Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник - Джим Батчер

Джим Батчер

Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник

Jim Butcher

BATTLE GROUND

Copyright © 2020 by Jim Butcher

© А. С. Полошак, перевод, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024

Издательство Азбука®

Поле боя

Глава 1

Любой апокалипсис стартует в ведьмин час.

Вы уже в курсе.

Если подумать, это вполне естественно. По своей природе апокалипсис – событие зловещее и мрачное, так что собирать энергию для подобных дел правильнее всего самой глубокой ночью. Это темный, холодный, мертвый период между, скажем, двумя часами ночи и рассветом. У этого времени множество названий. Ведьмин час. Час волка. Ночная глушь. Продолжать можно до бесконечности. Свой вариант найдется у каждого.

Но все эти названия относятся к одному и тому же временно́му промежутку, когда вы, очнувшись от кошмара, садитесь в постели, покрытые испариной; когда просыпаетесь из страха перед будущим; когда смотрите на часы и заставляете себя уснуть, но понимаете, что сон не придет, а усталость и отчаяние свинцовыми дубинками колотят в дверцы разума.

Ведьмин час. Вот когда начинается апокалипсис.

И я мчался к нему на всех парах.

Старый катер Томаса – «Жучок-плавунец», потертый и потрепанный брат-близнец «Орки» из «Челюстей», тяжеловатый, чтобы весело прыгать по волнам озера Мичиган, – по-бульдожьи упрямо тащился к погруженному во тьму Чикаго.

Ко мне в город вот-вот явится Враг с большой буквы «В», и между неведомой мощью фоморов под командованием обезумевшей богини, обладающей сверхъестественным супероружием, и примерно восемью миллионами людей, лишенных электричества и практически неспособных защитить себя, стоит лишь горстка сил, которую удалось наскрести нациям Неписаного договора.

Я рискнул скормить катеру чуть больше топлива, но древний мотор стал как-то нехорошо постанывать. Поэтому я стиснул зубы и сбавил ход. Допустим, двигатель откажет, катер застрянет посреди озера, словно пенопластовый стаканчик, и кого я тогда спасу?

Из каюты, прихрамывая, поднялась Мёрфи. Мой рост – шесть футов и восемь дюймов (или шесть и девять, в зависимости от обуви), а Мёрф, чтобы дотянуть до пяти футов, приходится надевать шерстяные носки. Поэтому я занимаю чуть больше места, чем она.

Как бы то ни было, Кэррин протиснулась в рубку и прижалась ко мне всем телом.

Я приобнял ее, на секунду закрыл глаза и выкинул из головы все мысли, стараясь прочувствовать физический контакт с женщиной, которую люблю. Конечно, портупея и П-90 – Мёрфи владела им незаконно, но теперь это не имело никакого значения – добавляли ее фигуре чуть больше объема и острых углов, чем требуется для пробуждения романтического интереса, но, принимая во внимание все остальное, я не возражал. Кэррин была теплая, мягкая, напряженная, настороженная, и я доверял ей. Что бы ни случилось, эта настырная умница непременно меня прикроет.

«А еще она ранена, – с сомнением напомнил один из внутренних голосов. – И уязвима».

Заткнись, внутренний голос.

– Долго еще? – спросила Мёрфи.

– Будь в городе свет, мы уже видели бы очертания зданий на фоне неба, – ответил я. – Как там наши гости?

– Нервничают.

– И правильно делают. – Я посмотрел на нее сверху вниз. – Если что и случится, то возле берега, где фоморам правильнее всего разместить своих людей или кого-то, кто у них вместо людей. Так что предупреди остальных, чтобы готовились.

Мёрфи хмуро кивнула:

– Чуешь беду? По-моему, эта титанша…

– Этне, – подсказал я.

– Этне, – невозмутимо продолжила Мёрф, – говорила, что все начнется в ведьмин час. Но сейчас полночь.

– Для практикующих специалистов ведьмин час – это время между двумя и тремя часами ночи. К тому же одержимая местью богиня – не самый достоверный источник новостей для газетной передовицы, и сверять часы по ее словам я тоже не стал бы. Если не ошибаюсь, фоморы – морской народ, а коль скоро Этне надумала привести в Чикаго целую армию, разведчики и застрельщики уже на местах. Кроме того, в городе сейчас хватает созданий, выйти против которых на честный бой рискнул бы только круглый идиот. Пусть даже их застали врасплох и они не успели собрать войска.

– Наверное, полубогам чуждо понятие «честь», – съязвила Мёрфи.

Я промолчал.

Заинтригованная этой паузой, Мёрф внимательно посмотрела на меня:

– Даже острить не станешь? Все настолько плохо?

– Дело не только в том, что произойдет этой ночью, – покачал головой я. – Дело в значении этих событий. Легион сверхъестественных существ явится в город, чтобы уничтожить все живое. Выстоит Чикаго или падет, после битвы мир смертных изменится раз и навсегда. Все слишком серьезно. Столько смертей… Люди не смогут закрыть на это глаза. Что бы ни случилось сегодня ночью, мир… Он перестанет быть прежним. Точка.

Мёрфи глубоко задумалась. Наконец сказала:

– Мир постоянно меняется, Гарри. Вопрос лишь в том, в какую сторону.

– Допустим, – не стал спорить я. – Но представить не могу, как эта ночь может изменить его к лучшему. Противостояние между смертными и сверхъестественным миром… Скверно, Мёрф. Очень скверно. Для всех и каждого. – Я покачал головой. – А оно близится. Когда это произойдет? Понятия не имею, но в самом скором времени. Что бы ни случилось, все начинается прямо сейчас.

Она прильнула ко мне:

– Что нам делать?

– Будь я проклят, если знаю. Что делать? Все, что в наших силах.

Она кивнула. Снова взглянула на меня и посоветовала без тени иронии:

– В таком случае приведи голову в порядок. О противостоянии двух миров подумаешь завтра. Сегодня и без того хлопот невпроворот.

Я сделал глубокий вдох, закрыл глаза, выдохнул и отгородился от океанчика тревожных мыслей, чьи волны уже бурлили у меня в голове. Сам же говорил, что не способен предотвратить эту напасть и встречу ее лицом к лицу. Другими словами, разделяй и властвуй. Решай проблемы по мере поступления.

А сегодня ночью у меня и у всех остальных ровно одна забота.

– Надо защитить Чикаго, – решительно произнес я.

– Вот именно, – подтвердила Мёрфи. – Итак, каким образом мы это сделаем?

Я мотнул головой:

– Насколько я понимаю, наша главная проблема – Этне.

– Почему? – без обиняков спросила Мёрфи. – Да, она представляет серьезную угрозу, но титанша – единственная в своем роде. Раздвоиться она не способна.

– Почему? – переспросил я. И напомнил: – Потому, что у нее глаз Балора.

– Что за Балор?

– Король древних фоморов, – сказал я. – Заклятый враг туатов, а те, насколько я понимаю, нечто вроде протосидхе. В доисторические времена правили Ирландией. Согласно пророчеству, Балор должен был погибнуть от руки своего внука. Поэтому он заточил единственную