Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник - Джим Батчер
– Ясное дело, – промурчала Жюстина. – Нелепый инстинкт… Честно говоря, это первейшая слабость вашего рода. Стоило твоему брату понять, что его самка и отпрыск погибнут, если мой приказ не будет исполнен… – Она пожала плечами.
– Значит, ты натравил его на Этри. На свартальвов, которых уважают почти все на свете. Зачем? Чтобы расторгнуть Неписаный договор?
– Апокалипсис – это не событие, – прошептал Идущий. – Это образ мышления.
Я, пожалуй, и без того пошатнулся бы, но эта фраза крепко меня приложила.
– Это был не столько план, сколько… говоря твоим языком, акт веры, – продолжил Иной устами Жюстины.
– Веры? – не понял я.
– Веры в то, что грядет, – пояснил Идущий. – Когда все сущее трансформируется во тьму и безмолвие.
– Голод мне в глотку! – выдохнул я.
– Голод мне в глотку! – эхом отозвался Иной, понизив голос, будто произносил священную фразу. – Поэтому, покуда я сеял хаос в рамках этой реальности, мы бросили силы на штурм Внешних врат, натравили на вас изначальную мощь вашего драгоценного мироздания, ослабили Мэб, ее подданных и других участников договора, а также развеяли иллюзию порядка, навязанную Вселенной вашим бестолковым присутствием. – Она с улыбкой пригнулась, чувственно и по-кошачьи гипнотично. – Пускай сегодня ты выжил, но дело сделано. Мы как прилив. Бесконечный и безжалостный. И однажды – поверь, звезднорожденный, – ваш мир изменится до неузнаваемости. Для этого нам хватит единственного шанса.
– Наверно, это неприятно, – заметил я, тяжело дыша, – когда тебе навалял какой-то недоумок из Чикаго. Ведь с моей точки зрения победил не ты, а я.
– Не видать тебе победы. – В голосе Идущего появилась злобная нотка. – Смертные испытали ужас, которого не знали уже сотни лет, и непременно нанесут вам смертельный удар. Больше от нас ничего не требуется. Осталось только подождать.
– Любопытное это слово – «подождать». – Я наконец-то оказался у кормы «Жучка».
Жюстина молча склонила голову под не самым естественным углом.
– Известно ли тебе, Идущий, как не следует прибывать на Духоприют? – Я уперся бедрами в кормовой рейлинг. – В полном одиночестве. Альфред такого терпеть не может. Считай, что ты прыгнул в мясорубку.
В слабом утреннем свете я увидел, как Жюстина широко раскрыла глаза и резко обернулась.
На фоне золотистого неба прямо перед нами маячила черная громада Духоприюта, стремительно увеличиваясь по мере того, как пыхтящий катер приближался к берегам острова.
– Нет! – метнулась ко мне Жюстина.
Я самодовольно усмехнулся, раскинул руки и перевалился за борт, в обжигающе холодные воды озера Мичиган.
Уже погрузившись, я из последних сил воззвал к Духоприюту.
И прежде, чем все почернело, я увидел золотисто-зеленый свет и почувствовал, как громадная каменная рука сжала мое плечо и вырвала меня из исступленной хватки Иного.
Глава 36
Следующие несколько дней отпечатались в памяти чередой разрозненных сцен.
Я очнулся в прыгавшей по волнам озера Мичиган резиновой лодке под управлением людей Лары. Смутно вспомнил, как выбрался на берег и велел Альфреду спрятать глаз Балора в надежном месте. Духоприют позволил Райли и двум его подручным приблизиться и забрать меня с берега, но только после того, как отшвырнул бедную Фрейдис ярдов на двести в озеро. Меня нашли без сознания, с ногами в ледяной воде, и теперь оказывали Зимнему Рыцарю помощь против гипотермии, что не сильно отличается от надевания шубы на полярного медведя, поскольку шуба ему не нужна и настроение у медведя только ухудшится.
Но меня доставили на берег.
Помню, как настаивал, чтобы Райли отвел меня к Мёрфи.
Вернее, к ее телу.
В Чикаго творился хаос, но теперь более или менее привычного формата. Повсюду сновали солдаты, полиция, всевозможные автомобили экстренных служб. Воздух беспрестанно рассекали вертолетные лопасти.
Знавшие, куда смотреть, увидели бы немало знаков присутствия маленького народца. По воле Зимней Леди эти ребята сновали в развалинах, высматривая тех, кто выжил, и оставляя соответствующие метки для спасателей, а позже помогут искать мертвецов. Найдут, конечно, не всех, но дикторы новостей еще несколько лет будут вспоминать о целеустремленности и необычайном везении поисковых отрядов Чикаго.
«Фасолину» окружили полицейские. Очевидно – по крайней мере, для меня, – что это были сидхе из персональной свиты Мэб под маскировкой скорее эмоциональной, чем физической. Когда с тобой заговаривает сидхе, притворяющийся сотрудником полиции, ты не думаешь о его власти. Ты просто чувствуешь ее, эту власть, а на недавнем поле боя подобное ощущение имеет куда больший вес, чем подлинное удостоверение личности.
Там, где ситуацию контролировали подданные Мэб, работали все бригады «скорой», которые удалось наскрести для помощи раненым, что людям Марконе, что моим добровольцам, при мысли о которых я впервые за несколько часов не получил рапорта о численности. Я порылся в голове чародейскими чувствами, примерно как пересчитал бы зубы с помощью языка, но ничего не обнаружил. Ментальной связи как не бывало.
Я молча прошелся среди раненых. Почти все из тех, кто умирал, уже умерли.
Я подошел к «Фасолине».
Остановился у входа и сделал глубокий вдох.
Битва закончилась. Отвлечься больше не на что. И сейчас мне будет очень больно.
Я пригнулся, вошел и повернулся к импровизированным похоронным дрогам.
Там было пусто.
На месте Мёрф остался знак, словно выжженный на ящике раскаленным добела стилом. Три взаимонаслаивающихся треугольника. Валькнут. Узел павших воинов. Символ Одина.
Я смотрел на голые доски, до сих пор покрытые темнеющей кровью Мёрф.
В глубине души шевельнулось нечто разъяренное.
– Ничего не изменилось, – тихо сказали у меня за спиной. Голос был женский и звучал слегка невнятно. – Ее нет. И она не вернется.
Я обернулся и увидел мисс Гард, сидевшую на штабеле ящиков с бутылкой виски в руке. У ног валялись еще четыре, все пустые. Гард выглядела так, будто ей досталось едва ли не хуже моего.
На секунду я зажмурился. Я устал до мозга костей. Внутри разгорался гнев.
Но сейчас не время гневаться.
Пусть глубинные чувства останутся в глубине.
– Привет, Сигги, – мягко поздоровался я.
– Все одно и то же, – промямлила Гард. – Такой же знак остался там, где погиб Нейтан. – Ее покрасневшие глаза наполнились слезами. – Треклятый узел. Элемент нашей системы учета. Галочка. Эйнхерий отбыл и находится в пути.
– Нейтан?.. – Тут я понял, о ком она говорит. – Хендрикс. Хм… Никогда бы не подумал, что его звали Нейтан.
Я тяжело опустился на соседний ящик.
Сигрун передала мне бутылку. Наверное, лучше было бы выпить воды. Этот напиток куда «взрослее», чем виски. Но я сделал приличный глоток, позволив спиртному обжечь внутренности.
– Он терпеть не мог это имя, – сказала Гард. – Его
