Требухашка - Михаил Северный
Лицо у него изуродовано, я уловил каждую деталь. Лица нет, как будто он вышел живым из пожара, но не обгорел, просто огонь сожрал выступ его носа, губы, перемешал кожу на лице, и вдавил глаза глубоко в череп. Щёки опали и высохли. Лица нет, есть только дыры. Он замечает мой взгляд и довольно улыбается, зубы, как ни странно, на месте и выглядят нормальными.
За спиной ничего — никаких крыльев, показалось, наверное. Что-то я начал скучать по загранице, местные реалии как-то совсем не радуют. Провинция, хули. Маньяк на маньяке.
Двери электрички с шипением захлопнулись, и я остался наедине со своими новыми знакомыми.
***
Один нож он держит спереди, другой за спиной. Если броситься на мутанта и вырубить его, девчонка может подрезать сзади. Да и он не прост, судя по всему, я вижу как он держит нож, как покачивает лезвием, как отставил левую руку и держит дистанцию. Взгляд внимательный и ловит каждое мое движение. Нет, этот чувак совсем не прост — его так легко не взять.
— Ты назвала имя. Я заинтересовался. Всё. Парень мне не нужен.
— Что?
Я слежу за её тенью, если дёрнется прыгну в сторону и будь что будет. Побегу по рельсам. Я моложе — смогу уйти.
— Ты говорила с этим и вспомнила имя монстра, который сожрал моё лицо. Почему?
— Этот сказал, что его преследует крылатый монстр, я и приплела Требухашку.
Мутант зашипел как змея и сделал выпад в пустоту, но я всё равно автоматически дернулся, уклоняясь.
— Если бы маленький урод преследовал его, то далеко бы парень не ушел. Придумывает. Наркоман, наверное. Все вы наркоманы — новое поколение.
Тень дергается за спиной, и я оборачиваюсь. Девка ухмыляется и играет с ножом. Мужик играет со мной — ещё один выпад и я ещё раз вздрагиваю. Ни одной живой души вокруг. Когда там следующая электричка? Утром?
— Что вы хотите? — голос становится тонким, как у подростка.
— Что ей надо — она возьмет. Бояться нужно не монстров, бояться нужно живых людей.
— Таких как ты?
Лизка охает за спиной, и я жду нападения, я готов, но она кружит как лиса вокруг добычи. Урод раздвигает свои щёлки в улыбке.
— Именно.
— Я бы на твоем месте боялся Требухашку. Второй раз осечки не будет.
Красное пятно морды становится белым, и рожа мутанта дрожит, как тесто во время готовки. Капля слюны вытекает из правого угла рта. Лизка ругаетсяза спиной. Я сжимаю кулаки и улыбаюсь.
— Требухашка оставил тебя в живых не для того, чтобы ты продолжал, ЮраБезотчества.
Я угадал, и он завывает, рычит как мотор, но не нападает. Следит за моей ухмылкой дырами своих глаз.
— Кто ты такой? Откуда знаешь?
Свистит нож и я успеваю отскочить, не задумываясь ладонью слева направо прилетает затрещина и Лизка кружась вокруг своей оси отлетает назад. Нож падает вниз, со склона в траву и она с воплями бросается за ним. Мы остаемся на платформе одни. Нюанс — я вижу, что противник щурится — плохое зрение. Интересно насколько плохое?
— Я — посланник. Я — парламентер Охотников. Пришел с белым флагом, — говорю первое, что в голову придет, но мне, кажется, верят.
— Охотников?
— Я специально искал тебя, чтобы передать послание от Требухашки.
Девка уже нашла нож, и карабкается на платформу, на четырех ногах, как паук — нож она держит по-пиратски в зубах. Урод жестом останавливает ее и поворачивается ко мне.
— Какое?
— Охотник и Требухашка хотят, чтобы ты завязал. Второго шанса не будет.
— С чем завязал? — он внимательно смотрит, и луна блестит на кончике ножа. Девчонка тяжело дышит и готова прыгнуть в любую секунду.
— Ты знаешь.
— Или что?
— Или они вернутся.
Я жду только знака. Первого резкого движения — удара. Я готов драться, уже готов — разговор дал мне время собраться. Вырублю двоих, может отделаюсь неглубокими порезами. Девка — дура, этот опасен. Грёбаный Чикатилло — его нужно давить первым.
— Парламентёр. И как ты нас нашел парламентёр?
— По крыльям, — говорю я, — уродские простыни воняют мертвечиной.
Мутант опять меняется в лице, никакого самоконтроля.
2.
Тень с крыльями была совсем не случайной. Где-то я «попал».
— Воняют? Ты чувствуешь их?
— Да. Поэтому я "парламентёр". Могу найти "крылатых" по запаху. Что тебя, что Лизку.
Маньяк поднимает нож и поигрывает им.
— Но у неё ведь нет...
Девчонка злобно хихикает. Сейчас я контролирую взглядом обоих, но не контролирую разговор. Меня уже поймали на вранье или ещё нет?
— Всё у неё есть. Просто я вижу, а ты нет.
— О, — говорит деваха и вращает глазами, ухмыляясь, — я же говорила. Я чувствую их, чувствую как они растут.
Он смотрит на меня внимательно. Смотрит и о чем-то думает, что-то решает. Я выпрямляюсь и пытаюсь расслабиться.
— Ну, так что мне передать?
Стараюсь говорить громко и уверенно, но голос, падла, выдаёт.
Он молчит, я вижу как пляшет кончик лезвия, нарезая дуги из воздуха. Напарница нетерпеливо подпрыгивает и смотрит то на меня, то на него. Пауза затягивается, и я теряю уверенность, капля за каплей.
— Дядя Юра, я закурю?
— Заткнись. Много кудахчешь, дура.
Он смотрит. Я смотрю. Напряжение можно черпать ложками просто из воздуха. Девчонка лезет в портфель и грязно ругаясь отбрасывает пачку в сторону.
— Эй, парламентёр Мишка! Закурить не будет?
— Не курю.
— А, ну да. Ты говорил.
Она нервно осматривается по сторонам и плюет под ноги.
— Курить охота. Дядя Юра, давай в город смотаемся. Ты Жигуленка спрятал у кладбища, как всегда?
— Заткнись, дура, — не выдерживает он и говорит со мной. — Как же я домой вернусь? Что жене скажу? А с этой что делать? Её сразу менты примут, она охранника в торговом центре убила.
(Я в курсе)
— А что? Он сам полез, — возразила Лизка. — Нечего руки распускать было.
— И что с ней делать?
— Мне всё равно, — говорю, — делай что хочешь.
Он вдруг резко выбрасывает руку, и
