Дядя самых честных правил 10 - Александр Горбов
Он вытащил документ, свёрнутый в трубку, и протянул мне. Я развернул бумагу, пробежал глазами и раздражённо бросил на столик.
— Могу я посетить своё имение до того, как отправлюсь в ссылку? Там остались памятные мне вещи.
— Помилуйте, Константин Платонович! Это не ссылка! Вы отправляетесь в своё княжество без конвоя и надзора.
— Без? Скажете, что ваших людей там нет и о моих действиях не будут докладывать в столицу?
— Люди-то есть. — По губам Шешковского скользнула улыбка. — Только они сообщают лишь общие сведения. Обещаю, никакого надзора не будет! Что же до имения, то его никто не отнимал, можете посетить его и делать там что пожелаете. Но через месяц вы должны отправиться на Алеутщину. Я настаивал, чтобы вам дали такой срок, и, поверьте, мне это стоило немало усилий и седых волос.
— Благодарю, Степан Иванович. От всего сердца благодарю.
— Не за что, Константин Платонович. Поверьте, ваш отъезд сразу после возвращения крайне меня расстраивает. Вашим способностям в России нашлось бы гораздо лучшее применение. Будем надеяться, что императрица изменит своё решение и позволит вам вернуться.
Я ничего не ответил на этот пассаж. Может, она и передумает, но очень сомневаюсь, что мне самому захочется возвращаться. Коли отплатили такой чёрной неблагодарностью, то пусть не надеются на моё доброе отношение.
— Кстати, Константин Платонович, хотел у вас спросить. Вы не знаете, что случилось с Босфором? Говорят, произошёл какой-то страшный катаклизм и Константинополь целиком ушёл под воду. Я только сегодня получил известия оттуда и даже не знаю, что и думать.
— Целиком разделяю ваши чувства, Степан Иванович. Я сам узнал о начавшейся катастрофе случайно, когда ещё был в Египте. Мне повезло воспользоваться ей и сократить путь на родину, не опасаясь османского флота. Но причину, к несчастью, я не знаю. Думаю, османы испытывали что-то магическое, военного назначения, и не справились. Наверняка там участвовало множество колдунов, ни один человек не смог бы сотворить подобное.
— Я тоже так подумал, — Шешковский кивнул, но по глазам было видно — он подозревает именно меня. — Так и доложу Екатерине Алексеевне. Впрочем, нам это на руку и позволит быстрее принудить османов к миру.
Прежде чем уйти, начальник Тайной Канцелярии бросил на пол небольшой листок бумаги. Но не стал его поднимать, а выразительно посмотрел на меня.
— Кажется, вы что-то обронили, Константин Платонович. Мой вам совет: не оставляйте свою корреспонденцию вот так, у всех на виду. Лучше сжигайте письма сразу, любые архивы имеют свойство рано или поздно всплывать и могут принести всяческие неприятности.
Я молча подобрал листок и сунул его в карман.
— А теперь позвольте мне откланяться, — Шешковский пожал мне руку. — В Рязани вам нужно будет сойти с поезда. Вас ожидает дормез, на котором вы сможете добраться до Злобино. Постарайтесь отправиться в своё княжество как можно быстрее. Чтобы ваш «заклятый друг» Панин не смог вам навредить ещё больше.
— Приложу все усилия, Степан Иванович. Можете не беспокоиться об этом.
Проводив Шешковского, я вернулся в купе и достал листок, оставленный им.
'Учитель!
Я ничего не смог сделать, чтобы предотвратить вашу высылку. Maman считает, что вы опасны для её власти, и ничего не желает слушать. Прошу, не пытайтесь ей возражать, чтобы не сделать ещё хуже и вам, и мне. Обещаю, я что-нибудь придумаю, чтобы облегчить ваше положение. А когда власть перейдёт ко мне, вы сможете вернуться, и я воздам вам все положенные почести за ваши муки и терпение. С нетерпением жду встречи с вами, Константин Платонович!
Ваш ученик Павел'.
Глава 27
Злобино
Поезд тронулся, мягко набирая скорость. Я сел у окна, перечитал записку ещё раз и нарисовал на ней пальцем Знак Огня. Бумага вспыхнула и осыпалась невесомым пеплом в стакан из-под чая.
Я смотрел в окно на пролетающие мимо тёмные силуэты деревьев, хмурился и думал над сложившейся ситуацией. Что же, подобного можно было ожидать: раз хозяина нет, к «бесхозному» состоянию со всех сторон потянулись жадные ручонки. Полагаю, если бы не Марья Алексевна, растащили бы вообще всё. Забыли, сволочи, что я сделал с Гагариными и их опричниками? Ну так я и без Таланта смогу напомнить, почему меня зовут «убийцей трёх императоров». Даже одним grand wand’ом, получившим источник эфира, можно устроить весёлую жизнь всем недоброжелателям, а если взять ещё механические броненосцы…
— Константин Платонович, с вами всё в порядке?
Громыхнув дверью, в купе заглянул Киж. Оглядел меня чуть светящимися глазами и хмыкнул.
— Вы когда сердитесь, у меня по спине вот такие мурашки бегут! — Он сложил растопыренные ладони, изобразив здоровенных многоногих «мурашек». — Может, вам чаю ещё принести?
— Чаю не надо. Фляжка у тебя сохранилась или потерялась в пирамиде?
— Обижаете, Константин Платонович. — Киж зашёл в купе, прикрыл дверь и сел напротив. — Свою прелесть я берегу как зеницу ока. Как только в Россию приехали, так я её под завязочку наполнил.
Он вытащил плоскую флягу, отвинтил крышечку и протянул мне. Я взял её, сделал глоток и вернул хозяину.
— Сожалею, Константин Платонович, — Киж тоже приложился к фляжке. — А я говорил, что немка та ещё зараза. Лучше бы мы с вами Павла на трон возвели или Ивана.
— Ты подслушивал, что ли?
— Да никогда! Как вы могли подумать? У меня просто слух хороший, а вы с Шешковским особо не таились.
Мы выпили ещё по глотку.
— Так что, Константин Платонович, может, вы меня в Петербург отправите? Навещу ваших недругов, устрою им апоплексические удары, а потом загляну во дворец…
Я уже остыл и покачал головой. В таких делах нельзя действовать под влиянием чувств и бросаться немедленно в драку. Месть — это холодное блюдо, а не горячая закуска.
— Не надо торопиться, Дмитрий Иванович. Подозреваю, к нашим противникам ты даже приблизиться не сможешь. Наверняка озаботились защитой от мёртвых, знали ведь, что я некромант. А «немку», как ты выразился, тем более трогать не будем — не время сейчас власть менять. Павел, при всех его достоинствах, не вытянет в роли императора. Ни опыта, ни своей команды у него нет. Или мне придётся встать рядом с ним и ближайшие лет десять впахивать как проклятому. А ты прекрасно знаешь, что меня подобная роль не прельщает.
Киж скривился,
