Дядя самых честных правил 10 - Александр Горбов
За его спиной маячила Диего с «громобоями» в руках.
— Уберите оружие, это наш старый знакомый. Я сам с ним поговорю.
Внезапный ночной гость ждал меня в тамбуре.
— Доброй ночи, Степан Иванович.
Шешковский, изрядно постаревший с нашей последней встречи, улыбнулся.
— Здравствуйте, ваша светлость. Рад, что слухи о вашей смерти оказались несколько преувеличены.
— И от радости вы решили перехватить меня в пути?
Начальник Тайной экспедиции пожал плечами.
— С удовольствием дождался бы вас в Москве, Константин Платнович. Но вы же знаете — служба. Приказы императрицы нужно исполнять, даже если они доставляют неудобства.
— Что же, тогда нам стоит переговорить в более удобном месте.
Я отвёл Шешковского в свободное купе и мимоходом попросил Кижа, чтобы нам принесли чаю.
— Итак… — Я не торопился заводить разговор, предчувствуя, что он будет сложным. Дождался, когда проводник принесёт чаю, взял подстаканник, сделал пару глотков и только тогда перешёл к делу. — Я тоже рад видеть вас в здравии, Степан Иванович. Надеюсь, необходимость увидеть меня не была слишком обременительной для вас?
— Что вы, Константин Платонович! Я бы и сам, без приказа, постарался с вами встретиться. Тем более эфирная дорога сделала поездки значительно проще. Можно сказать, что вы своим изобретением облегчили мою жизнь. Я, знаете ли, вынужден проводить много времени в разъездах. То туда, то сюда — преступники почему-то так и норовят устроить безобразия где-нибудь в глухомани. У вас случайно нет какой-нибудь штуки, чтобы собрать их в одном месте?
Мы посмеялись над его незатейливой шуткой, и я спросил:
— Не подскажете, как императрица узнала о моём возвращении?
— Самым обычным образом, Константин Платонович. Мои люди сообщили телеграфом о вашем прибытии в Ростовскую крепость, и следующим утром я доложил о том Екатерине Алексеевне.
— Что же, могу поздравить вас с отлично налаженной службой. И чего же хочет от меня императрица? Чтобы я немедленно прибыл в Петербург?
Шешковский пожевал губами, подбирая слова, и покачал головой.
— Боюсь, что буду вынужден вас расстроить, Константин Платонович. Вас слишком долго не было в России. Очень многое изменилось, и не в вашу пользу. Если позволите, в знак старой дружбы я начну издалека.
Он вздохнул и посмотрел на меня.
— Мне очень жаль, что вы в своё время удалились от двора. А ведь могли упрочить своё положение, стать сенатором и по-настоящему влиятельной фигурой. Впрочем, это дело уже прошлое, а мы говорим о настоящем. Увы, Константин Платонович, но вы сейчас, скажем так, в опале.
— Я⁈ И чем же я заслужил подобную честь? Неужели моё вынужденное отсутствие так расстроило императрицу? Или оно огорчило Григория Орлова?
— Григорий Орлов уже не фаворит Екатерины Алексеевны. Да и в Петербурге его нет — для поправки здоровья он отбыл на воды в Европу и не оказывает никакого влияния на императрицу.
— С ним что-то серьёзное?
— Скорее, нервическое. Он очень тяжело пережил разрыв с Екатериной Алексеевной.
— Печально.
Шешковский кивнул.
— К моему глубочайшему сожалению, Константин Платонович. Но главная причина опалы кроется в другом.
Он замолчал и беспокойно перебирал пальцами, словно не решаясь мне рассказать.
— Говорите, Степан Иванович. Я знаю вас много лет и дорожу нашей дружбой: обещаю, ваши слова не покинут стен этого купе.
Пожевав губами, Шешковский заговорил.
— Отношения Екатерины Алексеевны и Павла Петровича нельзя назвать примером материнской любви и сыновнего обожания. Вы сами видели, что было между ними десять лет назад, и с тех пор всё стало только хуже.
— А причём здесь я?
— Краткое время вы были воспитателем наследника, и Павел Петрович всё время вспоминал ваши наставления. В том числе в разговорах с императрицей, когда желал доказать свою правоту.
— Она считает, что я дурно повлиял на него?
— И это тоже, Константин Платонович, и это тоже.
— Но есть и ещё что-то, верно?
— Павел Петрович скоро достигнет совершеннолетия. И многие считают, что императрица должна передать ему корону и власть как наследнику Петра Великого.
— А я…
— Вы сыграли определённую роль в возведении на престол Екатерины Алексеевны, — Шешковский усмехнулся. — И она опасается, что вы можете сыграть её снова, только для Павла Петровича.
— Не вижу причин, для чего бы мне это потребовалось. Вы же знаете, что я не желаю вмешиваться в политику.
— Причины, Константин Платонович, всегда могут найтись. Скажем, обида на императрицу.
— А она меня обижала?
— Ну, можно сказать и так.
— Я чего-то не знаю, Степан Иванович?
Шешковский замялся.
— Так ведь ваши корабли, Константин Платонович. Которые для вас построили венецианцы.
— И что с моими кораблями?
— Был сложный момент, Константин Платонович. Ситуация шла к войне с османами, требовалось послать флот в Средиземное море. И чтобы усилить эскадру…
— Императрица конфисковала мои корабли?
— Реквизировала на время военных действий. В случае их гибели, вам будет выплачена стоимость постройки на российских верфях.
— Вот, значит, как.
— Кроме того, императрица немного уменьшила вашу долю в компании Екатерининской эфирной дороги.
— Сколько?
— С двадцати до десяти процентов. Отчуждённая доля была передана казне для финансирования военной кампании.
— Полагаю, доли остальных акционеров были также уменьшены?
По выражению лица начальника Тайной канцелярии стало сразу понятно — ограбили только меня. Шешковский заёрзал под моим взглядом и поднял ладони.
— Не беспокойтесь, Русскую Американскую компанию не трогали, да и телеграф платит вам отчисления.
— Но всё же меня ограбили.
— Я искренне сожалею об этом, Константин Платонович. Григорий Алексеевич был против такого решения, но Панин сумел убедить императрицу. В связи с этим даже произошёл небольшой скандал. Княгиня Долгорукова, которую вы оставили своим душеприказчиком, приехала в столицу и потребовала вернуть корабли. К несчастью, императрица была в раздражённом настроении и высказалась слишком резко. На что княгиня ответила не слишком почтительно и несколько огорчила Екатерину Алексеевну.
Представляю, что могла сказать Марья Алексевна! Уверен, что там прозвучало много неприятных слов. А учитывая могущество её Таланта, вряд ли кто-то осмелился ей перечить.
— Надеюсь, никто не пострадал?
— К счастью, нет. Но княгиню отлучили от двора, повелев не появляться в столице.
— Полагаю, мне вы привезли такой же указ?
Шешковский отрицательно покачал головой.
— Неужели сразу покинуть Россию?
— Нет, всего лишь отправиться в Алеутское княжество. Для «наведения
