Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт
– Двадцать пять рассказов, – нахмурилась Кэти, глядя в оглавление.
Эрика и Мишель пересчитали дважды.
– Один лишний? – спросила Мишель.
– Или один и есть тот самый, – сверкнули глаза Эрики.
– Осталось узнать, какой, – отозвалась Кэти.
– Может, этот? – Мишель постучала по странице. – «Час межмирья». У всех определённые часы, а здесь…
– Как-то слишком просто, – разочарованно отозвалась Эрика и открыла нужную страницу.
Девочки разглядывали рисунок – часовая башня, сопровождающая каждую историю. Изображение практически не менялось от рассказа к рассказу, лишь двигались стрелки на циферблате, да появлялись солнце, луна и звёзды. На этой же картинке небесных светил не было. Тёмный камень строения в ореоле мелких ровных штрихов.
– Словно дождь идёт, – задумчиво шепнула Кэти, присмотрелась и ткнула на картинку. – Смотрите! Здесь чёрная кошка. На других рисунках её нет.
– И орёл на башне, – ахнула Мишель. – Вы же знаете, что «Арно» это «орёл» на французском[18]?
– И обезьянка есть, – прошептала Эрика. – Меня так отец называл.
– Ох, девочки, жутко, – Мишель схватила руки подруг, заглянула в лицо каждой, после чего выдохнула и зажмурилась как от порции мороженого. – Жутко интересно! Je suis ravi![19]
Над башней полукругом развевалась лента, а на ней надпись.
– «Свет обернётся рекой, а стена – дверью», – прочла Кэти, стараясь скрыть возбуждение и говорить как можно тише, чтобы не пробудить библиотечных смотрителей, но эхо шипений всё равно донеслось до неё. – Наверное, это и есть ключ.
Эрика порылась в рюкзаке и достала лупу. Подруги всматривались в штрихи рисунка, ища другие необычные подсказки и знаки. И самым загадочным открытием оказалось одно лишнее деление на циферблате: между XII и I было вписано 13. И, в отличие от часа после полудня, цифра была изображена как латинская строчная омега с крышкой сверху. Об этом не преминула рассказать Эрика, которая совершенно не интересовалась французским, но с недавних пор испытывала страсть к мёртвым языкам.
– Омега – это двадцать четвёртая буква латинского алфавита, – делилась знаниями Эрика. – Последняя буква, а потому часто обозначает крайний предел. Конец чего-либо.
– В сутках двадцать четыре часа, но на циферблате двенадцать. Тринадцать словно конец половины? – подхватила рассуждение Кэти.
– Но вроде как, и в самом дне, – отозвалась Мишель, кивая на книгу, по замыслу автора, этот день символизирующая.
– Вам не кажется странным, что единичка над омегой – такая кривая? – задумчиво произнесла Эрика и перерисовала изображение на листок. Взглянув на часы, она потянула подруг за собой. – Я уже видела такое. И сейчас вспомнила, где!
– Память у Эрики просто отличная! – с гордостью сообщила Мишель Кэти. – Она запоминает все детали! И так ловко связывает в логические цепочки! Она бы могла стать отличной напарницей Шерлоку! Или написать пару историй в духе Конан Дойля.
– Я предпочитаю создавать новые истории, а не фанфики, – фыркнула девочка, явно польщённая такой характеристикой от сестры.
– А ещё наша Рика очень скромная, – не унималась Мишель. – Явно станет редактором или того хуже – писательницей!
Эрика покачала головой, нырнула в сектор точных наук и остановилась перед мозаикой на стене:
– Вот! Наш тринадцатый час!
Стена перед девочками вся сплошь была испещрена символами и формулами, а книжные стеллажи по сторонам ломились от трудов давно почивших гениев. Эрика показывала на перевёрнутую цифру 13, что кружила в хороводе прочих знаков.
– Кэти, справа от тебя на третьей полке должна стоять «Занимательная математика», открой статью про омегу.
Изумлённая Кэти потянулась к книге, и страницы, как по волшебству, раскрылись на нужном разделе.
– Омега с тильдой использовалась для обозначения «пи», – процитировала Кэти, захлопнула справочник, возвращая его на полку. – Это что-то, что мы ещё не проходили.
– Это что-то, что звучит как намёк? – хихикнула Мишель. – Предостережение, что всем пи…
Эрика удивлённо вскинула брови, когда это Мишель успела разжиться похабными шуточками, из-за которых раньше краснела и пылала праведным гневом. Но выяснять не стала, перехватила у Кэти справочник и уже листала его:
– Пи – это символ бесконечности, математическая константа. Она не заканчивается и не повторяется. Это вселенная во вселенной.
– То есть буква, обозначающая конец, вместе с кривой крышкой становится бесконечностью? – Сморщилась Мишель, потирая виски. – Конец – это только начало?
– Как другой мир? – Кэти задумалась. – Существующий за пределами нашего?
– Как другой мир, прекрасно существующий в нашем, – подмигнула Эрика. – А ещё Хэллоуин в ночь с 31 октября на 1 ноября. Словно движение стрелки вспять от единицы к тильде и омеге.
– Пи на английском произносится как «пай», что значит пирог, – подала голос Мишель, и подруги уставились на неё. – Чего смотрите? Маман говорит, что у меня способности к языкам. А ваша «пи»… Может, это знак, что пора подкрепиться? Я ужасно проголодалась! Чем ваш циферблат лучше круга пиццы?
Девочки рассмеялись. Мишель обладала совершенно уникальной способностью: есть и не толстеть. Как полагала Эрика, именно за этот ведьмачий талант её и приняли в корвинградскую академию для одарённых. Хотя Мишель отрицала, говоря, что единственная её заслуга – родиться в правильной семье. Виктор Арно входит в попечительский совет, он щедро жертвовал на реставрацию поющей колоннады старшего крыла. А так как академия стара, как сам город, дряхла, как старуха, и требует постоянных денежных даров, как капризная жена, она, Мишель, без проблем закончит это заведение, даже если не в числе лучших, то в списке почётных учеников Вороньего городка. C’est la vie[20].
– Пирог – это отличная идея! – согласилась Эрика. – Книгу возьмём с собой. А то книжные змеи скоро прожгут своими очами в нас дыры.
Кэти вздрогнула, покосилась на смотрителя. Женщина неопределённого возраста, похожая на мумию, поджав губы, смотрела на неё так, что, обладай этот взгляд хоть толикой силы, лежать бы всем трём тайносказам горкой молчаливого пепла.
– И пойдём к часовой башне! – предложила Кэти, втягивая голову в плечи и отворачиваясь от библиотечного монстра.
– Погода отличная, чтобы устроить пикник, – потянулась Мишель и зажмурилась. – А по пути возьмём небесных эклеров в кафе на перекрёстке! Малиновых!
– И какао со взбитыми сливками! – просияла Эрика, хлопнув в ладоши.
Эхо вернулось к тайносказам грозным шипением, потерявшим всякое терпение хранителей порядка.
Девочки расположились на деревянной скамье, похожей на сбитую с неба луну. Эрика без устали вгрызалась в загадку, делясь мыслями с подругами. Мишель кивала, блаженно жмурясь в лучах осеннего солнца, и было похоже, что математическая магия интересует её куда меньше, чем золотые частички, рассыпанные в воздухе. Кэти же мало смыслила в чехарде цифр и
