же так вышло? И почему он продолжает тебя убивать снова и снова?
Она оперлась руками о подоконник и с заметным наслаждением вдохнула воздух с улицы. Стайка черных дроздов засела в кустах неподалеку и внимательно за ней наблюдала. Я тоже наблюдал и думал: каково это – знать, что следующей ночью ты скорее всего перестанешь дышать? Не когда-нибудь, ведь все так или иначе смертны, а с ужасающей определенностью?
– Люди всегда хотят получить больше, чем им положено. Мы были счастливой парой. Близкими не только благодаря взаимным чувствам, но и взглядам на мир. Мы оба родились с особым даром. Мне этого было достаточно. Ему – нет. А потом…
Она говорила и прикасалась к себе в тех местах, где смертельные раны обрывали раз за разом жизнь. Я смотрел и вспоминал каждую из них, каждое вскрытие, три или четыре раза за октябрь, много лет подряд. Эта история выстраивалась передо мной, переплетаясь с проснувшимися воспоминаниями о ней на секционном столе.
– Так ли хорошо знать все о жизни и о мире? Вот что
