Сказки нового Хельхейма - Макс Фрай
– В частности, из-за вас, – подтвердил осьминог. – Но, конечно, не только. При всём уважении, ваш личный вклад в катастрофу исчезающе мал. По нашим подсчётам, около восьмидесяти процентов половозрелого населения этой планеты хотели примерно того же – чтобы всё наконец закончилось, и никого не осталось; большинство неосознанно, но степень осознанности желания нами не берётся в расчёт.
– Восемьдесят процентов? – изумился Хенрик. – Фигассе статистика. Я-то думал, всем более-менее нормально, один я не справляюсь… Но слушайте, детям-то жизнь точно нравится! Даже такая, как есть. Мне самому в детстве нравилось. Думал, скорей бы вырасти, впереди столько всего интересного, настоящая взрослая жизнь. Кто ж знал, что она окажется скучнее тихого часа и гаже обеда в детском саду… Ай, ладно. Закончилась, и чёрт с ней. Но с детьми нечестно, по-моему, получилось. Спорим, они бы и сознательно, и бессознательно выбрали жить.
– Да, я тоже думаю, что мы, принимая решение о закрытии того или иного проекта, совершенно напрасно учитываем только взрослые голоса, – оживился меховой осьминог. – Но наше начальство считает, у растущего организма не может быть личного мнения о целесообразности жизни, в нём слишком сильны инстинкты, побуждающие стремиться к росту и размножению, поэтому выбор делает не сама личность, а как бы весь биологический вид. Возражения не принимаются, начальству видней… Ладно, у вас-то, в любом случае, не было шансов. Ваша планета вас тоже больше не хочет, говорит, деревьев для счастья вполне достаточно, а последнее слово за ней.
– Планета не хочет? – опешил Хенрик.
– Нашёл чему удивляться! – хмыкнула тётка в красном. – Сам подумай, зачем ей такое счастье? Какой от вас прок?
– У планет свои требования к населяющим их высокоразвитым организмам, – заметил осьминог. – На мой взгляд, вполне справедливые: не перенаселять, не мусорить и продуктивно сотрудничать; в идеале – дружить.
Да, тогда без шансов, конечно, – уныло подумал Хенрик.
– Короче, мы закрываем проект! – решительно объявила ложная тётка. И, вероятно, для убедительности взмахнула в воздухе кулаком.
– А вы кто? – спросил Хенрик, сообразив, что до сих пор не знает, с кем говорит. – Ангелы Судного дня, или всадники Апокалипсиса?
– Сами вы всадник! – неожиданно обиделся меховой осьминог. – Я что, похож на коня?
– Нет, – честно ответил Хенрик. А крутившееся на языке «к сожалению» произносить вслух не стал.
– Можешь считать, что ангелы, – ухмыльнулась женщина в красном. – По смыслу похоже. Хотя на самом деле, настоящий ангел у нас только он.
Хенрик покосился на мохнатого осьминога. Подумал с несвойственным ему раньше сарказмом: «ангел, которого мы заслужили». Ладно, допустим, это называется «ангел». А она тогда кто?
– Просто технический исполнитель, – пожала плечами тётка. – Гнев божий, экскаватор с клин-молотом, танцующий Шива, всё вот это вот. Только я аккуратная. Чего не надо, не трону, это важно, когда завершаешь проект не полностью, а только частично. Тебя вон даже оставила. Одного из почти восьми миллиардов. И центральное отопление. И, прости господи, твой сортир.
– Спасибо, – искренне поблагодарил её Хенрик. – Не знал, что так можно. Думал, раз апокалипсис, так уже апокалипсис, бац! – и ничего нет.
– Думал он! – передразнила тётка. – Мыслитель нашёлся. Типа если человечество получилось негодное, так всю планету сразу выкидывать в лом?
– Обычный антропоцентризм, – объяснил ей меховой осьминог. – Характерен для местной культуры.
– Дурацкой культуры! – рявкнула тётка.
– Согласен, довольно дурацкой. Не бери близко к сердцу, тебе нельзя волноваться. А этой культуры всё равно больше нет.
– Я на самом деле рад, что планета осталась цела, – робко подал голос Хенрик. – Она красивая. И деревья мне нравятся. Здорово будет, когда всё зарастёт. Просто я не знал, что так можно. Теперь буду знать.
Воцарилась приятная пауза, как это часто бывает после застольного спора, когда все участники друг друга поняли, и больше не надо никого ни в чём убеждать.
– А почему все люди исчезли, а я остался? – наконец спросил Хенрик. – Вы так и не объяснили. Интересно, почему именно я? Я же не какой-нибудь праведник. В церковь последний раз ходил в детстве с бабушкой, мне там не очень понравилось. Скучно, темно и дым. Я даже йогой толком не занимался, три раза начинал и бросал, хотя мне, вроде, нравилось, просто сил на какие-то дополнительные упражнения не было. И времени. Да и желания. Я вообще какой-то слабак, – заключил он упавшим голосом.
– Так лотерея же! – напомнил меховой осьминог, он же ангел. – Закрывая проект, мы всегда устраиваем Последнюю Мировую Лотерею среди тех жителей планеты, которые мечтали о гибели человечества. То есть, случайным образом выбираем, чью именно мечту напоследок осуществить. И людям радость, и нам самим развлечение; я имею в виду, что действовать по чужому плану обычно интересней, чем по своему. Вы – победитель нашей лотереи, я вам уже говорил. Поэтому вы остались – один во всём мире, со всеми удобствами, как и заказывали. Правда, вы в своих мечтах ничего не придумали про еду. Но города вы пожелали оставить целыми, а запасов консервов в супермаркетах на ваш век, я думаю, хватит. Люди обычно не особенно долго живут.
– А водка вообще не портится! – с неожиданным энтузиазмом объявила женщина-разрушитель. – И этот, как его, ну?!.. А, коньяк. В общем, найдёшь, чем заняться. Приятно проведёшь время. Не пропадёшь.
Хенрик, сколько себя помнил, плохо переносил алкоголь, делался от него ещё более мрачным, вялым и сонным, поэтому восторгов не разделял. Но спорить не стал, не портится водка, ну и ладно, пить-то никто не заставит. Больше никто никогда меня не заставит делать то, чего я не хочу!
– Осталось исполнить некоторые формальности, и мы пойдём, – бодро сказала ложная тётка в красном, Шива, клин-молот, и кто там она ещё.
– Формальности? – равнодушно переспросил Хенрик.
– Ну да. Надо подписать акт приёмки-передачи, или как это у вас называется. В общем, документ, в котором сказано, что ты видел проделанную работу и согласен её принять…
– Что я согласен?! – Хенрик ушам своим не поверил. – То есть, требуется моё согласие? Вам?!
Женщина-разрушитель схватилась за голову характерным жестом: «за что это мне?!»
– Не волнуйся, пожалуйста, – попросил её осьминог. – Успокойся. Надоело объяснять простые вещи человеческим голосом? Сиди, отдыхай, я ему всё сам объясню. – И сказал Хенрику: – Естественно, нам требуется ваше согласие. Вы победитель лотереи, поэтому мы обязаны исполнить именно вашу, а не чью-то чужую мечту. Если вы довольны результатом нашей работы, вот и прекрасно, подписывайте бумаги. Но если вдруг испугались и передумали, ничего страшного, я всё отменю.
– Как – отмените? – подскочил Хенрик. Он уже так сжился с мыслью, что ему больше
