Пять глаз, смотрящих в никуда - Елена Станиславская
– Без скрепки?
– Ах ты, – повторил Йося; в голосе слышался азарт. – Спрятала?
Его взгляд бесцеремонно прошелся по Полине: от кончиков черно-серых полосатых чулок до макушки. Рывок – и ловкие пальцы компаньона выдернули заколку из ее прически. Влажные волны обрушились на плечи и лоб. Сердце у Полины забилось быстрее.
– Нет, эта штука толстовата. – Изучив кончик зажима, Йося небрежно отбросил его.
Они уставились друг на друга: так делали собаки перед тем, как начать беситься. Возможно, дети тоже. Полина не знала точно. Она была лишена обычных забав, догонялок и пряток, но легкий трепет внутри подсказывал: так чувствуешь себя во время игры. Когда убегаешь или прячешься от кого-то, но понарошку. Когда знаешь, что ты в безопасности, а тот, кто поймает или найдет тебя, не выбьет душу из твоего тела. По губам блуждала улыбка, дыхание участилось. Йося выпрямился и сделал вид, что задумался о чем-то, а затем бросился на Полину. Теперь пальцы метили в карманы. Скрепка была спрятана за поясом, но он не знал этого.
Прикосновения обжигали, но совсем не больно. Сжавшись, Полина завертелась на кресле и вдруг услышала странный звук. Он вырывался прямо из ее рта и был похож на покашливание.
«Смех!» – с изумлением догадалась Полина. Первым порывом было захлопнуть рот, но она позволила звуку пожить подольше. Как давно она не смеялась вслух! Компаньон попытался схватить ее. Резко крутанувшись, Полина рухнула с кресла. Смех запалил, как фейерверк, и смешался с Йосиным. У нее сладко закружилась голова.
Не давая ускользнуть, Йося мягко напрыгнул на Полину. Его пальцы оказались на ее талии и, пропустив скрепку, побежали вверх. Ребра, грудь, плечи, шея. Замедлившись, обняли подбородок и потянули вверх. Полина подняла голову и встретилась с Йосей взглядом. Смех, угасая, еще сверкал в комнате, постепенно сменяясь тяжелым дыханием.
Полине ужасно захотелось спросить кое о чем.
– Йося, – выдохнула она и, куснув изнутри щеки, продолжила: – Как думаешь, я вообще человек?
– Иные люди такие твари, что ты можешь им и не быть. Будь собой, этого достаточно. – Он произнес это так быстро, так уверенно, будто заранее знал вопрос и хорошо продумал ответ.
Полина медленно моргнула, вдруг решив, что в следующие несколько минут постарается не выпускать Йосю из виду. Ни на мгновение. Пусть лучше он будет перед глазами, а то сомкнешь веки – и мало ли что случится? Вдруг философы-солипсисты правы и мир существует лишь тогда, когда мы пристально глядим на него?
Она продолжала смотреть на компаньона, даже когда он наклонился, выждал немного, наклонился еще и коснулся губами ее губ. Полина почти пропустила свой первый поцелуй. Пусть улетает! Она знала, что будет второй. А сейчас ей хотелось любоваться Йосей и наслаждаться тем, какой он красивый, и теплый, и пахнет репинскими соснами. Она едва подавила улыбку, разглядывая его темные, загнутые вверх и словно позаимствованные у Жозефины ресницы. Йося оторвался от ее губ, и Полина подалась навстречу, чтобы не пропустить второй поцелуй.
Голова все кружилась, набирая обороты. Губы гудели, упиваясь незнакомыми прикосновениями. Было не разобрать, где чье дыхание и где чей пульс, все слилось. Когда Йося приподнялся и посмотрел на Полину, они улыбнулись друг другу, как заговорщики.
– Я аккуратно. – Сверху, приближаясь, полыхали черные глаза.
Он лукавил: аккуратно не было и не могло быть. Взлетела и опрокинулась на грудь, как поверженная птица, тяжелая юбка. Колени вдруг оказались невероятно далеко друг от друга, и Иосиф – сейчас невозможно было назвать его Йосей – занял собой пустоту. Придвинул, прижал к себе – не грубо, а обстоятельно. Каждое движение, несмотря на скованные руки, было наполнено уверенностью – так же, как на кухне, когда он готовил. Пальцы прошлись по ключицам, вызывающе звякнули наручники, и его губы снова оказались близко-близко. Полина вдохнула, выгнулась навстречу, но поцелуй пролетел мимо и опустился на шею. Первое касание прошлось по коже бархатом, второе больше напоминало укус. У Полины вырвалось: «Ах!» – и она обхватила руками голову Иосифа.
Дверь в гостиную рывком распахнулась.
* * *
Йося не отпрыгнул и не откатился в сторону – пожалуй, Полину покоробило бы, сделай он так. Медленно сев, он поправил ей юбку, подобрал выпавшую скрепку и занялся замком наручников. Полина тоже села, чувствуя, как огонь с губ перекидывается на щеки.
Ипполит Аркадьевич вначале поднял брови, а следом руку, заслоняя Жеке глаза.
– Все по классике: где танатос, там и… – Опекун крякнул.
Жека вывернулся из-под его ладони.
Исподлобья глядя на брата, с подозрением спросил:
– Ты показывал Полине свой трюк?
– Ага. – Йося, встав, спрятал наручники в карман и помог Полине подняться.
– Это так теперь называется? – пробормотал Ипполит Аркадьевич.
Воздев палец с перстнем, он поманил компаньона.
– Пойдем-ка пройдемся. – И взгляд, и голос отдавали строгостью берегового гранита.
– Не надо, – сказала Полина. – У нас есть дела поважнее.
– При всем уважении, Полина Павловна, ты слишком молода и наивна, чтобы…
– Напомню, – она повысила голос, – что мне восемнадцать, ты больше не мой опекун, и я освободила тебя от обещания, данного моему отцу.
– Да ты даже не знаешь, что там было за обещание. – Ипполит Аркадьевич закатил глаза. – А этот прохвост, этот прощелыга решил воспользоваться… – Голос задрожал от негодования.
– Мыш, не волнуйся, в твоем возрасте это вредно. – Йося шагнул вперед. – Ничего не было. По крайней мере, не было ничего плохого. Если хочешь, мы поговорим. Я не против.
– Да-да, поговорим, побеседуем, – проскрипел Ипполит Аркадьевич.
– Еще раз повторяю: это лишнее, – встряла Полина.
Опекун и компаньон глянули на нее так, словно она советовала строителям, как лучше вбивать в стену гвозди. Что ж, пусть делают что хотят. Отвернувшись, Полина прошла к столу, взяла заколку и принялась собирать волосы.
– О чем вы? – Жека взволнованно закрутил головой. – Йо, что случилось? Мыш, почему ты сердишься на него? – Снова повернувшись к брату, он упавшим голосом произнес: – Пора собирать вещи, да?
– Нет! – хором ответили трое взрослых.
– Выговор не равно увольнение, ребенок, – добавил Ипполит Аркадьевич, хмуро поглядывая на Йосю.
– Да и выговора никакого нет, – подала голос Полина.
– Иди мыть руки, – перевел тему Йося. – Вы оба, наверное, голодные как волки.
Когда Жека скрылся за дверью, опекун проворчал:
– Мое сердце говорит твоей еде: «Нет», но желудок – подлый орган, так что клади двойную порцию, – и гордо удалился вслед за мальчиком.
Оставшись одни, Полина с Йосей переглянулись.
– Ну, я на кухню.
– Хорошо.
Он развернулся, чтобы уйти, а потом развернулся еще раз. Быстро притянул, прижал и воровато чмокнул – вначале в нос, потом в губы. Непокорная прядь выскочила на Полинин лоб. Она потянулась,
