Сказки нового Хельхейма - Макс Фрай
– Да запросто, – заверил его осьминог. – Нормально отменю, качественно. Вернутся настоящие люди, не имитация. Не зомби какие-нибудь. Как будто не исчезали; собственно, и не исчезали. Не было ничего.
– А ваше начальство? А планета Земля? – осипшим от волнения голосом спросил Хенрик. – Вы же сами сказали, что люди ей надоели. Получается, их нельзя возвращать!
– Ну, лотерея такое дело, тут уж как повезёт, – безмятежно ответствовал осьминог. – Если победителю приз не понравился, ничего не поделаешь, придётся вернуть всё как было. Планета правила лотереи знает и нас поймёт. Но вы не нервничайте, пожалуйста. Если вам нравится, как получилось, я ничего отменять не буду.
– Давайте ваши бумаги, – потребовал Хенрик. – Чем надо подписывать? Кровью, наверное? Ладно, ничего, всё равно подпишу.
– Зачем кровью-то? – удивилась женщина-разрушитель. – Что за ужасы вы придумываете? С ума, что ли, совсем сошли?
– Он в порядке, – утешил её осьминог. Просто у них тут были такие оригинальные представления о магических ритуалах. Если тебе интересно, я потом расскажу. Доставай документы и ручку. Ты же их не забыла? Если забыла, не страшно, я сбегаю. Быстро, туда-сюда…
– Когда это я забывала? – обиделась тётка.
– Так в том-то и дело, что никогда! А поскольку нам с тобой пока не присвоили статус непогрешимых, чисто статистически вероятность ошибки с каждым разом только растёт.
– Хренастически! – весело передразнила осьминога женщина-разрушитель, и Хенрику вдруг стало ясно, что эти двое – большие друзья.
Это было само по себе удивительно – что он понял. Прежде Хенрик на такое внимания не обращал. Мало ли, кто там кому каким тоном чего говорит, какие у них отношения, меня не касается, не лезут ко мне, и на том спасибо. Но ещё удивительней было то, что Хенрик им позавидовал. Подумал: тоже хочу так! Что именно «так» он сам толком не мог сформулировать. Быть вместе и во всём заодно – так, что ли? Не потому, что по делу надо, а просто для радости. Хотя радость с делом, наверное, тоже здорово совмещать.
Жалко, что у меня ничего похожего в жизни не было, – думал Хенрик, глядя на них. – Хотя было же! Просто очень давно. В детстве, ещё до школы с соседкой Мариной, стоило встретиться, сразу начинали прыгать от радости и хохотать. И потом, в первом классе подружился с мальчишкой из частного дома через дорогу, как его звали? Не помню. Прозвище помню – Берет. И вот с Беретом было совсем отлично, как у этих двоих, – думал Хенрик. – Вроде, ничего особенного не случилось, просто встретились, идём вместе по улице, смеёмся какой-нибудь глупости, и такой кайф! Никогда больше такого не будет. Потому что дружить просто не с кем. Нет больше в мире людей.
Ещё вчера все люди были на месте, и фигли толку, – напомнил себе Хенрик. – Всё равно я ни с кем не дружил. И не стремился. Не понимал, зачем тратить время на каких-то чужих людей. То ли что-то во мне поломалось, то ли просто не повезло встретить кого-то хорошего. Мне вообще всю жизнь особо ни с чем не везло, – с привычной обидой вспомнил Хенрик. – Думал, я неудачливый. А оказалось, это я на Последнюю Мировую Лотерею удачу копил.
Штука получилась горькая и смешная, по крайней мере, самому Хенрику она нравилась. Жалко, что вслух говорить эту фразу незачем. Некому! Вот ещё для чего бывают нужны друзья, – думал Хенрик, глядя на лист желтоватой бумаги, на которой что-то было написано мелкими буквами, он даже не был уверен, что на знакомом ему языке, но при этом не мог утверждать обратное, просто смотрел, вроде, всё видел, но не понимал.
– Слушайте, – наконец спросил Хенрик, – а может быть, можно внести небольшие поправки?
– Господи твоя воля! – женщина-разрушитель картинно воздела руки к небу. – Что ж ты делаешь, господи? Ты кого нам избрал победителем лотереи? Поправки теперь ему подавай!
– Поправки вносить нельзя. Не по правилам! – бодро сообщил осьминог.
– Эх, – вздохнул Хенрик. – Мне бы одну, совсем-совсем мелкую. Я бы деда с собакой во двор вернул.
– Какого деда?
– Не знаю, как его зовут. В этом дворе живёт. У него собачка корги, есть такая порода, маленькая, коротконогая, рыженькая, как лисичка; ладно, неважно. Короче, из того подъезда собачка и дед. Я их часто видел по вечерам. Такие счастливые, смотреть приятно. Просто жалко стало её…
– Кого тебе стало жалко? – переспросила женщина-разрушитель таким угрожающим тоном, словно собиралась дать ему в глаз.
Но Хенрик не дрогнул. Упрямо повторил:
– Собачку. Она же одна осталась. Сидит сейчас дома, тоскует и хочет есть. И… ой! – на этом месте Хенрик натурально обмер, потому что прежде об этом не думал, а теперь до него внезапно дошло: – всё остальное зверьё! Коты, собаки, морские свинки, да кого только люди не держат. Они же домашние. Без людей уже жить не умеют. И сейчас в квартирах взаперти без еды и воды сидят. Даже если я буду целыми днями ходить по городу, выламывать двери и раздавать им еду, почти никого спасти не успею. Ладно, всё равно буду, конечно. Хоть пару сотен спасу. Хотя что потом с ними делать, не представляю…
– Да ну, ерунда, – успокоил его осьминог. – С домашними животными всё в порядке. Исчезли вместе с хозяевами.
– Исчезли?!
– Ну да. В ваших мечтах о гибели человечества домашние животные не фигурировали. Вы не планировали жить в их окружении, или наоборот, своими руками их истреблять. Поэтому звери просто исчезли. Негуманно было бы их оставлять.
– Ясно, – кивнул Хенрик. – Да, это моя ошибка. Когда хотел, чтобы люди куда-нибудь делись, вообще ни разу не вспомнил про домашних зверей. Нечестно их просто так, за компанию с хозяевами убирать. Они-то жили и радовались. И за людей не должны отвечать.
– Так что, тогда всё отменяем? – спросил меховой осьминог.
Хенрик, конечно, не разбирался в интонациях осьминогов и ангелов, но ему показалось, тот не особенно огорчён. Сам-то он сейчас ощущал неописуемое облегчение и одновременно острое горе; неизвестно, что было сильней.
– Получается, отменяем, – вздохнул он. – Домашних зверей я себе никогда не прощу. Жалко, конечно, ужасно! В остальном-то здорово получилось. Ух, я бы пожил со всеми удобствами без людей, работы и ипотеки! Но не с моим счастьем. Нет.
* * *
– Семьсот девяносто пятый, – мрачно сказала бывшая тётка-училка, в смысле, профессиональный демон-разрушитель миров, специалист категории Бета (квалификационный экзамен на Альфу, по слухам, в текущей вечности до сих пор
