Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт
Академия сегодня пестрела красками – на осенний фестиваль разрешалось являться в костюмах и даже не выходить из образа на занятиях. Для некоторых преподавателей этот день был сущим кошмаром, другие же сами охотно включались в игру, представая в нарядах, которым позавидовали бы самые дорогие киностудии.
Занятые поисками Лили тайносказы решили пожертвовать костюмами. Так что Кэти лишь дополнила чёрную толстовку с кошачьими ушами на капюшоне длинным шарфом, который волочился сзади, имитируя хвост. Каково же было её удивление, когда она отыскала в толпе подруг. Мишель сияла как сказочный единорог, хоть и уверяла всех, что она Астра – звезда, именем которой называл Лили её друг в одной из сказок. Эрика же нарядилась флибустьером, и на её плече красовался плюшевый крыс, подозрительно похожий на Пирата (даже нога оторвана!)
– Представляешь, Chatte, – Мишель щёлкнула игрушку по носу. – Рика хотела взять живого. Я еле отговорила! Ведь неизвестно, какие ужасы нас ждут на изнанке Корвинграда!
– Костюмами не будем заморачиваться, – язвительно заметила Кэти, натягивая капюшон.
– Chatte, не дуйся, – Мишель обвила её руками. – Никаких новых костюмов! А эти у нас с прошлого года! Вот! – Мишель мазнула блёстками по носу Кэти и оторвала лже-Пирата с плеча Эрики и сунула в карман подруги. – Теперь ты Призрачная Кошка с добычей!
– И теперь у тебя семь жизней! – рассмеялась Рика. – Хватит на всех, чего бы ни произошло на изнанке Корвинграда. Береги моего крыса!
– Непременно, – заверила Кэти. – Верну, когда всё закончится!
Время за партой пронеслось незаметно, на обеде клуб тайносказа сверился с планом, проглотил по куску тыквенно-яблочного пирога, игнорируя более полезную пищу, не участвуя в противостоянии инквизиторов и ковена ведьм, лавируя между криптидами всех форм и изящно сохраняя нейтралитет с созданиями дня и ночи. А когда занятия закончились, до заката оставалось ещё почти два часа.
Тайносказы укрылись под теряющим листву дубом, и, раскрыв рюкзаки, сверились со списком необходимого.
Толстая восковая свеча, три чёрных вороньих пера, коробок охотничьих спичек, перочинный нож, расчёт шагов, переписанные листочки с жуткой считалкой, клубок тонкого вощёного шнура, шесть злаковых батончиков, бутылка с водой и книга с закладкой на картинке с девочкой перед лесным чудовищем.
– Кажется, мы готовы, – Эрика машинально потянулась к мордочке игрушечного крыса, но ощутила лишь пустоту. – Дальше нас ждёт неизвестность новой истории. – Вот бы сейчас ту твою книгу, – протянула Мишель, но тут же осеклась под суровым взглядом Эрики.
Кэти не стала уточнять, о чём речь, но сделала в уме засечку, что у подруг есть какие-то свои любопытные тайны. Просто зевнула, устало потёрла глаза.
– Плохо спала? – участливо поинтересовалась Мишель.
Кэти кивнула. Её мучили кошмары. Утром она не помнила ничего, кроме липкого ужаса, который быстро развеивался душем и какао. Но иногда, как сейчас, сны возвращались, проступая яркими, пульсирующими картинками в голове. Во сне она была чёрным котёнком и пыталась спастись от угольных птиц, в которых рассыпалась ночь. Она выбежала на тонкую дорожку из алой как кровь черепицы, а по бокам на ветру развевалось развешанное на сушку бельё. Сначала паруса простыней и пододеяльников, наволочек и балахонов приняли облик воинов в разноцветных доспехах, затем воины по обе стороны были в белых как снег одеждах, а после путь преградила армия пепельных воинов, чьи плащи больше не развевались на ветру, а истлевшие лица смотрели пустыми глазницами.
Кэти поёжилась, даже сейчас было жутко вспоминать, а во сне и вовсе был полный кошмар.
– До заката ровно один час и сорок минут, – сказала Эрика. – Пора.
* * *
Площадь была полна – осенние украшения, тыквы, торговые палатки, соломенные чучела и аттракционы. Шум стоял такой, что приходилось кричать друг другу прямо в ухо. Девочки пробирались к башне, стараясь не поддаться соблазну и не застрять на фестивале.
Они минули праздник, прошли сквозь арку под башней и оказались у реки. Янтарная неторопливо текла, подныривая под ажурный мост и унося опавшие листья. Её берег был украшен бумажными фонариками, которые с наступлением темноты зажгут и отпустят вверх, передавая приветы духам и провожая лето. Но сейчас, бледные и сморщенные, они были похожи на отрубленные головы призраков. Кэти снова вспомнила сон и вцепилась в игрушку в кармане. Она не знала, то ли воображение её разыгралось без меры, то ли мир подавал знаки, что следует бросить идею дразнить призраков, а может быть, просто город щерился, не желая расставаться со своими секретами.
Когда уходящее солнце щедро рассыпало золото на камни и газоны, девочки увидели, как Стрелка часов сияет, указывая на тропинку. Янтарная дорожка на глазах становилась всё яснее, вела меж двух зданий, ныряя в узенькую боковую улочку.
– Я и не знала, что тут есть проход, – шепнула Мишель, касаясь выдолбленной в камне цифры 18.
Над головой часы пробили шесть вечера.
– Вывернутая полночь, – пробормотала Эрика, выстраивая одной лишь ей понятную цепочку из символов и знаков. – Мы на верном пути!
Девочки нырнули за янтарной змейкой, протиснулись между пахнущих древностью и сыростью камней и оказались в заросшем саду.
– Это старый Гербарий? – неуверенно спросила Мишель. – Мы просто проникли в центральный парк через тайный лаз, а не главные ворота, – девочка закрутила головой. – Которые где-то там…
Вот только эта часть парка скорее напоминала дикий лес, сюда не долетали звуки праздника, и не видно было ни башни с часами, ни шпилей Совета. Ничего. Одни лишь деревья и тропинка, вихляющая меж ними.
Город исчез.
Но солнце ещё не успело окончательно сесть, птицы тихонько выводили свои трели, а угольные стволы не выглядели зловеще. Скорее таинственно. Тропинка продолжала мерцать, и, присев, Эрика сказала, что это вовсе не магия, а слюда, которой много в песчаном камне.
Девочки шли по дорожке, и чем глубже заходили они под полог леса, тем темнее становилось. К их изумлению, по обе стороны от них распускались цветы – белые грозди пушистых соцветий, похожие на пионы и источающие сладкий аромат. С коры деревьев отделялись крупные бархатные мотыльки и кружили вокруг цветов, поглощая медовый нектар. Один раз над головами пронеслась огромная птица, похожая на сову, но белая, словно сотканная из снега. Мишель вскрикнула, и птица ответила ей протяжным эхом.
Кэти показалось, что у птицы было человечье лицо с тёмными провалами вместо глаз, но она лишь проглотила страх, напомнив себе,
