Изгнанник Ардена - Софи Анри (российский автор)
Тристан встретился с Рэндаллом в таверне «Старина Джо». Ее хозяин Гарри – внук того самого Джо, в честь которого названа таверна, – работал на гильдию и даже знал Изекиля в лицо. Когда Тристан назвал пароль, Гарри без слов отвел его и Рэндалла, скрывавшего лицо под капюшоном плаща, в отдельную крошечную комнату. В нее вмещался лишь стол, четыре стула и платяной шкаф со сломанной дверью.
– Поверить не могу, что Стефан не родной сын Танната, – пробормотал себе под нос Рэндалл, изучая королевский указ о лишении Стефана права на престол. – Дата коронации уже назначена, нам нужно поторопиться и оповестить других королей, иначе потом будет сложно.
На Западе существовала традиция, которая позволяла представителям знати в день коронации оспорить притязания будущего короля, если у них были доказательства того, что он не достоин короны. Свергнуть уже признанного короля куда сложнее, чем предотвратить его восхождение на престол, поэтому слова Рэндалла имели смысл. К тому же лучше всего разоблачить Стефана при других королях материка, чтобы он не приказал своим воинам напасть на них и не развязал войну между королевствами.
– На днях я отправляюсь в Фортис, – сообщил Тристан и отпил эль.
Рэндалл же к своей кружке даже не притронулся.
– Хочешь открыться перед Ароном?
Тристан задумчиво прикусил щеку изнутри, а потом неуверенно кивнул.
– Да. Но про гильдию я не расскажу, конечно. Надеюсь, Арон будет в нормальном расположении духа и не насадит меня на копье за то, что я притворялся мертвым.
Рэндалл мрачно усмехнулся. Они оба знали, какой вспыльчивый нрав у старшего брата, и хорошо понимали, что он придет в бешенство, когда Тристан, живой и невредимый, явится на порог Голдкасла.
– Не забывай, кто его десница. Если Арон открыто начистит твою физиономию, то Калеб придумает более изощренную кару.
Тристан сурово посмотрел на Рэндалла.
– Кстати, я тут недавно узнал, что ты выдал мою тайну матушке. Смотри, как бы я не придумал изощренную кару для тебя, – сказал он с нотками негодования в голосе.
Рэндалл даже не изменился в лице. Лишь улыбнулся уголком рта, показывая ямочку на щеке.
– Ты не злишься на меня из-за этого, только делаешь вид. Я достаточно тебя изучил, чтобы распознать, когда тебя снедает праведный гнев.
– Ты предал мое доверие.
– Если бы я предал твое доверие, ты бы не сидел сейчас здесь и не рассказывал о Стефане. Хватит драматизировать. Она твоя мать, и, клянусь Единым, будь моя мама жива, я бы простил ей любое предательство. Королева Мари совершила ошибку, но она любит тебя и, заметь, до сих пор хранит твою тайну. Это что-то да значит.
Бледные щеки Рэндалла покрыл румянец, что случилась очень редко. Он проявлял эмоции только в крайних случаях. И сейчас его обуревала боль потери, которая, казалось, никогда не утихнет.
Тристан тяжело вздохнул и похлопал его по плечу, давая понять, что простил его, хоть и немного сердится.
– А что до твоей спутницы, леди Адалины? – внезапно спросил Рэндалл, явно желая сменить тему. – Она как-то связана со Стефаном.
Тристан подумал об их последнем разговоре, и в груди что-то неприятно закопошилось. Горечь вины? Невысказанные чувства? Сожаление о словах, которые он хотел бы забрать назад, но не мог? Тристан не знал, но от одного воспоминания, как ее красивые карие глаза наполнились слезами, ему хотелось что-нибудь разбить. Желательно, свою голову о стену, потому что там без остановки звучал один и тот же вопрос:
«Ты любишь меня?»
– Ты слышишь меня? – Рэндалл внезапно вырвал его из размышлений, и Тристан дернулся, чуть не сбив локтем полупустую кружку. – Ты в порядке?
– Да, с чего мне быть не в порядке? – проворчал он. – И нет, Адалина никак не замешана в истории Стефана.
Тристан врал без тени стыда и сомнений. Не потому, что не доверял брату, а потому, что это была не его тайна и не ему ее раскрывать. Особенно когда Адалина сама не решила, что ей делать.
Рэндалл с подозрением посмотрел на него, но промолчал.
– Если тут все, – он указал на стопку бумаг, – то нам пора уходить. Я обещал Авроре не задерживаться.
Тристана чуть не стошнило от того, как сладко зазвучал голос брата при упоминании ненаглядной жены. Но вместе с тем его сердце кольнула странная тоска.
«Ты любишь меня? Знаю, что не любишь…»
Они встали из-за стола и направились в общий зал, где царила странная для столь позднего часа суматоха. Уже перевалило за полночь, но в таверне было на удивление многолюдно.
– Говорю же, видел собственными глазами, – перекрикивая гомон голосов, кричал худощавый старик с проплешиной в седине. – Иду я, значит, по Каменному переулку, а над домами дым стоит столбом, даже луну загораживает! Ну я и побежал туда. Народу собралось тьма! Пытаются пожар потушить – добротный такой каменный махина, а внутри все полыхает алым пламенем.
– Так а чей дом-то? – спросил кто-то из завсегдатаев таверны.
– А пес его знает. Поговаривают, купца какого-то заморского. Он стоит неподалеку от пекарни толстушки Дороти. Она за этим домом и присматривала, но, хвала Единому, этой ночью гостила у внука.
Ладони Тристана похолодели. Его будто окунули в прорубь, а течение унесло под непробиваемую толщу льда.
– Кто-нибудь был в доме?
– Говорят, изнутри доносились крики, а чьи – мне неизвестно. Я сразу сюда прибежал, чтоб новостью поделиться.
– Вместо того чтобы сплетничать, лучше бы дом помог тушить.
– Там и без меня люду полно, я бы и при желании не протолкнулся.
– Проклятье… Только не это… – удивленно прошептал Тристан и ринулся к выходу, расталкивая всех, кто стоял у него на пути.
– Эй, ты куда? – раздался за спиной изумленный возглас Рэндалла.
Тристан ничего не ответил. Он уже распахнул дверь таверны и бежал со всех ног, молясь, чтобы болтовня того старика была не более чем сплетней, раздутой из какой-то чепухи. Это не могло быть правдой. Его штаб не мог сгореть. Если только…
– Трис! – Рэндалл нагнал его и заставил притормозить, с силой дернув за плечо. – Остановись и объясни, что случилось.
– Речь о моем штабе, – в отчаянии выкрикнул Тристан, и из его рта вырвалось облачко пара. – Там мои люди! Она!
Он вновь сорвался на бег, и Рэндалл, ничего больше не говоря, последовал за ним.
К тому времени, когда они добрались до штаба, пожар уже потушили. Вокруг собралось много людей. Все они таращились на некогда белокаменные стены, теперь почерневшие от копоти и дыма. Крыша дома обвалилась, дверь и ставни сгорели дотла. Стоявшие рядом с домом деревья обуглились.
– Нет, нет, нет… –
