Проклятый клад - Сьюзен МакКоли
– Фрэнк тоже так думал, – огрызнулся я.
В знак мира Джейсон поднял руки вверх:
– Я знаю. Знаю. Просто… Дело серьёзнее, чем мы ожидали. Так что, кажется, нам и правда стоит разойтись по домам, переждать ураган… Можем устроить ураганную тусовку у меня дома. Как в прошлый раз. Будет весело. И папа твой пусть тоже приходит. Взрослые могут пить вино и болтать. Зажжём фонарики, когда вырубят свет. Моя мама приготовит макароны с сыром и поджарит бананы. – Он облизнул губы. – Думаю, даже Фрэнк поддержит идею переждать бурю в семейном кругу.
Я очень соскучился по маме Джея и её жареным бананам. Вкуснее, чем она, их никто не готовит. Миссис Уилсон пыталась повторить рецепт, но карибская кухня оказалась ей не по зубам. Я давно мечтал о посиделках у Джея как в старые добрые времена. В прошлый ураган со мной пошли мама и папа. Взрослые выпили слишком много вина, а мы с Джейсоном соорудили палатку прямо в его комнате: разложили спальники и жарили зефирки над свечками. Огромная часть меня хотела согласиться. Я мог снова стать прежним беззаботным Алексом, хотя бы на время. Забыть о паранормальном, о своих способностях. Не думать ни об экстрасенсах, ни об охотниках. Побыть самым обычным ребёнком и от души повеселиться в компании лучшего друга.
Но тут я заметил неровность на стене, там, где сидел Барнабе, почти у самого пола. На третьем снизу кирпиче было что-то накорябано. Сощурившись, я забрал у Джейсона фонарик и присел, чтобы рассмотреть поближе.
– Что это? – Джейсон опустился на корточки рядом.
– Похоже на печать Соломона, но это не она. – Я провёл рукой по символу, вырезанному в камне, и почувствовал отзвук невероятного желания защитить то, что скрывалось за ним, желания, граничащего с безумным собственничеством. – Это… Это что-то другое, – пробормотал я.
– Вот и ещё одна причина привести сюда Фрэнка и Елену. Сделаем записи, всё зарисуем и уйдём. – Ханна включила свой фонарик и направила на нас. – Нужно поторапливаться. – Снаружи завыло сильнее, и, словно соглашаясь с ней, задребезжали оконные стёкла и задрожали двери. – Времени мало. Ветер усиливается, и дождь пошёл сильнее.
– Хорошо, иди. Проверь, закончили ли они в больнице, и если да, то приведи их сюда. А я останусь и попытаюсь понять, что это такое. – Моя рука всё ещё лежала на печати; я чувствовал, как сквозь неё в меня начинает вливаться гнев.
– Ты спятил? – Ханна возмущённо топнула ногой. – Чего хорошего ты этим добьёшься? Эти духи могут тебя убить.
– Нет, не могут, – огрызнулся я; гнев, исходящий из стены, железной хваткой сжал душу. Мне надоело, что все вокруг держат меня за несмышлёного ребёнка. – Я им не позволю. Я останусь здесь и закончу начатое. Я должен.
– Нет. Ты не должен! Ты стажёр. Что ты действительно должен делать, так это всё записывать и отчитываться перед своим мастером. Ты же ещё только учишься. – Говоря это, она складывала свои приборы: диктофон, штатив и повреждённый детектор ЭМП в чемоданчик, а разбитый параскоп – в отдельный чехол.
– Думай что хочешь, – прошипел я сквозь зубы. – Возвращайся и приводи взрослых. А у меня есть задание, и я, в отличие от некоторых, собираюсь его выполнить. Даже без оборудования. – Я знал, что веду себя грубо, но мне было плевать. Если Ханна считала меня ни на что не годным, то и Фрэнк, и тётя Елена, и мой отец могли думать так же. Я намеревался сохранить веру моего отца в меня во что бы то ни стало. Особенно после всей той боли и борьбы, которые потребовались, чтобы эта вера зародилась. Особенно с учётом всех расходов на медицинские счета и похороны, которые он до сих пор возмещал. Если я потеряю стажировку у Фрэнка, то лишусь стипендии и стану просто ещё одной обузой на его плечах. Я не мог этого допустить. Я твёрдо решил доказать, на что способен без помощи Ханны и её приборов, пусть даже это будет тяжело.
– Ты просто боишься. – Она сердито нахмурилась. – Боишься, что разочаруешь Фрэнка. Боишься, что больше не будешь лучшим во всём, как раньше. Боишься, что у тебя ничего не получится!
Её слова ударили меня, как нож в сердце. Я правда переживал обо всём этом, и меня задевало, что она видела меня насквозь. Но прежде чем я успел что-то ответить, она схватила Джейсона за руку и потянула к двери:
– Пойдём, Джей. Приведём помощь.
– Ну… – Джейсон оказался между молотом и наковальней и, судя по его растерянному виду, никак не мог решить, за кого он болеет – за меня или за Ханну.
Я отдёрнул руку от стены и жестом указал на выход:
– Проваливай! Давай, уходи. Топай за своей девушкой, – насмешливо бросил я.
– Ого! – Джейсон поднял руки вверх и отступил от меня на шаг. – Остынь, чувак. Мы с Ханной просто друзья, и я не брошу тебя тут.
– Отлично, – гаркнул я, чувствуя, как ярость, которую я испытывал, пока моя рука лежала на символе, утихает.
– Вы оба чокнутые! – Хоть слёзы и выступили у неё на глазах, она явно злилась. – Я приведу помощь. Надеюсь, ты не сдохнешь за это время.
– Иди-иди, – огрызнулся я. – Поторопись, пока, чего доброго, не застряла тут с нами. Мы бы этого не хотели, правда?
Ханна смотрела на меня заплаканными неверящими глазами:
– Ты изменился, Алекс. И не в лучшую сторону. – С этими словами она развернулась и выбежала под проливной дождь.
Глава девятая
– Да что с тобой такое, Лекс? – Как только Ханна ушла, Джейсон запер за ней дверь.
– Сам не знаю. – Я сел и взъерошил волосы. После инцидента с мистером Уилксом они прилично отросли. – На меня… Словно что-то нашло, когда я прикоснулся к этому кирпичу. – Я кивнул на странный символ и уставился на свои ботинки. – Сначала меня охватило странное желание защитить что-то, но потом оно сменилось гневом, и он становился всё сильнее и сильнее, пока не перерос в ярость. Мне… – Я поднял глаза на Джейсона, и меня захлестнула волна жгучей вины за все те гадости, которые я наговорил ему и Ханне. – Мне очень жаль, Джей. Правда.
– Да всё в порядке. – Он покачал головой и сел рядом, дружески пихнув меня плечом в подтверждение своих слов.
– Думаешь, Ханна простит меня? – спросил я. – Она тоже лишнего наговорила. Но я…
– Когда она поймёт, что произошло, то обязательно простит. Я в этом
