Преддверие войны - Алексей Птица
— Нет, — сказал тот, что сидел справа от председателя суда, — в собранных материалах всё изложено ясно и понятно.
— А у вас? — обратился председатель суда уже к тому своему помощнику, что сидел слева от него.
— У меня есть. Вы, господин Дегтярёв, сознаёте, что отняли по своей прихоти жизни двух людей?
Я перевёл взгляд с государственного обвинителя на помощника председателя суда, мгновение подумал и ответил.
— Да.
— Заметьте, жизни двух взрослых мужчин, у которых, возможно, есть дети и жёны, не говоря уже о престарелых родителях.
— Да, господин судья, но, если следовать подобной логике, раз у меня нет родителей, а они, я хотел бы напомнить вам, умерли по неестественным причинам: отец погиб на фронте, а мать — от рук террористов, то получается, что меня не надо жалеть, и можно грабить и убивать?
— Не передёргивайте, господин Дегтярёв, я не это имел в виду.
— Понятно. Я не хотел никого убивать, ни при каких обстоятельствах. Я упал на землю и, лёжа на спине, стрелял в фигуру, что надвигалась на меня с дубинкой. Главарь шёл с ножом, и я выстрелил ему в руку. Я успел приподняться, когда увидел, как третий нападающий защёлкнул обрез и, взяв его наизготовку, начал целиться в меня. В этот момент я и стал в него стрелять, попав в голову лишь только потому, что сильно испугался и от страха целился даже не в человека, а в то ружьё, из которого должна вылететь дробь, что вот-вот могла разорвать моё тело.
— Гм… гм… Анатолий Дормидонтович, у меня нет больше вопросов к обвиняемому.
— Так, а у остальных присутствующих есть вопросы? — обратился председатель суда, что не спешил или не хотел задавать сам вопросы.
— Вопросов у меня нет, — встал поручик Радочкин, — есть ходатайство и иные бумаги, приложенные к нему и находящиеся уже у вас, Ваша честь!
— Да, мы их читали, ваша позиция ясна, и мы её приняли во внимание.
Как только поручик сел, встал со своего места неизвестный мне чиновник в мундире министерства внутренних дел. Он молча подошёл к судье и вручил ему несколько бумаг, с которыми тот стал знакомиться, после чего передал их другим судьям для изучения.
— Новые данные о расследовании покушения на губернатора? Да, очень интересно. Спасибо, господин Савельев, мы их также приобщим к делу. Раз вопросов нет, то суд удаляется в совещательную комнату, для вынесения приговора.
Судьи встали и вышли в другую комнату, мне же секретарь указал оставаться на своём месте, я нервно вздохнул и оглянулся на поручика, тот ободряюще кивнул, не говоря ни слова. Что же, трудно ожидать словесной поддержки от других во время заседания суда. Эх, вот же, влип я и, главное, не чувствую ни капельки сожаления о произошедшем.
Может, незаметно для себя я превратился в морального урода, или стал чудовищем после этого боя? Но нет, ничего подобного я не чувствовал, ощущая только опустошённость и усталость, и больше ничего. Столько всего на меня свалилось за неполных два месяца, что впору с ума сходить. Кому-то и за десять лет столько неприятностей не привалит, а мне вот всего лишь за два месяца. «Но хватит! — одёрнул я сам себя. — Хватит ныть, этим делу не поможешь!»
Судьи отсутствовали примерно с четверть часа, может, немногим больше, я даже не смотрел на часы. За это время я успел передумать обо всём на свете, а в конце впал в оцепенение. Но всё когда-нибудь заканчивается, пришёл конец и моему ожиданию.
Судьи вышли из комнаты заседаний и, дойдя до стола, уселись на свои места. Некоторое время царила тишина, нарушаемая только шуршанием листов бумаги, перекладываемых главным судьей с места на место, видимо, он собирал все аргументы за и против меня, но время пришло, и председатель суда встал и начал озвучивать принятое решение.
— Господа, Высокородный суд рассмотрел дело гражданина и личного дворянина Фёдора Васильевича Дегтярёва и постановил наказать за убийство двух человек, а также ранение третьего, что является тяжким преступлением, предполагающим каторгу, — тут судья сделал продолжительную паузу, остро взглянув на меня.
Я внимательно его слушал, и на этой фразе вздрогнул, всё внутри меня обмерло, но тут же страх отступил, и я упрямо наклонил голову. Что же, суд справедлив, и я приму любое его решение, каторга, так каторга. За каждое преступление следует наказание, и это справедливо. Да и вообще, несмотря на то, что я прожил недолгую жизнь, уже научился стойко переносить удары судьбы. Все эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове.
Судья же, закончив разглядывать меня, вновь обратил свой взор к бумаге, что держал в руках, и продолжил читать по ней.
— Но… в связи с многочисленными обстоятельствами, свидетельствующими в пользу обвиняемого, как-то: самозащита своей чести, жизни, имущества и достоинства, выполнение служебного долга и отсутствие предпосылок для провоцирования напавших, а также в виду опасности для государства потерпевших, суд постановил. Не начинать уголовного преследования по факту самозащиты и постановить назначить в качестве наказания денежный штраф, для возмещения издержек по захоронению убитых и компенсации затрат на лечение ранения третьего из нападавших, в сумме ста злотых. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. У обвиняемого есть вопросы? — и судья поднял на меня глаза, упёршись в меня взглядом.
— Нет, Ваша честь, — сглотнул я, почувствовав, как внезапно пересохло горло.
— Тогда заседание объявляю закрытым, — и, взяв большой деревянный молоток со стола, председатель суда несильно стукнул им по столешнице. — Вы свободны!
Я выдохнул и, не веря своим ушам, постарался уйти побыстрее, сразу же двинувшись на выход, но меня остановил секретарь. Пришлось подождать. Судьи в это время собирали бумаги и сдавали их секретарю, ставя витиеватые подписи. Расписавшись, они ушли, оставив меня наедине с секретарём и поручиком, чиновник тоже ушёл.
— Прошу вас расписаться вот здесь и здесь, — сказал мне секретарь, — это уведомление о явке в суд, это уведомление о выплате штрафа. У вас есть деньги на него? Если нет, то тогда я вам могу выписать бумагу, по которой вы сможете взять кредит в банке и выплатить государству необходимую сумму в кратчайший срок.
— У меня найдётся необходимая сумма.
— Прекрасно! Тогда вам остаётся выплатить её и предоставить нам
