Час в копилке - Фёдор Михайлович Шилов
В день его увольнения бабушка спросила у мамы:
— Который был час, когда состоялся разговор с Султановым?
— Нам было назначено на 13:20, примерно в это время мы и были у кабинета… Так что можно считать — половина второго…
— Ты же знаешь, что пять минут туда-обратно имеют огромное значение!
— Я испугалась! И не посмотрела на часы, уж прости!
— Я, конечно, Настя, твоих стремлений не разделяю, все люди разные и не тебе решать, кому работать, а кому уходить, но всё же, получается, что Султанов тоже мощный пятиминуточник. Но всегда найдутся силы помощнее…
Она тогда выразительно посмотрела на меня.
— Что? — я оторвался от телевизора, почувствовав её взгляд. Их разговор мне был до лампочки.
— Ничего, внучок, залюбовалась тобой просто, — улыбнулась бабушка, а я отмахнулся.
За следующие пять лет бабушка и мама неоднократно сумели проверить моё знаковое время.
— Ты сильнее нас обеих, — сказала мне бабушка, — распоряжайся этим с умом. Пообещай мне, ладно?
Я пообещал. И обманул.
[1] Клеол — клейкая жидкость, используется, в частности, для фиксации медицинских повязок.
Глава 6
Декабрь 2023 года
На объявление, прикреплённое к пробковой доске возле школьного гардероба, Максим поглядывал с тех пор, как оно появилось. То есть уже примерно месяц.
«Театральная студия «Путник» приглашает девушек и юношей для участия в постановке музыкального спектакля. Всех желающих ждём по указанному адресу 9 декабря в 18:00. Для прослушивания необходимо подготовить песню, танец, а также выразительное чтение стихов и прозаического отрывка».
Несколько дней подряд Макс бросал на объявление заинтересованные взгляды. Где находится студия «Путник», он знал. Нередко проходил мимо небольшого торгового центра, рядом с которым стояла рекламная доска с названием театрального объединения, фотографией дружной компании подростков в сценических костюмах и перечнем навыков, которые можно обрести, «записавшись прямо сейчас». Не то, чтобы Максу очень хотелось на сцену — всё-таки его мечты были отданы цирку! — но опыт публичных выступлений казался ему не лишним. Они помогли бы повысить самооценку, стать увереннее в себе и всё такое. А там, возможно, и уровень удачливости как-то подтянется.
В то, что перестанет лажать на каждом шагу, Макс не верил ни на секунду, но хотел научиться лажать без страха, делать это раскованно и даже с удовольствием. Шлёпнулся на задницу посреди класса — и что такого? Это был всего лишь трюк, тщательно спланированный и подготовленный. А то, что зад после такого аттракциона болит — аж слёзы на глаза наворачиваются — фигня, издержки профессии. А потом из всех этих неуклюжих падений сложится его главный клоунский номер: там его только и будут неустанно ронять, а зрители станут смеяться, как ненормальные. А то, что смешно, уже не кажется катастрофой, верно?
Макс ободряюще улыбнулся своему отражению в огромном — во всю стену — зеркале и наклонился, чтобы завязать шнурки.
— Долго ты ещё собираешься любоваться? — Аврора бросила на деревянную лавку мешок со сменкой и короткую белую шубку.
— Я шарф поправлял, — смутился Макс, полагая, что одноклассница укоряет его за гляделки с зеркалом.
— И попутно подмигивал отражению, — хихикнула Аврора, — но я не об этом.
Она села на лавку, сняла тёмно-синие форменные туфли-лодочки и достала из мешка сапоги с высоким голенищем на молнии.
У Авроры в классе было прозвище — Авария. От имени. Сначала звали Варей, а оттуда уже и следующий псевдоним появился.
Макс никогда не понимал: какой смысл придумывать какие-то клички? Красивое имя. И Аврорка красивая. Высокая, с гладкими собранными в хвост волосами, доходящими до самого пояса джинсов, аккуратно накрашенная, будто каждый день от стилиста. Другие девчонки в классе или не красятся вовсе, или так размалюются, что их с урока в туалет отправляют, отмываться. А у Аврорки всё как надо смотрится. Максу нравилось.
И такая она вся стремительная, точная, ни одного лишнего жеста. И говорит обычно отрывисто и по делу. Если уж продолжать аналогию с дорожной обстановкой, то она скорее красивый гоночный автомобиль где-нибудь на витой горной трассе. И нет у неё конкурентов, и во все повороты войдёт красиво, и по самому краю ущелья проедет — даже сердце не ёкнет. Какая уж тут — Авария! Она по жизни гонщик, Шумахер или Алонсо… (Макс не раз слышал эти фамилии от Марины — она их упоминала всегда, когда машины не останавливались перед пешеходным переходом).
Гоночные авто, конечно, тоже попадают в аварии, Макс такие подборки видео в сети не раз просматривал. Но Аврорка не из тех, кто попадёт, у неё всё как будто заранее продумано. Строгая и неприступная. Потому Макс с ней и не решался обычно заговорить, да и она не очень-то им интересовалась. Так, встретятся иногда взглядом, улыбнутся друг другу и дальше покатятся. Будто и правда два автомобиля бортами соприкоснулись на особо лихом вираже, только на Аврорке ни царапины, а Максу тут же на пит-стоп. Вот уж он-то ходячая авария. Заглядится на Аврору — и об парту ударится, снесёт с неё все учебники и ручки, да ещё и дорогой смартфон смахнёт по неосторожности (ага, и такое было, но нечего этой дуре Светке дорогую технику с собой таскать! Хорошо хоть в чехле, а то бы экран разбил, маме потом оплачивать…)
Макс прозвищем Авроркиным никогда не пользовался. Хотя и побаивался, что так она может заподозрить, что ему имя нравится. А там вдруг поймёт, что не только имя, а вся она ему нравится… Максу, если честно, вообще хотелось к ней обращаться — Аврорчик, например, или Варюта. Страшно, конечно, к такой офигенной девчонке с нежностями лезть, но у него как-то сами в голове эти Аврорчики с Варютами рисовались.
Погулять они, кстати, так и не сходили. Макс откровенно струсил от её неопределённого «Посмотрим» и больше писать не стал.
— А о чём?
— Я про объявление. Я заметила, ты к нему уже не первый день подходишь, — она звучно — одним длинным, но быстрым движением — застегнула молнию на сапоге.
Макс вспыхнул. «Заметила». Значит, присматривается к нему. И не стесняется признаваться. Он тоже к ней присматривается. И к фоткам её в интернете — ух, ещё как! — но в таком уж точно не признается. В классе они сидят через парту на одном ряду. Макс ближе к доске, Аврорка дальше. Ему, чтобы на неё лишний раз посмотреть, пришлось бы оборачиваться. А Макс ей хорошо виден. Он представил, как Аврора вместо того, чтобы выполнять упражнение, рассматривает втихаря его затылок, подмечает,
