Пять глаз, смотрящих в никуда - Елена Станиславская
В океане боли, порожденном словами призрака, Полина нащупала спасительное бревнышко и уцепилась за него. Папа, несмотря на жуткую идею с оживлением мертвеца, оставался ее опорой. Хотя бы для него она была желанным ребенком. Почувствовав тепло в груди и прилив сил, Полина напомнила себе: она здесь ради дела. Сюрреалистичная история ее рождения, по сути, не имела значения – и не имела власти над ней.
– Папа дал мне координаты могилы, но не сказал, чья она… – начала Полина.
– О, это в духе Павла.
– Я веду расследование, поэтому и пришла сюда. А не для того, чтобы навязывать вам свое общество. – Она выпрямила спину и откинула влажные пряди со лба. – Ответьте на несколько вопросов, и я уйду. Вы знаете что-то об убийце, похищающем глаза?
София отрицательно качнула головой.
– Может быть, вам знакомо прозвище Многоликий или есть ассоциации с кем-то, кто мог бы носить его?
Она улыбнулась и пожала плечами, как бы показывая, что допрос кажется ей ребячеством.
– Вы когда-либо виделись с человеком по прозвищу Губернатор? Его настоящее имя Всеволод Начальнов.
София оживилась:
– Нет, лично не знакома, но я слышала про него от Павла.
Полина не мигая уставилась на нее. Вот и след.
Не дожидаясь наводящих вопросов, фата-моргана продолжила:
– Я знаю совсем немного. Губернатор был другом Павла. С детства. Он и еще один мальчик… Ох, что-то я сегодня позабывала все имена. Они росли вместе, там, у кожевенных заводов, и дружили. У них был общий интерес: мистика. Павел не вдавался в подробности, но я запомнила это прозвище – Губернатор.
Полина кивнула, мысленно встраивая новую деталь в головоломку с убийствами. Итак, когда-то Губернатор был другом отца – тем самым, с кем он залез в подвал заброшенного дома и обнаружил призрака-сектанта. Третьим в их компании, очевидно, был STN. Затем друзья рассорились – возможно, по той причине, которая была упомянута в письме, а может, и по другой. Спустя годы папа и Губернатор возобновили общение, но уже не дружеское, а деловое. Третий приятель, похоже, остался за бортом.
Полина встала и, хлюпая грязью со снегом, прошлась вдоль плакальщицы. Обнаружив на земле свою перчатку, больше похожую на ком влажной глины, она подняла ее. Поморщившись, спрятала в карман.
– Что еще говорил тот призрак-сектант?
– Не знаю. – София рассеянно пожала плечами. – Не помню.
Полина не отступила:
– Может быть, что-то про ангелов?
– Да. – Фата-моргана приподняла брови-дуги и возвела глаза к небу, то ли в попытке вспомнить детали, то ли в желании разглядеть парочку серафимов. – Павел упоминал что-то про ангелов. Что же там было? Ах, да. Тот призрак открыл еще один секрет: как сотворить ангела на земле. Только под ангелом стоило разуметь нечто иное.
– Иное?
– Постой-ка, – София задумчиво наклонила голову, – а какой был твой первый вопрос?
– О маньяке, помешанном на глазах.
– Глаза. – Она медленно моргнула. – Да, да. Теперь я вспомнила. Павел говорил про глаза.
Сбоку, стремительно приближаясь, раздалось «хлюп-хлюп-хлюп». Повернувшись, Полина увидела бегущего Йосю. Его странные полуботы-полусандалии, надетые на шерстяные носки, так и норовили слететь с ног. Под распахнутой курткой туда-сюда колыхалась большая толстовка с яркими пятнами, натянутая поверх длинной пестрой рубашки. В глазах у Полины зарябило.
– Не трожь ее, привидение! – закричал Йося и, подняв шмат земли, запустил им в Софию.
Ком был брошен метко, но не долетел. На миг застыв в воздухе, он расщепился и грязевым дождем пролился на снег. Фата-моргана проявила себя.
Компаньон снова зачерпнул горсть земли.
– Стой! – Полина повернулась к нему, на мгновение выпустив Софию из виду.
Крикнув что-то, Йося опять запустил комом, но на этот раз прямо в Полину. Возмущение заклокотало за ребрами: да что он творит! Отшатнувшись, она повернулась и увидела Софию. Теперь та стояла совсем рядом. Так близко, что перехватило дыхание. Йося, очевидно, целился в нее, а вовсе не в Полину. Ком снова не долетел, но что с ним стало, она не видела. Глаза неотрывно смотрели на Софию. Чувство было такое, словно глядишь в зеркало и не узнаешь себя. Не двойник ли там, в отражении? Те же глаза, те же волосы, та же бледность – и все другое.
– В правом глазу ангел, в левом бес, – прошептала София; если бы она была жива, Полина кожей почувствовала бы ее дыхание. – Вот что он сказал. Тот призрак.
Молниеносным движением она вцепилась в Полинину руку, не прикрытую перчаткой, и боль снова дала о себе знать. Прошила кожу, пробрала до костей. Вскрикнув, Полина осела на землю. Отражение пошло трещинами и рассыпалось: София исчезла.
* * *
Йося помог ей подняться и, закинув онемевшую руку себе на плечо, повел прочь от развороченной могилы и павшей плакальщицы. Только теперь Полина поняла, как отяжелела ее одежда. Пальцы ног в промокших ботинках сморщились, точно урюк. Пучок, развалившись, превратился в отвратительную паклю.
Полина вяло взглянула на часы: четыре. Совсем не поздно, но из-за туч кажется, что сумерки.
– Как ты меня нашел? – спросила она.
– Ну-у… – протянул Йося. – Начну издалека. Ты долго не возвращалась, и мы с Мышом отправились на поиски. Съездили к Губеру, там никого. Мыш узнал адрес его загородного дома, сгоняли туда, тоже пусто. Тогда мы вернулись к себе, пообедали алу паратой, это такое индийское блюдо…
«Ну конечно», – подумала Полина.
– …а Жека почитал нам стихи из книжки, которую ты ему дала.
Полина кивнула. Уходя, она оставила на столе-коробке репринтное издание Блока. Положила специально с той стороны, где обычно садился Жека, а на картоне нарисовала маленькую стрелочку и подписала: «Тебе».
– Там была всякая мрачнина типа «гроб, гроб, кладбище». На будущее: не стоит давать такое ребенку.
– На прошлой неделе он читал «Дракулу», и ты не возмущался.
– «Дракула» – проза. Поэзия сильнее бьет по мозгам. Ну ладно, о воспитании детей мы поговорим как-нибудь потом. В общем, Мыш наслушался этих стихов и ляпнул: «Надеюсь, она не на кладбище». И я сразу понял, что ты там. То есть тут.
Полина скосила на компаньона глаза и увидела на его лице странную смесь неловкости, жалости и любопытства. Он выглядел как человек, на которого из шкафа случайно выпал чей-то скелет.
– Ты знаешь, кто она, – с изумлением произнесла Полина.
– Ну-у да, – помешкав, признался Йося.
– Мыш? – А прозвище-то оказалось привязчивым. – В смысле Ипполит Аркадьевич рассказал тебе?
– Нет. – Он глубоко и решительно вздохнул. – В общем, признаюсь: я залез в файл «Девятнадцать тринадцать». У твоего отца смутные представления о кибербезопасности, ты в курсе? Паролем опять была дата твоего рождения,
